Харви отправился встретить Мартина и Сью. Скоро он вернулся, но один.

— Они поднялись в свои комнаты, чтобы освежиться. Спустятся к нам чуть позже.

— Пожалуй, я тоже переоденусь к ужину.

Джейн поднялась, собрала свои бумаги и направилась в спальню. И опять ее поразила красота гостиной, ее мягкий уют. В этом доме, подумала Джейн, все создано для радости и любви, а живет в нем один-единственный человек, молчаливый и угрюмый. Теплота, жизнерадостность красок дома представляли разительный контраст с его хозяином. Интересно, подумала Джейн, кто обставлял этот дом? Кто покупал необычные циновки ручной работы, выбирал все те мелочи, которые делают жилище уютным? Может быть, Марджори, та художница, что прожила с Харви больше года?

При этой мысли Джейн почувствовала странное стеснение в груди. Глубоко вздохнув, она вышла из гостиной и направилась в свою комнату. Приняв душ, Джейн задумалась, что надеть. На мгновение у нее появилось искушение появиться за обедом в темно-красном — почти в цвет ее волос — платье. Но Джейн тут же отвергла эту мысль: слишком броско, слишком вызывающе. Она достала белое платье. Белый — цвет невинности. А разве она не чувствует себя невинной?

На террасе она застала сидящего в одиночестве Харви со стаканом в руке. Он переоделся и принял душ, потому что волосы у него были влажные. Харви окинул Джейн взглядом с головы до ног, и она заметила в его глазах огонек восхищения. Хотя я ему и не нравлюсь, подумала Джейн, но как к женщине он ко мне все-таки неравнодушен.

Их глаза встретились, и между ними вновь пробежала электрическая искра. На какой-то миг они как будто оказались в другом измерении. Что это? Неосознанное влечение друг к другу? Глубоко скрытое желание?

Сердце Джейн забилось у самого горла. Она хотела сказать Харви, что…

Деревянная дверь за ее спиной скрипнула, и на террасе появился Мартин. Харви отвел взгляд, и момент был упущен.

Мартин улыбнулся Джейн, обнял и поцеловал в щеку.

— Выглядишь великолепно!

Мир снова вернулся на свое место.

— Спасибо, — с улыбкой поблагодарила Джейн и в тот же миг заметила, как зло сузились глаза Харви. — А где Сью?

— Будет через минуту. Как всегда, борется со своими волосами. Дружище, — обратился Мартин к Харви, — надеюсь, мы не причинили тебе больших неудобств? Сью хотела во что бы то ни стало увидеть тебя и твое ранчо. Я не мог ей отказать.

— Ну что ты, какие могут быть неудобства? — вежливо отозвался Харви. — Ты же знаешь, для вас двоих мои двери всегда открыты. Садись, налей себе чего-нибудь.

Маленький столик на колесиках был уставлен бутылками. Мартин налил себе виски, Джейн попросила джин с тоником. Дома она никогда не смешивала напитки и всему предпочитала бокал, не больше, красного вина к мясу, но сейчас ей явно требовалось что-нибудь покрепче. Она медленно потягивала джин и наслаждалась легким ветерком, залетавшим на террасу.

Прошло значительно больше времени, чем одна минута, пока появилась Сью. Белокурые кудряшки красиво обрамляли ее улыбающееся лицо. Она не была красавицей, но излучаемая ею теплота собирала вокруг нее множество людей.

Джейн подошла к ней, и они обнялись.

— Я так рада, что ты все-таки выбралась, Сью! А как дети? Здоровы?

— С ними осталась моя мама. Она просто выставила меня за дверь. — Сью повернулась к Харви. — Кстати, она испекла для тебя твои любимые тыквенные лепешки. Они у меня в чемодане.

На лице Харви появилось удивление.

— Даже трудно поверить, что она еще помнит об этом. Столько лет прошло…

— Еще бы не помнить! — Сью засмеялась. — Мама всегда пекла их к твоему приходу.

Спустя час они сидели за ужином, и Джейн еще раз отметила, как красиво сервирован стол: цветы, свечи, прекрасный фарфор.

Во время трапезы Джейн не раз ловила на себе быстрые взгляды Харви. Интересно, о чем он думает, размышляла она, что скажет в свое оправдание? И хорошо, что сейчас не нужно с ним разговаривать, — оживленную беседу поддерживают Мартин и Сью.

