В обед позвонила Надька.

— Ну чё, провалила экзамены? — хрипло спросила она.

— С треском! Восемь баллов! — пришлось констатировать грустную правду жизни. — А ты? Небось, уже студентка колледжа?

— Ага. Счас, — мрачно отозвалась Надя. — На бесплатный не поступила, а на платном мне учиться не судьба…

— Тебе же мама оплатить обещала вроде…

— Обещала, да запила. Она ж в завязке у меня была пять лет. А тут в Сочи поехала, встретила старого дружка, и понеслось у них… Через неделю вернулась без денег. Зато с фингалом…

— Ой, Надь, мне так жаль…

— Ты ревешь часто? — вдруг спросила Надя.

— Нет, сейчас только по вечерам, — честно призналась я.

— Жаль, нет тебя рядом, поревели бы вместе! — с чувством сказала подруга…

После разговора с Надькой на меня нахлынули воспоминания о Бетте. Пляж, где я впервые увидела Саймона, шуршание волн, легкий ветерок с моря…

— Только не это! — заявила я вслух, сжимая руки в кулаки. Желая отвлечься от неожиданно ярких воспоминаний, я схватила измятый листок газеты и, не раздумывая, набрала указанный там телефон.

— Я хочу работать волонтером! — почти закричала я.

— Приезжайте сегодня к шести, работа есть для всех… — равнодушно проговорила женщина и назвала адрес.

Отлично! Сегодняшний день будет богат на интересные встречи. Сначала А.К., потом — волонтеры. Я вскочила и начала одеваться. Надела черные джинсы и черную водолазку и подошла к зеркалу. Странно, но всего за несколько недель я сильно изменилась. Лицо стало тоньше, как-то даже одухотвореннее. Раньше я переживала из-за слишком пухлых щек — а теперь от них не осталось и следа. Вот только какое значение теперь имеет мой внешний вид? Я замазала темные круги под глазами — зачем пугать людей? И, подумав, сменила водолазку на синюю футболку с Микки-Маусом. Если сегодня я пойду к больным детям, траурный вид будет неуместен.

Впервые за несколько недель я собиралась выйти из дома. Я уже отвыкла от каких-либо передвижений и поэтому несколько раз проверила — не забыла ли ключи, деньги, паспорт? Выключила ли свет на кухне? Взяла ли мобильный? Бумажку с адресом? Ровно в три я вышла из квартиры… У здания Центрального телеграфа я замедлила шаги, присматриваясь к прохожим. "Надо было спросить — это женщина или мужчина?" — с досадой на себя подумала я и тут увидела высокого парня в синем костюме. Его темные волосы были уложены в стильную стрижку, из которой выбивался небольшой хохолок, как у молодого петушка. На вид ему было лет двадцать пять. Он внимательно вглядывался в спешащих мимо прохожих.

— Это ты — А.К.? — спросила я, подходя.

Он осмотрел меня с головы до ног и кивнул. По его взгляду, скользнувшему по моей футболке с Микки-Маусом, я поняла, что он не ожидал увидеть вчерашнюю выпускницу.

— Я Антон Кинарь, — сказал парень, внимательно изучая меня карими глазами.

— А тебя как зовут?

— Полина Романова.

— Царская фамилия! — снисходительно усмехнулся он. — Ну так что, Полина Романова; от слов к делу? Что тебе известно о семье Грасини?

Я не ожидала, что разговаривать придется прямо на улице, в самой толчее. Но постаралась сосредоточиться и произвести серьезное впечатление.

— Кое-что известно… — протянула я и сама на себя разозлилась — ну почему я не продумала всё до мелочей? Почему решила, что это я буду расспрашивать о Грасини?

Антон смотрел на меня вопросительно. Я замялась.

— Говорят, что Грасини обладают тайными знаниями и иногда слишком далеко заходят в своих экспериментах…

Парень помрачнел.

— Кто говорит?

— Это говорил мне профессор Анжей Стоян! — выпалила я.

— Что за профессор? Где работает? — это походило на допрос.

— Он известный ученый… У него лаборатория в поселке Бетта… — лепетала я.

Антон поморщился.

— Известный ученый, которого никто не знает. И у него — подумать только — своя лаборатория! В поселке, который никто не знает! — с издевкой прокомментировал он.

Мне стало стыдно. Может быть, я оторвала его от важной встречи, или он ехал сюда через всю Москву, а я даже не удосужилась придумать правдоподобную версию, что и откуда мне известно о Грасини.

