Гора продолжала подниматься из воды. Родарио прикинул, что ее вершина уходит вверх сотни на две шагов, и конца ей не предвиделось.

Озеро вскипело последний раз, и процесс подъема прекратился. С горы в воду устремились каскады, они шумели и плескались; солнце причудливой игрой красок отражалось в пене, даря Родарио незабываемые впечатления.

— Ормардин рассказал не сказку, — удивленно прошептал он, глядя на головокружительно высокие отвесные скалы, возвышавшиеся перед ним. — Остров Альвов действительно существует, — по его прикидкам, он имел около ста шагов в диаметре, а в высоту уходил шагов на четыреста. Остров состоял из темно-синих, почти черных камней, в которых кое-где поблескивали минералы. Казалось, словно кусок ночного неба отломился и упал на землю.

Плоский берег из застывшей лавы находился с его стороны. Из пещер показались высокие худощавые существа и начали спускать на воду лодки. Альвы собирали урожай.

Родарио заплыл под кусок парусины, следя за тем, чтобы его не заметили. Неблагоприятное течение подгоняло его ближе к горе, чем он того хотел. Он не собирался исследовать остров, но Самузину, похоже, нравилась мысль бросить его на съедение альвам.

Из-под паруса актер наблюдал за тем, как лодки проворно сновали меж обломков судна, альвы искали выживших и вытаскивали на берег трупы. Раненые были им не нужны, они брали или мертвых, или живых.

Это напомнило Родарио тюлений промысел: как только выныривал матрос, чтобы набрать в легкие воздуха, и альвы замечали, что он ранен, железное острие копья устремлялось вниз, или же с тетивы срывалась стрела, неся с собой смерть.

Альвы не торопились, подходя к работе с тщанием. Плавали они и вокруг тайника Родарио, несколько раз пересекли этот участок, но актера не заметили. Видимо, решили не обращать внимания на плавающую парусину, которую течение гнало к берегу.

В какой-то миг прозвучал гонг, и лодки вернулись на пляж. Альвы затащили лодки в пещеры, гора снова выпустила газ, снова завоняло тухлыми яйцами. Затем пляж стал исчезать под водой. Остров опускался.

— Защитите меня, боги, — обратил Родарио молитву к небу, прежде чем выбраться из своего укрытия и побежать к темному входу, в котором скрылись альвы.

Юнкер-копьеносец Хакулана разглядывала лысую, безлесую возвышенность посреди зеленого царства Идомора, отмечавшую один из множества входов в различные системы пещер Тоборибора. На возвышенности она увидела остатки укреплений орков, косо и криво вздымавшиеся к небу.

— На вид все спокойно, — сказала она, обращаясь к Торанту, молодому и подающему надежды юнкер-кинжальщику, ехавшему рядом с ней. Девушке нравился его спокойный характер и осторожность, с которой он подходил к своим заданиям. — Вы нашли следы?

— Нет, юнкер-копьеносец. Ничего.

Хакулана поглядела на небо. Надвигалась летняя гроза. Черные и серые облака тянулись в синеве, ветер постепенно крепчал, заставляя шевелиться флажки на копье.

Она со своими двадцатью конными разведчиками находилась на расстоянии мили от того места, через которое можно было попасть в королевство князя орков, когда-то называвшего себя Ужноц.

Хакулана была слишком юна, чтобы помнить это чудовище, но некоторые из солдат в войске принца Маллена рассказывали о непреклонном и жестоком существе. После проигранной битвы у Черного Ярма орк пытался уйти на север и основать новое королевство. Благодарение гномам, его страшная задумка потерпела крах.

Торант наблюдал за игрой облаков.

— Разбить шатры, юнкер-копьеносец?

Хакулана покачала головой.

— Нет, — она указала копьем на холм. — Мы встанем лагерем там, у входа в пещеры, тогда нам не придется тратить время.

— Как прикажете, юнкер-копьеносец. — Торант отдал соответствующее распоряжение, отряд легкой рысью двинулся к новой цели.

Хакулана последовала за ними на некотором отдалении, не отводя взгляда от возвышенности, защитные сооружения на которой были частично разрушены отрядами принца вскоре после битвы у Черного Ярма. Ничто больше не напоминало о господстве орков и их ужасных крепостях из уродливых камней, которые строили их вассалы-люди.

