Антон кинул на него гневный взгляд и промолчал. Не дождавшись ответа, переводчик открыл дверь автомобиля и вдруг вскрикнул и торопливо захлопнул ее.

— Там… змея! — испуганно сказал он.

Антон посмотрел на меня и чуть заметно улыбнулся.

— Как она могла туда забраться? Ведь машина была закрыта! — спокойно заметил он.

— Я… Я не знаю! — Мехмет был очень напуган.

Антон взял у него ключи и подошел к автомобилю с другой стороны. Он открыл дверцу и, сделав шаг назад, крикнул:

— Все! Я ее выпустил! Она уползла…

Мехмет опасливо оглядел салон и сел за руль. Потом, немного успокоившись, позвонил кому-то и долго, эмоционально лопотал по-турецки — наверное, рассказывал об удивительном случае. Я заметила, что Антон улыбается.

— Ты чего такой довольный? — спросила я.

— Ты же понимаешь, что никакой змеи там не было? — шепнул он.

Подумав, я кивнула. А потом спросила:

— Разве тебе нравится пугать людей?

— Нет, конечно. Просто теперь ты мне веришь!

Мехмет тем временем закончил разговор и спросил:

— Может, пообедаем, Антон Борисович?

— Давайте! — не выдержав, встряла я. Я была сыта по горло новыми ощущениями и хотела посидеть где-нибудь в тихом месте. И к тому же я вся вспотела в своей синтетической блузке.

Но когда мы сели за стол в ресторане, я поняла, что от одного вида еды меня воротит. Я была вся потная, липкая, и мне даже казалось, что от меня плохо пахнет.

— Полин, ты как себя чувствуешь? — спросил Антон, вглядываясь в мое лицо.

— Нормально, — выдавила я. Мне совсем не хотелось доставлять им проблем в первый рабочий день. — Просто жарко очень.

— Здесь нельзя носить синтетическую одежду! — вмешался Мехмет. — Иначе можно получить тепловой удар.

— Завтра надену что-нибудь другое, — кивнула я и наложила в тарелку побольше салата, чтобы успокоить своих спутников.

После ресторана Антон и Мехмет поехали на местную телестудию, а меня отвезли домой — мои услуги больше не требовались.

Остаток дня я провела, валяясь на ковре и переключая турецкие каналы. Из русских тут был только Первый. В восемь вечера начался "Откровенный разговор" — бывшая программа Антона.

В студии кипели страсти. Пожилая женщина со слезами в голосе обвиняла дочь в том, что та пытается завладеть ее квартирой. Потом дочь, которая выглядела ровесницей своей матери, тоже плача, рассказывала, как мама в детстве не кормила ее и ставила в угол на колени, на горох. Я не услышала, как вернулся Антон. Услышав шорох, обернулась и увидела, что он стоит в дверях, скрестив руки на груди, и задумчиво смотрит на экран.

— Переключить? — спросила я, смутившись.

Антон не ответил. Он сел в кресло и убрал звук, отчего плачущие физиономии на экране стали казаться комичными. Антон откашлялся, поправил свой упрямый хохолок и… стал читать стихи:

Я расхохоталась, а Антон спокойно переключил канал.

Этой ночью мне ничего не снилось. Я спала так крепко, что утром даже не услышала, как встал Антон. Когда я проснулась, он был уже на кухне и, кажется, пил кофе. Я же лежала и думала о том, как мне отпроситься у моего шефа на целый день, чтобы поехать в деревню Кумалыкызык искать Саймона. Как проехать туда из Измира, мне объяснила в письме Нелли — русская девушка, которая живет здесь. Я знала, что добираться до деревни часа два с половиной. С учетом времени, которое может уйти на поиски, мне требовался целый день. Но я не хотела объяснять Антону, куда еду и зачем, чтобы избежать лишних вопросов. К тому же я боялась, что он просто не отпустит меня одну так далеко.

Так ничего не придумав, я вышла на кухню. Антон бодро поздоровался и сразу же огорошил меня вопросом:

— Полин, в твоем гардеробе есть что-то из натуральной ткани? Вчера, по-моему, ты чуть не потеряла сознание в своей синтетической блузке… Она, конечно, красивая, — усмехнулся он, — но не для этого климата.

— Не знаю, — честно ответила я. — Я, когда покупаю вещи, вообще не смотрю, из чего они…

— Непрактичное дитя города, — съязвил Антон.

Мне показалось, что хотя он и шутит, но держится как-то скованно.

Мы пошли в комнату и вместе перебрали всю мою одежду.

— Можешь записываться в клуб фанатов синтетики! — резюмировал Антон, откладывая в сторону последнюю белую футболку, которую я искренне считала хлопковой. Оказалось, даже она содержит искусственные волокна, не говоря уже о ярких блузках, купленных мною в "Охотном ряду".

Я только обиженно сопела, так как возразить ничего не могла. Горе-ассистент опять опозорился!

— Сегодня я еду в студию, местные телевизионщики помогут сделать монтаж. А тебя, моя синтетическая фея, командирую по магазинам — купи себе что-нибудь из одежды. — Антон старался говорить шутливо, хотя глаза у него были невеселыми. — Только на ярлыки смотри, пожалуйста, внимательно. Встречаемся на кухне в девятнадцать ноль-ноль. С тебя, кстати, и ужин!

Я энергично закивала, хотя не была уверена, что вернусь к семи вечера. Я решила воспользоваться случаем и ехать в Кумалыкызык. Поэтому я вообще не знала, чем кончится сегодняшний день, и от этого на душе стало муторно и тревожно.

У Антона зазвонил мобильный.

— Это Мехмет, — сказал он. — Можем довезти тебя до центра…

— Нет, спасибо, я хочу немного навести марафет, это займет часа два, — попыталась я поддержать шутливую атмосферу.

Раньше я не представляла себе, как трудно шутить с человеком, которого собираешься обмануть!

— Ну давай! — махнул мне Антон и пошел к двери.

Я смотрела ему вслед. В дверях он оглянулся, и мы обменялись невеселыми взглядами. В этом действии правды было больше, чем во всем нашем предыдущем разговоре. Когда дверь за Антоном захлопнулась, я впервые подумала о том, как тяжело ему сознавать, что "побочный эффект" от экспериментов Грасини останется с ним навсегда…

У меня совсем не было времени на сборы. Я надела ту самую белую футболку, которую только что забраковал Антон, и белые джинсы. Взяла с собой мобильный, деньги и бумажку с названием деревни. Уже через пять минут я сидела в такси. Объяснить таксисту, что мне нужно ехать в направлении города Басса, не составляло труда. Сложнее оказалось с названием деревни. До последнего момента я не была уверена, что таксист понял правильно.

Удаляясь от города, дорога долго петляла между холмами и деревьями. Машин становилось все меньше, зато стали попадаться конные повозки, мотоциклы с прицепами. Наконец, появился очередной населенный пункт. Мы подъехали к зданию, напоминавшему почту, и остановились.

— Ку-ма-лы-кы-зык! — по слогам сказал шофер, показывая пальцем на ряд маленьких домишек.

Я расплатилась и вышла. Передо мной раскинулась турецкая деревня, о которой я столько думала, представляя себе ее то так, то эдак. Но действительность оказалась намного прозаичнее моих фантазий.

Дома небольшие, какие-то скособоченные, улочки грязные, мусор валяется прямо на дороге. Справа от меня высилась старая мечеть, чуть поодаль стояла школа, откуда шумной оравой выбежали дети — девочки все в длинных платьях и платках. Слева — маленькое кафе. Через открытую дверь я видела сидящих перед телевизором мужчин.