Сразу после кофе, как только позволили правила приличия, Джейн извинилась и поднялась к себе: Мартину, Сью и Харви есть что вспомнить, есть о чем поговорить. Тем более что Харви ее присутствие неприятно, а она вполне может обойтись без его ледяного взгляда.

Джейн уселась за секретер и разложила перед собой сегодняшние записи. Замечательный был день! Она познакомилась сразу со множеством людей! Теперь нужно побыстрее закончить статью и сосредоточиться на отцовской книге.

Была уже глубокая ночь и Джейн собиралась ложиться, когда послышался стук в дверь.

— Войдите.

Дверь отворилась. На пороге стоял Харви. Глаза — как две льдины.

— Я хочу с вами поговорить, — услышала Джейн.

— Входите, — пригласила она нежданного гостя. — Мне тоже нужно с вами поговорить.

Харви стоял, прислонившись к косяку, и внимательно смотрел на нее.

— Кажется, вы со Сью на дружеской ноге.

— Так оно и есть.

— Полагаю, вы ждете от меня извинений. Согласитесь, однако, нетрудно представить и другое: что у вас роман с Мартином прямо под носом у его наивной и доверчивой жены. Ведь иногда такие вещи случаются, не правда ли?

Джейн согласно кивнула, только сейчас осознав, что на ней нет ничего, кроме тонкого халатика.

— И, разумеется, в этом случае требуются ловкость и хладнокровие, чтобы никто ничего не заподозрил?

— Думаю, да, — согласилась Джейн.

У нее никогда не было романов с женатыми мужчинами, но, пожалуй, даже обладая скудным воображением, легко представить, что такая ситуация требует большой изворотливости.

Харви сунул руки в карманы.

— Возможно, конечно, и другое объяснение ваших взаимоотношений с Мартином и Сью. Мне хотелось бы услышать хоть одно из них. Именно от вас. От Мартина я его уже слышал.

— Я не обязана ничего вам объяснять. И нахожу ваше отношение ко мне просто неприличным, — с тихой яростью, едва ли не шепотом, сказала Джейн, пытаясь успокоиться. — Вы судите обо мне предвзято, не имея на то никаких оснований. — Несправедливость случившегося, переполнила чашу ее терпения. — Как вы смеете! Как вы…

— Ого… Значит, вы все-таки умеете злиться… А я уж стал задумываться, можно ли чем-нибудь пробить стену этой жизнерадостности и самоконтроля, которую вы искусно возвели вокруг себя.

— Вы невыносимы, — прошипела Джейн. — Сделайте одолжение, оставьте меня.

— Только когда мы все выясним. Мартин представил вас как свою племянницу, и я полагаю теперь, что это соответствует действительности.

— Неужели? — насмешливо отозвалась Джейн. — Почему же раньше вы думали по-другому?

— Потому что это выглядело явной ложью.

— По-видимому, вы относитесь к породе циников.

Выражение лица Харви не изменилось.

— Но я ошибся.

— Да, вы ошиблись. Мартин ваш друг, но вы позволили себе усомниться в его словах. Он что, часто вам лгал?

Харви пожал плечами.

— Вы ведь должны знать, когда-то он был настоящим плейбоем. Никогда не привязывался надолго ни к одной женщине. Боюсь, с тех пор мое доверие к нему подорвано.

Что ж, действительно было время, когда Мартин бегал за каждой юбкой, но с той поры много воды утекло… Мартин любит Сью. Джейн наблюдала их жизнь собственными глазами, а Харви в своих суждениях, естественно, руководствовался только воспоминаниями.

— И все-таки племянница я ему или нет, его отношения со мной вас не касаются, — твердо сказала Джейн.

— Тут вы ошибаетесь. Сью была моим другом еще до того, как я познакомился с Мартином, поэтому мне дорого ее душевное спокойствие. Я не хочу, чтобы кто-нибудь причинил ей боль.

— Вы любили ее? — спросила Джейн.

Губы Харви искривила усмешка.

— Нет, мои чувства к Сью были скорее братскими.

Этим все и объясняется, пронеслось в голове Джейн. Он увидел во мне угрозу ее семейному счастью.

Их взгляды встретились. Воцарилось долгое молчание.

— Прошу простить меня за мое ложное суждение, — сказал наконец Харви.