— Я смотрю на это иначе, — взял слово Глаимбар. — Он сделал то, что должно быть сделано. Эльфы, атары… Какая разница? Если объявится новая эоил, тридцать семь ушастых тоже сойдут с ума и попытаются основать свое королевство истинной чистоты. Без эльфов в Потаенной Стране будет лучше. — Он опустился на колени перед Гинсгаром и вскинул оружие, опустив голову. — Я признаю тебя моим Верховным королем, Гинсгар Милосердный.

Мальбалор тоже поднялся. Подойдя к Гинсгару, он повторил церемонию.

Ксамтис, не выдержав, вскочила.

— Скольких же еще глупцов способно породить мое королевство? Это невыносимо! — Она возмущенно уставилась на Глаимбара. — Я не понимаю, почему ты его поддерживаешь… — Гномка повернулась к Мальбалору. — Но ты… ты боишься за свою власть, Третий. Ты думаешь, что сохранишь трон и твое племя оставят в покое, если сам присоединишься к гному, объявившему детей Лоримбура и Свободных своими врагами. — Ксамтис нахмурилась. — Но вы оба ошибаетесь. Своим решением вы разделили племена. Я никогда не приму Гинсгара как Верховного, — встав, она преклонила колени перед Билантой.

Балендилин присоединился к ней.

— Мы клянемся тебе в верности, Верховная королева Биланта Узкопалая из клана Серебробородых, — хором произнесли они.

Затем поднялись представители городов Свободных гномов. Они встали за креслом королевы Четвертых, и, хотя церемониальные слова клятвы так и не были произнесены, было совершенно ясно, кого они поддерживают. Среди Свободных был и Брамдаль.

— Во имя Враккаса! — Гинсгар вскочил на ноги. — Это бунт! — Он схватился за рукоять боевого молота.

Мальбалор и Глаимбар замерли на месте.

— А вас я верну в лоно кланов, как и велел нам Враккас, — крикнул Гинсгар Свободным. — Не стоять больше вашим городам в Потаенной Стране.

Брамдаль смерил его насмешливым взглядом.

— Ты и твои друзья несут ответственность за то, что сейчас происходит. Но мы еще можем предотвратить раскол. — Биланта повернулась к Мальбалору и Глаимбару. — Если вы поклянетесь мне в верности, то мы сможем избежать вражды между нашими племенами!

— Они признали меня своим правителем, — отрезал Гинсгар. — И я не успокоюсь, пока не стану Верховным королем всех гномьих племен. Все, что случится, произойдет по вашей вине. Вы предатели, ибо отвергли волю собственного народа и не присоединились ко мне!

— Нам лучше уйти, — отпрянув, Биланта повернулась к тем, кто поддержал ее. — И я молю Враккаса, чтобы он даровал мудрость Гинсгару Милосердному.

— А он и даровал, — насмешливо фыркнул Верховный король. — Ты сама увидишь это по делам моим, — расхохотавшись, он посмотрел гномам вслед. — Мы заставим их принести мне клятву верности. — Гинсгар опустил ладони на плечи присоединившихся к нему королей. — Вы не пожалеете о том, что признали меня Верховным королем.

— Очень надеюсь на это. Вскоре они поймут, что твое решение, принятое в Аландуре, было верным, — поднявшись, Глаимбар понизил голос. — Вот только остановился ты слишком рано, Верховный король.

Усмехнувшись, Гинсгар пригладил рыжую бороду.

— Это не так, — мрачно пророкотал он. — Пойдемте, выпьем за мое признание.

— Я устал, Верховный король, — вежливо отказался Мальбалор. — Сейчас я не смогу составить тебе компанию. Кроме того, у меня нет настроения праздновать признание, которое прошло столь неудачно.

— Не лги себе, Мальбалор. Вскоре мы добьемся успеха. — Гинсгар похлопал его по плечу. — И тогда мы выпьем за это.

— Да. Тогда-то мы и выпьем, — ответил Третий, провожая Гинсгара и Глаимбара взглядом.

Мальбалор отхлебнул воды из стакана. Он не любил интриги и не умел их плести. Ксамтис поняла его мотивы. Если король Третьих примет сторону Гинсгара, его племя на время будет в безопасности. И можно будет воспользоваться этим временем, чтобы приготовиться к грядущим сражениям.

Если правители племен не смогут прийти к какому-то решению и борьба за власть замутнит их рассудок, то вскоре дело дойдет до настоящей войны между гномьими кланами. И впервые вражду между гномами посеяли вовсе не Третьи, как это было с Лоримбасом…

Мысль об этом всколыхнула в душе Мальбалора смутные сомнения.

— Враккас, вразуми Гинсгара или срази его своим молотом, — взмолился король. — Пощади своих детей.

Балиндис сидела в тронном зале. Вокруг виднелись следы былой роскоши, оставшиеся здесь от детей Гизельбарта, и новая услада для глаз, появившаяся уже с приходом сюда новых Пятых.

Королева прервала совещание с главами кланов и распечатала только что принесенное письмо.

Родарио прислал ей весточку о том, что приключилось с ним и его друзьями в Потусторонних Землях. Было в послании и известие о смерти Тунгдила. Хотя никто не мог с уверенностью сказать, что Златорукий погиб, было понятно, что ни один гном не выжил бы, столкнувшись в одиночку со всеми чудовищами Черного Ущелья.

— Он мертв, — прошептала Балиндис.

Строки письма застила пелена слез.

— Королева Балиндис! — осторожно окликнул ее один из гномов. — Что случилось? Что-то с королем Глаимбаром?

— Нет. Нет, с королем все в порядке.

Балиндис заставила себя улыбнуться, хотя в глубине ее души бился крик боли. Она скорбела по гному, с которым когда-то вступила в Нерушимый Союз.

Балиндис согласилась на развод с Тунгдилом, видя, что он несчастен в браке с ней. Но это не изменило ее чувств.

Она вернулась к Глаимбару — это произошло как-то само собой. Балиндис не хотела видеться с представителями своего клана в королевстве Первых, не собиралась она и присоединяться к Свободным. Поэтому, получив приглашение Глаимбара, она подумала, что другого выхода у нее нет. Бывший супруг вновь принял ее, не проронив ни слова о прошлом. И за это она любила мужа. Пусть и не так, как любила Тунгдила. Как любит Тунгдила. И всегда будет любить.

— Ты не хочешь отдохнуть? — предложил глава одного из кланов. — Возможно, ты плохо себя чувствуешь из-за твоего положения?

— Наверное, — королева с благодарностью подхватила эту отговорку. — Простите, но я, пожалуй, прилягу. Увидимся на закате.

Главы кланов поклонились ей, и Балиндис величественно прошла по тронному залу, направляясь к выходу. Сейчас ей было не до политики, но трудно было не заметить выражение лиц гномов. Джероин Свинцовый сверлил ее взглядом. Он был братом Зиндалии Свинцовой, второй жены короля. Глаимбар развелся с ней, чтобы Балиндис вновь могла вернуться к нему. Так Железнопалая нажила много врагов.

Опустив глаза, Балиндис вышла в коридор и последовала в небольшую кузницу рядом со своими покоями. Тут она проводила большую часть времени, выковывая всякие безделушки. Огонь в горне еще горел — огонь, рожденный дыханием дракона.

Бросив письмо на раскаленные угли, Балиндис залюбовалась тем, как чернеет и распадается в прах бумага. Легкие черные хлопья взмыли вверх, их затянуло в дымоход. Они поднимались все выше и выше, паря над вершинами Серых гор.

Балиндис, поглядев им вслед, подбросила углей в горн и раздула меха. Белые языки пламени задрожали над углями, в лицо гномке ударила волна жара.

Она наслаждалась этим зрелищем, пока последний лист послания не был сожжен. Балиндис не хотелось хранить известие о смерти Тунгдила, не нужны ей были и описания его подвигов.

Она всегда будет беречь память о нем, и сейчас напоминание о любви к этому гному королеву носила под сердцем.

Все гномы племени Пятых полагали, что вскоре супруга родит королю наследника.

Что ж. Пускай они верят в это.

Хотя день клонился к вечеру, казалось, словно на землю уже спустилась ночь. Буря бушевала на западе Вейурна, принеся с собой холодный дождь и первые хлопья снега.

Альгин недовольно посмотрел на треугольный парус своего корабля, опасно натянувшийся от ветра. Рыбацкое суденышко неслось по волнам так быстро, что днище чуть ли не выскакивало из воды.