Она остановилась посреди небольшой комнаты и, глядя Харви в глаза, без околичностей сказала:

— Меня не оставляет ощущение, что мое пребывание здесь нежелательно.

Казалось, Харви был застигнут врасплох.

— Я же вас пригласил, — ответил он наконец, засовывая руки в карманы.

— Да, пригласили. Но мне кажется, что сейчас вы об этом сожалеете. Может быть, я что-нибудь не то сказала или не то сделала? — Джейн и в самом деле не представляла, чем объясняется отчужденность Харви.

— Почему вы так думаете? — нахмурившись, спросил он.

— Ваша манера вести себя со мной кажется мне, мягко говоря, странной. Вы сказали, что вам приятна моя компания, поцеловали меня, а теперь избегаете, стараетесь не оставаться со мной наедине. Если вы передумали и вам неприятно видеть меня рядом, я хочу, чтобы вы прямо об этом сказали. Я уеду. Это не проблема. — Джейн говорила очень спокойно, очень по-деловому, хотя сердце ее билось со страшной силой, а стиснутые в кулаки руки сводило от боли. — Мне неприятно чувствовать, что я стою у вас на дороге.

— Вы не стоите у меня на дороге, — сказал Харви, и Джейн с удивлением отметила, как неожиданно он изменился: казалось, на его плечи лег тяжелый невидимый груз.

— Между нами что-то происходит, — сказала она тихо, ровным тоном. — Но я не понимаю, почему вы ведете себя так, словно пытаетесь это отрицать. Есть какие-нибудь проблемы? Я хочу сказать, если есть причины, почему мы не должны быть… вместе, я уеду.

— Я не хочу, чтобы вы уезжали. — Харви протянул руку и дотронулся до волос Джейн.

— Но чего же вы хотите?

Его лицо окаменело, глаза подернулись серой дымкой.

— Я хочу, чтобы моя личная жизнь оставалась простой и ничем не осложненной.

Джейн взглянула ему в глаза.

— Я тоже этого хочу.

Так они и стояли, замерев в напряженном молчании, почти касаясь друг друга. Но вот Джейн придвинулась ближе, совсем немного, встала на цыпочки и нежно коснулась губами губ Харви.

— Все очень просто, — прошептала она, чувствуя, как кровь струится по телу горячим тяжелым потоком.

Харви медленно, будто с трудом, поднял руки и погрузил пальцы в ее густые рыжие волосы.

— Вы уверены? — спросил он.

— Да. Потому что это то, что я чувствую, то, чего я хочу.

А разве не так? Ее словно магнитом притягивал этот мужчина с голубыми глазами, со спокойными манерами, уверенностью и силой, любящий свою землю и животных, обитающих на ней.

Ну и что плохого, если ей хочется стать к нему ближе, открыться ему, любить его?

Харви обнял ее, его губы приблизились к ее губам, и Джейн окутали нежность и ласка. Она укрылась, утонула в них и почувствовала, как тает ее тело, переливаясь в его плоть. Губы Джейн раскрылись в нетерпеливом приглашении, а потом ее голова закружилась, потому что она ощутила всю сексуальную силу, всю чувственную нежность поцелуя Харви.

Джейн не представляла, сколько длился этот поцелуй. Время обратилось в ничто, в такую же пустоту, какая была сейчас в ее голове. Потому что мысли, как и время, исчезли, остались лишь несвязные обрывки, плясавшие в ее голове: я хочу тебя, Харви… пожалуйста… я хочу тебя…

Неожиданно Харви разжал объятия, и Джейн почувствовала себя так, как, наверное, чувствуют себя люди, которых долго носило по морю, а потом неожиданно выбросило на земную твердь. Потом она увидела Лиз, стоящую в дверях.

Джейн понимала, что поза, в которой застала их служанка, весьма выразительна. Она сложила руки на груди, стараясь унять бившую ее чувственную дрожь. Откуда взялась эта девушка и почему она не слышала ее приближения? Уши Харви, по-видимому, оказались более чуткими.

— О! — удивленно пискнула Лиз. — Джейн, ваш кофе в гостиной. Может быть, принести его сюда?

Джейн покачала головой.

— Не стоит, я выпью его там.

Джейн всегда считала, что иметь прислугу, которая делала бы уборку, стирала и гладила — хоть и роскошь, но вполне допустимая. Но эта допустимая роскошь, оказывается, имеет и недостатки.

Лиз вышла, закрыв за собой дверь.