Она и ее разведчики должны были подтвердить, что королевство орков мертво. Каждое мельчайшее указание на присутствие чудовищ немедленно будет передано командованию, последует наступление войска. И девушка кожей чувствовала: в этом холме что-то скрывается от их глаз.

Когда с неба упали первые капли дождя, отряд ехал меж изрытых трещинами стен, мимо разбитых порталов, и нырнул наконец в темноту пещер.

Подчиненные Хакуланы, среди которых были и женщины, зажгли факелы и принялись готовить лагерь. Все обязанности были четко распределены, каждый знал, какое задание следует выполнять, — от заботы о лошадях и до приготовления ужина и защиты лагеря.

— Юнкер-копьеносец! — прозвучал крик Торанта изнутри. — Я нашел кости орков в дальней части пещеры. — Юнкер-кинжальщик приблизился и протянул большую берцовую кость. — Ей не больше цикла.

— Ты не ошибаешься? — Хакулана спешилась и поглядела на вход в пещеру. Над землей низко висели тучи, горы царапали их животы; на землю проливались потоки воды, которая собиралась в лужи и плескалась перед пещерой, размывая грунт.

— Нет, юнкер-копьеносец! Их там несколько.

Первая молния бесшумно сверкнула на холме напротив, вскоре после этого прозвучал раскат грома. Лошади испуганно заржали, Хакулана услышала топот подков.

— Значит, мы нашли доказательство. Но я предпочла бы, чтобы мы не нашли ничего. — Девушка обернулась к отряду. — Хорошо, что мы не стали разбивать палатку, — сказала она, обращаясь к Торанту. — Иди и помоги остальным успокоить лошадей, прежде чем они вырвутся и сметут здесь все. А я осмотрю то место, где ты это нашел.

В свете вспыхнувшей второй молнии она увидела монстра, незаметно подкрадывавшегося к их лагерю с тыла. Сколь мимолетным ни было видение, в ярком свете Хакулана разглядела все страшные подробности.

Чудище было огромным, вне всякого сомнения, три с половиной шага в высоту, и очень широким. На голове у него был жесткий шлем из тиония, похожий на череп мертвеца, с тонкими серебряными узорами. Они были нанесены таким образом, что усиливали жуткий образ. Виднелось в шлеме отверстие для рта. У существа были удалены губы, поэтому клыки торчали наружу, и казалось, что тварь постоянно ухмыляется. Из шлема торчали длинные штыри, нераздельно соединявшие металл и череп.

Хакулана отпрянула, от страха не почувствовав даже, что вышла из укрытия, и сильный дождь промочил ее до нитки. Она не могла ни заговорить, ни отвести глаз.

Тело монстра было заковано в толстые пластины из тиония, прикрепленные к телу либо проволокой, либо гвоздями. Предплечья, весь сустав от локтя до кисти, ему удалили, заменив на металлические системы рычагов, окружавшие ядро из слабо светящегося стекла; кисти были на месте и сжимали два украшенных рунами топора.

Снова загромыхал гром, существо отступило во тьму. Если бы его глаза величиной с кулак не светились темно-зеленым светом, Хакулана подумала бы, что ей все это привиделось.

— Спаси нас, Паландиэль! — прошептала она. Паралич прошел после первого же слова. — Отступаем! — крикнула она, вынимая из ножен меч. — Все, немедленно, прочь из пещеры!

Факелы внезапно погасли.

Неожиданная темнота и приказ юнкер-копьеносца вызвали страшную неразбериху. Лошади испуганно заржали, вырвались и пронеслись мимо Хакуланы.

Сразу после этого раздались глухие удары, скрежет металла, треск и хруст ломающихся и выворачивающихся костей. Пронзительный вопль, в котором нельзя было узнать человеческий, возвестил о первом погибшем среди застигнутых врасплох разведчиков.

Для Хакуланы это был предвестник кошмара.

Молнии сверкали теперь очень часто, буря, похоже, достигла апогея, открывая девушке краткие, жестокие картины происходящего в пещере. То был ужас, в центре которого находилось чудовище. Оно разрубало солдата топорами, прокусывало юнкеру шею, раздавливало ногой голову разведчицы. От звуков Хакулану затошнило.