Уточни, пожалуйста.

Медленно и раздельно она объяснила:

Это значит, что Николас и я едем домой с Баком. Ты можешь идти, куда заблагорассудится. Но я хочу, чтобы ты уехал.

И что ты скажешь Николасу, если я исчезну?

Правду.

Джейк пробормотал сквозь сжатые зубы.

Не сработает. Ты получишь бьющегося в истерике ребенка. Как ты думаешь, справедливо ли снова выдергивать его с корнем из привычной жизни? Ты говорила о любви. Объясни, если сможешь, как это вписывается в твое определение.

Он продолжал сражаться, точно раненое животное, готовое отгрызть лапу, если она попала в капкан.

Хорошо. Можешь сказать ему. Потом уедешь.

Ее нежное лицо затвердело от решимости.

Ты все спланировала, не так ли? — едко спросил Джейк. — И как же ты предполагаешь заставить меня?

Сара нахмурилась.

Что, если я захочу остаться?

Зачем? — озадаченно спросила она.

Он зашел так далеко не для того, чтобы терять единственное, что имело для него значение в этой жизни.

Я люблю тебя. Люблю Николаса. Я никогда никого так не любил, как вас обоих. С тобой я нашел то, о чем никогда не подозревал.

Он даже не догадывался, что любит ее, пока не сказал это вслух. Когда такое случилось? И как? Может быть, когда он впервые увидел ее? Или в тот день в лодке? Но теперь уже пути назад не было. Он все сказал.

На лице Сары промелькнуло сочувствие.

То, что я сделал, я сделал, во-первых, потому, что люблю Николаса. Что в этом плохого?

Бедный Джейк, — вздохнула Сара. — Ты действительно ничего не знаешь о любви и доверии, правда? Я любила одного мужчину и доверяла ему, это стоило мне моего ребенка. И я почти полюбила тебя.

Джейк заговорил, но Сара подняла руку, чтобы остановить его.

Я была околдована твоим отношением к Николасу и теми чувствами, что ты вызывал во мне. И снова начала доверять, хотя не должна была. Ты бы тоже увез моего сына. Ты, должно быть, злорадствовал каждый раз, когда я отвечала на твой поцелуй.

Джейк дотронулся до ее дрожащих губ.

Никогда, я только хотел большего, всего, что ты могла дать.

Он осознал, что это правда, и не собирался сдаваться теперь, когда увидел, какой могла бы стать его жизнь.

В любом случае, Джейк, теперь это неважно. Я хочу, чтобы ты уехал. Я не думаю, что смогла бы смотреть на тебя день за днем и думать о том, что могло бы случиться.

Я не уеду, Сара.

Джейк отступил. «Неважно»? Как она могла так легко отвергнуть его чувства?

Я не уеду, пока не буду готов. А я не готов.

Ты не имеешь права распоряжаться здесь.

Ее лицо не выражало ничего, ни гнева, ни страсти, ни любви, только печаль. Она пожала плечами.

Бак оформит все документы, чтобы оградить нас от тебя.

Джейк не думал, что она может быть так безжалостна. Его убивала мысль о потере ее и Николаса.

Попробуй, Сара, — сказал он, понимая, что копает собственную могилу, но не видя другого выхода, — и мы с Николасом исчезнем так быстро, что ты и опомниться не успеешь.

Ты не посмеешь!

Дорогуша, я вывез этого ребенка из чужой страны по фальшивым документам. Если ты обратишься к Баку, то никогда больше не увидишь Николаса. Я могу спрятаться так, что никто не найдет. Помнишь, я тот парень, которому нельзя доверять?

Ты не сможешь поступить так со мной и с Николасом.

Может быть, и нет, но готова ли ты рискнуть?

Они ехали домой в грузовике по темной скользкой дороге. Сара держала Николаса на коленях. Ярость и смятение боролись в ней. Справиться с сожалением о потерянных годах не было никакой возможности. Она гладила смешные маленькие ушки сына и узнавала теперь в них ушки шестилетнего Бака. Неудивительно, что она все время думала о потерянном ребенке. Каждый раз, когда она смотрела на Николаса, он будоражил ее подсознание. Неудивительно, что ей казалось, будто она сходит с ума. Но теперь она держала его в своих руках. Не во сне, а наяву.