— Ладно. Теперь скажи правду. Тебе зачем информация об этих людях? — снова спросил он.

— Я курсовую про них пишу! — глупо соврала я первое пришедшее в голову.

— И по какому предмету?

— По… биологии!

Повисла неловкая пауза. Было понятно, что он мне не поверил.

Наконец Антон сказал сухо:

— Все ясно. Не обидишься, если скажу свое мнение? Никакую курсовую ты не пишешь. Ты там в своем поселке наслушалась сказок и решила поиграть в игру под названием "Старшеклассница-детектив"! Жаль, что я зря потратил время. — Он снисходительно посмотрел на меня, совсем как старший брат на несмышленую младшую сестру: — Брось это, Полина Романова. Если, конечно, вас так зовут, госпожа детектив! — парень шутовски поклонился и энергично зашагал прочь. Я увидела, как он садится в серебристую "Мицубиси". Я хотела крикнуть ему вслед: "Подожди! Я расскажу правду!" — но поняла, что он просто рассмеется в ответ. Еще бы! После такого начала разговора чего от меня ожидать?

Сдерживая накатившие слезы, я побрела в сторону метро. Что бы там ни было, но я поеду сегодня к волонтерам.

Их офис располагался в обшарпанной типовой пятиэтажке. Оказавшись перед домом, я сверилась с мятым листком — адрес тот. Домофона в подъезде не было, поэтому я просто толкнула тяжелую дверь и оказалась в темном подъезде. Где располагаются волонтеры, можно было угадать, даже не зная номера квартиры: справа от меня дверь была полуоткрыта, из-за нее слышались голоса и смех.

Внутри квартира одновременно напоминала склад и ставку главнокомандующего армии. Во всех трех комнатах были навалены тюки, мешки коробки, разбросаны вещи и игрушки. Из мебели стояли только стулья. Я растерянно бродила по комнатам, но на меня никто не обращал ни малейшего внимания. Люди что-то искали, сортировали вещи, звонили по телефону и ругались, очень полная женщина объясняла двум парням, как проехать на Студенческую улицу. На кухне за столом сидела худощавая женщина с бледным, но очень энергичным и волевым лицом. Перед ней стоял допотопный толстенный монитор и лежала клавиатура. Ее пальцы — порхали над клавишами с огромной скоростью. Я кашлянула, и женщина подняла на меня глаза:

— Новенькая? — спросила она, и я узнала бесцветный голос, отвечавший мне по телефону.

— Ага, — подтвердила я.

— Восемнадцать есть?

— Да.

— Это хорошо. Как зовут? — спросила женщина, продолжая набирать текст.

— Полина.

— Меня можешь звать Лизой. Медкнижка есть? — строго уточнила она.

— Не-ет… — растерянно протянула я.

— Тогда, Полина, к детям тебя не допустят. — На бледном Лизином лине появилось некое подобие улыбки. — К трудностям готова?

— Да.

— Животных любишь?

— Ну вроде да… — сказала я, вспоминая симпатичного милицейского пса Рыжика.

— Отлично, — Лиза прекратила наконец работать и повернулась ко мне.

— Будешь у меня старшей в группе, под твое начало поступают двое новобранцев. Девочки! — вдруг крикнула она, и из соседней комнаты тут же показались две девчонки лет четырнадцати-пятнадцати. Одна, пониже ростом и с толстой каштановой косой, казалась очень смущенной. Зато ее подруга — полная блондинка в очках — вся так и горела желанием пообщаться.

— Девочки, это Полина! — представила Лиза и обратилась ко мне: — Вообще-то мы не имеем права привлекать несовершеннолетних к работе фонда. Но и отказывать не хочется — в конце концов, пусть лучше у нас работают, чем по улицам без дела шляются…

— Ага! — басом подтвердила толстушка.

— Тебя пока не спрашивали, Зоя! — строго осекла ее Лиза, но та даже не моргнула глазом.

— Вы у меня будете работать с приютом для животных, — снова обратилась она ко мне. — Задача — пристроить максимум четвероногих в хорошие руки. Ну не на улице, конечно, их предлагать! — пояснила она, поймав мой недоуменный взгляд. — Есть ряд изданий, которые бесплатно дают наши объявления о найденных собаках. Вот, посмотри! — она придвинула ко мне стопку газет, где были отчеркнуты объявления о животных, ищущих хозяев.