И тут же Харви снова привлек Джейн к себе и стал целовать с такой жадной, неутоленной страстью, которая мгновенно пробудила всю ее чувственность. Испепеляющий жар, пылкое нетерпение — вот что было теперь в его поцелуях.

— Я хочу тебя, — прошептал он, оторвавшись от ее губ. — Я хочу тебя видеть в своей постели, хочу заниматься с тобой любовью, и я… боюсь…

— Чего же ты боишься? — с трудом выдавила Джейн и, запрокинув голову, заглянула в лицо Харви.

— Потому что не знаю… чем это станет для нас. — Харви помолчал. — И я боюсь сделать тебе больно. Потом… в конце, — добавил он.

Любовь — всегда риск, прыжок в неизвестность, Джейн хорошо это знала.

— Я не прошу гарантий, Харви.

Его руки скользнули по ее спине, спустились ниже…

— Я знаю. И все же не хочу причинять тебе боль.

— Если ты причинишь мне боль, если мне станет плохо, я сама буду решать, что мне делать. Я сейчас здесь, с тобой, по своей доброй воле. И уеду в любой момент, как только пойму, что мне этого хочется.

Джейн вгляделась в его лицо и заметила в уголке губ смущенную — да, именно смущенную, так ей показалось, — улыбку.

— Звучит очень смело, — тихо произнес Харви.

Джейн улыбнулась ему в ответ.

— А я и вправду смелая, — сказала она, и в это мгновение в ее мозгу прозвучали слова Лорин. — Ты даже не представляешь, какая я смелая, — добавила она, усилием воли отгоняя ужасные мысли.

Харви взял в ладони ее лицо и нежно поцеловал.

— Пойдем ко мне.

Его кабинет был когда-то детской, поняла Джейн, когда он ввел ее через смежную дверь в свою спальню. Около кровати стоял небольшой ночничок.

Они молча смотрели друг на друга. Воздух между ними, наполненный трепетной силой ожидания, зыбился и дрожал. Джейн казалось, что она чувствует ласкающие прикосновения Харви. Ее сердце лихорадочно билось, тело трепетало. Если я хочу отступить, поняла Джейн, нужно сделать это сейчас. Потом будет поздно.

Но отступать она не хотела. Каждая частица ее тела жаждала этого мгновения, ждала, когда Харви захочет ее.

И он захотел.

Харви начал раздевать Джейн. Целуя ее груди, живот, он спускался все ниже и ниже — манящая сексуальная игра, которая превращала кровь Джейн в бурлящий поток лавы. И когда она, совершенно обнаженная, предстала перед Харви, ноги едва держали ее. На какое-то мгновение извечная женская неуверенность взмахнула над Джейн своим крылом. А вдруг ему не нравится то, что он видит? А вдруг он подумал, что бедра слишком широкие, а груди…

Из-под опущенных ресниц Джейн взглянула на Харви, и его взгляд, подернутый дымкой желания, развеял все ее сомнения. Джейн потянулась, чтобы расстегнуть на нем рубашку, но Харви опередил ее. Он мгновенно сбросил одежду и предстал перед Джейн обнаженным. И он был великолепен, таким Джейн его и представляла: зрелая мужская сила, обещание великолепной чувственной любви. Адам в Раю.

Лицо Харви потемнело и будто оплавилось, когда он крепко-крепко прижал ее к себе. Джейн ощутила его горячее мускулистое тело, и у нее вырвался вздох восторга и желания.

— О! — прошептала она. — Как хорошо!

Харви тихонько засмеялся и подтолкнул ее к кровати.

— Будет еще лучше.

Джейн ощутила спиной прохладу простыней, а сверху ее жгло жаждущее тело Харви, его губы на ее губах, его язык, соблазняющий и бесстыдно дразнящий… Джейн знала, что это случится, что это неизбежно — она в его объятиях, в его кровати. И это правильно, только так и должно быть. Она жаждет его, всего его. Мягкий полумрак комнаты, звуки буша, доносящиеся сквозь открытое окно, руки Харви, жадно ласкающие ее тело, каждый его потаенный уголок, песней отзывались в каждой клеточке ее тела.

Его руки — ласкающие, гладящие.

Его рот и язык — дразнящие, обольщающие.

Его ласки — долгие, медленные, мучительные.

Джейн застонала в страстном нетерпении — только бы утолить бушующее в ней пламя, только бы ощутить своего любимого еще ближе, стать частью его плоти.