Джейк вел машину осторожно, лицо его оставалось непроницаемым. Николас тихонько сопел во сне. Сара отодвинулась к дверце, чтобы мальчик мог вытянуться.

Возвращая Николаса, Бак почувствовал напряжение, возникшее между Сарой и Джейком. Его темно-рыжие брови удивленно выгнулись. Но вопросы задавать он не стал, только пожал плечами и сказал Саре: «Позвони мне».

Джейк молчал и, прищурившись, смотрел на Бака, не говоря ни слова, не мешая Саре разговаривать, но она боялась бросить ему вызов и рискнуть потерей Николаса.

Теперь, по мере приближения к дому, Саре казалось, что ее привязали к бомбе с зажженным фитилем.

Но, прижимая к себе сына, она была полна решимости контролировать события. Она нарушила тягостное молчание, бурлящее невысказанными чувствами.

Я не хочу сообщать Николасу сегодня. Он слишком устал. Дай мне знать перед тем, как ты ему что-то скажешь.

Джейк искоса взглянул на нее.

Достаточно справедливо.

И никуда не уезжай с ним один.

Ее голос дрожал, несмотря на все усилия сдержаться. Мысль о том, что она снова может потерять сына, была невыносима.

Грузовик набрал скорость, затем снова притормозил. Выражение лица Джейка не изменилось.

Я не шучу, Джейк.

Ты собираешься не спать день и ночь, Сара? Или привяжешь мне колокольчик, чтобы знать, где я нахожусь в любой момент? Если я решу исчезнуть, дорогая, поверь мне, я не оставлю ни следа. В этом преимущество одиночества.

Джейк, — выдохнула Сара, поворачиваясь к нему.

Конечно, ты могла бы связаться с компаниями, в которых я консультировал, но, поскольку я выполнял лишь разовые задания, ты немного узнаешь. Так что не загоняй меня в угол.

Другими словами, ни одна живая душа на этой планете не заметит, если ты вдруг исчезнешь?

Фары встречной машины осветили его лицо.

Она поверила ему, она знала историю его жизни.

Примерно так. — Ударив по клаксону, он подчеркнул свои слова отрывистыми гудками. — Я предупреждал тебя, дорогая.

― Да.

Сара отвернулась.

Не уезжай без меня, Джейк. Я не буду повторять.

Сара взяла Ф.Рогги, а Джейк отнес Николаса в спальню. Сара хотела настоять на том, чтобы Николас спал с ней, но один взгляд на лицо Джейка заставил ее замолчать.

Николас визжал. Джейк был терпелив. Николас орал. Джейк перевернул его вверх тормашками и внес в ванную. Быстрыми движениями он сорвал с мальчика грязные джинсы. Николас захихикал. Оба исчезли в облаке пара, вырывающегося из ванной.

Сара слышала плеск воды, хлопанье полотенец, вздохи Николаса. Наконец Джейк вышел — с обернутым вокруг бедер полотенцем, держа на руках прижимающегося к нему раскрасневшегося и полусонного малыша.

Банное полотенце в розовую и белую полоску должно было выглядеть смешным на мускулистых бердах Джейка. Оно смешным не выглядело. Маленький мальчик, свернувшийся в его руках, должен был выглядеть неуместно. Однако ничто не могло бы показаться более естественным. Грудь Джейка была создана для того, чтобы на ней калачиком свертывались маленькие мальчики — и большие девочки, подумала Сара. Темные волосы сходились углом к полотенцу, легкомысленно завязанному у пупка.

Сложись все иначе, она бы дерзко подошла к нему, подмигнула, сунула палец в узел и проверила бы его надежность. Пульсирующее желание умрет не так скоро.

Извини, это все, что я смог найти.

Пожалуйста, — с трудом выдавила Сара, ненавидя себя за то, что он еще заставляет ее мучительно стремиться к нему.

Я хочу, чтобы Сара рассказала мне сказку, — зевнул Николас. — В ее комнате.

Малыш, давай ляжем в постель. Я расскажу тебе сказку, ладно?

Джейк пошел в спальню, мелькая босыми ногами.

Красивые ноги, подумала Сара, как и руки. Одетый, Джейк казался массивным. Обнаженное, его тело было пропорциональным и красивым.

Хочу Сару, — сказал Николас.

Глаза Джейка прожгли ее. Кожа вспыхнула.

Как скажешь, малыш.

Джейк сунул Николаса под ее простыни и повернулся к ней: