И с улыбкой протянул ей крохотный букетик цветов.

— Чего мне бояться, когда я под защитой таких мужественных… — Давина, покопавшись в седельной сумке, вытащила каравай ржаного хлеба, — и предусмотрительных мужчин?

— Как приятно, что вы причислили к ним и меня, — усмехнулся Эдвард. Потом, понизив голос, чтобы никто не мог его слышать, добавил: — Но есть кое-что такое, что нам нужно обсудить наедине.

Эдвард был мрачен как туча, и Давина сразу догадалась, о чем пойдет речь. Конечно, она знала, что Эдвард влюблен в нее. Знала, как мучительно ему было видеть ее в объятиях Роба. Эдвард хорошо ее знал… возможно, он о многом догадывался. Ей не хотелось лишний раз причинять ему боль, и Давина умоляюще протянула к нему руки:

— Эдвард, я…

— А где у нас хлеб?

Вынырнув из темноты, над ней нагнулся Финн, разглядывая то, что лежало у нее на коленях.

— Вот он, юный сэр, — откликнулся Эдвард. — А вот тут, кажется, мед.

Забирая у Эдварда припасы, Финн ухмыльнулся. В глазах юноши вспыхнул ехидный огонек.

— Угу. Ограбили добрых сестер, значит?

— Нет, — добродушно ухмыльнулся в ответ Эдвард, словно ненадолго выкинув из головы то, что не давало ему покоя. — Твое лицо, парень, почему-то кажется мне знакомым. Кого-то ты мне напоминаешь… Фамильное сходство, наверное, да? — задумчиво пробормотал он.

Давина, отрезав краюху хлеба, протянула ее Финну вместе с фляжкой.

— Моего брата небось. Капитан Коннор Грант, слыхали? — буркнул Финн, подсаживаясь к Давине. Щедро полив краюху хлеба медом, он с аппетитом принялся жевать. — А может, вы его знаете?

Подумав немного, Эдвард покачал головой:

— Нет, мы не встречались. Но с другой стороны, я ведь четыре с лишним года безвылазно проторчал в аббатстве. Поэтому неудивительно, что я не знаю многих капитанов.

Пожав широченными плечами, Финн покосился на Роба, явно собиравшегося устроиться рядом с Давиной.

— Я ведь не слишком похож на Коннора, верно, Роб?

Не услышав ответа, Давина подняла глаза. И едва удержалась от крика — Роб смотрел на Эдварда, и на губах его играла опасная усмешка.

— Роб!

Моргнув, Роб повернулся к Финну. На скулах у него заходили желваки.

— Что? А… ну да… угу, конечно. Ты, парень, пошел в мать.

— Угу, — удовлетворенно кивнул Финн, передав фляжку подошедшему к ним Колину. — А вот Коннор здорово смахивает на нашего дядю. Хм… вы наверняка о нем слышали, капитан Эшер.

— Вот как? Почему?

— Потому что он при короле Карле был верховным адмиралом. И остался им при короле Якове.

— Хочу предупредить вас, Эшер, так, на всякий случай. — Подкатив поближе толстое полено, Уилл удобно уселся. Роб протянул ему сыр. — Как только разговор заходит о нашем родственнике, который служит в армии его величества, Колин просто съезжает с катушек. Берегитесь, он может заговорить вас до смерти.

Но Эдвард уже не слушал. Вытаращив от изумления глаза, он уставился на Финна, не в силах выдавить из себя ни слова.

— Ваш дядя — верховный адмирал?!

Эдвард ошеломленно покачал головой, словно не веря собственным ушам.

— Но этого не может быть! — заикаясь, пробормотал он.

— Почему не может? — с оскорбленным видом поинтересовался Финн.

— Потому что, насколько я знаю, верховного адмирала его величества зовут Коннор Стюарт!

— Угу. Знаю. — Откусив огромный кусок, Финн зажмурился и с блаженным видом принялся жевать. — Забавно, верно?

Давина чувствовала на себе растерянный взгляд Эдварда, но не могла заставить себя встретиться с ним глазами. Голова у нее шла кругом. Итак, Финн — Стюарт! Ее взгляд остановился на лице юноши, невольно отмечая то, на что раньше она просто не обращала внимания, — аристократически бледную кожу, густые, шелковистые волосы, красивыми локонами спадавшие из-под шапочки, крупный орлиный нос — фамильный нос Стюартов. Ну конечно, как же это она сразу не заметила?

— Ты — кузен короля?! — ахнула она.

Финн перестал жевать, открыл глаза и ухмыльнулся, показав белоснежные зубы.

— Угу, — как ни в чем не бывало подтвердил он. — Кузен — если пропустить парочку поколений со стороны моей матушки. Мой отец был одним из ближайших друзей покойного короля Карла. Кстати, в свое время именно он помог королю вернуть престол и…

— О, ради всего святого, Финн! Ты снова завел свою волынку!

Уилл прислонился головой к дереву и с мученическим видом закатил глаза.

Финн растерянно захлопал ресницами:

— Ну и что? Она ведь еще не слышала! Что плохого, если я расскажу? В один прекрасный день, я надеюсь, я буду так же красив, как и мой знаменитый родственник.

— Мне кажется, ты и сейчас очень хорош собой, — с улыбкой сказала Давина, придвинувшись поближе. — И с удовольствием послушаю эту историю.

— Проклятие! — буркнул Уилл. — Лично я иду спать. Колин, тебе первому стоять на часах.

— Но я…

— Колин, — оборвал Роб, заметив, что его брат собирается протестовать.

Этого было достаточно, чтобы Колин захлопнул рот. Роб молча вытянулся на земле возле Давины, давая понять, что разговор закончен. Колин, стиснув зубы, смерил Уилла испепеляющим взглядом и молча кивнул.

Роб с Уиллом уснули мгновенно, едва коснувшись щекой земли, а часом позже к ним присоединился и Эдвард. Давина только диву давалась: как они могут спать, вместо того чтобы, затаив дыхание, слушать эту потрясающую историю? Она не могла дождаться, когда увидит мать Финна. Удивительная женщина — научилась владеть мечом и сражалась наравне с мужчинами! А Коннор Стюарт, заключенный в лондонский Тауэр и месяцами стойко терпевший невыносимые мучения, но не сдавшийся! Даже под пыткой у него хватило мужества и решимости молчать и не выдать врагам тайну, которую он поклялся хранить. Неудивительно, что Финн так гордится своей семьей — он имеет на это полное право, решила она.

— А что случилось с тем человеком, который выдал твоего дядю Коннора? — спросила она, сгорая от нетерпения услышать, что было дальше.

— Джеймс Бьюкенен бежал и был объявлен вне закона. Мой дядя два года разыскивал его и наконец нашел — тот жил в Суффолке под чужим именем. Потом его вздернули в Лондоне — с благословения короля Карла.

— Ужасно, но… справедливо, — объявила Давина, к явному облегчению и радости Финна, исподтишка разглядывая его в свете догоравшего костра. Он нравился ей.

Давина вздрогнула, внезапно сообразив, что уже довольно долго улыбается ему. Финн вспыхнул. Она поспешно отвернулась — и встретилась взглядом с настороженно наблюдавшим за ними Колином.

— Странная вы девушка, — пробормотал он, поворошив поленья, чтобы костер разгорелся поярче.

Смущенная, Давина попыталась отвести глаза в сторону, но властный взгляд этого юноши притягивал ее.

— Почему вы так интересуетесь вещами, которые вас совсем не касаются?

— На самом деле касаются, — призналась она, пытаясь собрать в кучку разбегавшиеся мысли.

После услышанного ей не сиделось на месте.

Однако она явно недооценила этого невозмутимого, скромного с виду юношу. Во-первых, когда решила, что он ненамного интереснее вороного жеребца, разве что менее вынослив. А во-вторых, забыв, что он тоже присутствует при разговоре, мало говорит, зато внимательно слушает, не упуская ни слова.

— Это всех нас касается, разве нет?

Понимая, что нужно быть полюбезнее с этим странным и подозрительным юношей, Давина выдавила из себя улыбку.

— Нас? С чего бы это? Большинство девушек, которых я знаю, не интересует ничего, кроме готовки да шитья. Большинство… — Подняв глаза, он окинул ее подозрительным взглядом, отчего его зеленые глаза стали желтыми, как у кота, — кроме разве что моей сестры и… вас.

— Роб рассказывал мне о Майри. Она…

— Ну, почему она интересуется политикой, понятно, — перебил ее Колин, не дав Давине увести разговор в сторону. — Но вы…

Давина покосилась на Финна — тот с любопытством прислушивался к их разговору.

— А чем, по-вашему, я должна интересоваться? — невозмутимо спросила она. — С самого детства я знала; что люди, которых я люблю, рано или поздно погибнут… и все из-за меня. Не было ничего… постоянного. Все могло рухнуть в один миг. В конце концов, так и произошло.