А все оттого, что клады эти даются только в руки таких же, продавших нечистому души, как и сам атаман. Если он признает в искателе своего, то сам поможет клад вырыть. А коли распознает в чело­веке доброго христианина, запугает и замучает зверски, как при жизни своей и делал.

Сказ об Алене Арзамасской, прозванной Темниковской

Много славных русских жен рожала земля рус­ская, и не только в благородных семьях — просто­людины тоже плодили дочерей геройских. Не хуже мужей восставали они против неправды. Такой была и «атаманша Алена» из арзамасской слобо­ды. Она была простой крестьянкой, не ведавшей ни грамоты, ни законов. Имела только сердце честное да ум, равный приписным дьякам. Тяжела доля крестьянская, а уж женщине в деревне живется, ровно рабыне. Детство Алены было безрадост­ным — с молодых ногтей она только и знала, что у печи помогать матери да в поле пособлять отцу. И хоть была она и умела и работяща, а все была ро­дителям в тягость. Не дождались они, пока созреет девчушка в девицу, и выдали замуж за постылого ей старого крестьянина из тех же мест. Вскоре, од­нако, муж умер, и на этом закончилась семейная жизнь молодицы. Она не стала пытать судьбу, мы­каясь по свету убогой вдовицей, а постриглась в монахини в женском Николаевском монастыре под Арзамасом. Здесь она обучилась грамоте, научи­лась врачевать и многим другим премудростям. Но тесна была ей монастырская келья, на волю рвалась ее душенька. Монастырский же быт казался ей хуже тюрьмы и рабства. И как поднял Стенька Ра­зин бунт против царя Алексея, покинула она келью и примкнула к бунтовщикам.

Алену хорошо знали в окрестных деревнях, ведь, пока она была черницей, жалела она всех хво­рых и убогих и часто бывала наказана игуменьей за то, что пользовала немочных, а денег не брала. Потому-то, как только кликнула она клич, что сби­рает людей с неправдой бороться, к ней с покло­ном пришли люди — аж двести человек. Повела Алена свою дружину в город Темников. Прослы­шав про ее поход, к ней присоединялись разный люд — и мордва, и татары, и русские, так что со­бралось их около шести тысяч. И прислали ей вес­точку, что с другой стороны к Темникову идут от Саранска верные разницам силы во главе с избран­ным повстанцами атаманом Федором Сидоровым. Соединили Федор и Алена свои силы и взяли го­род Темников. Алена заняла палаты воеводы и ста­ла управлять городом. Два месяца правила бывшая монахиня людьми разной веры, языков и нравов, и все ей были покорны, ибо худого не делала она и мудро поступала. Но те, кто побогаче, невзлюбили установленные ею порядки. И задумали они изме­ну. Тайком послали людей к полковому воеводе князю Долгорукому, прося помощи и защиты от холопов. Прослышав про то, что идет на Темников большое царево войско, струсили товарищи ата­манши и тайком разбежались и схоронились в лесах.

И вот подошла рать Долгорукого к Темникову. В опустевшем городе мало кто остался. Те же, кто не предал Алену, полегли в неравной схватке. Последние защитники вместе с нею собрались в городском соборе и отчаянно бились. Когда же и их не осталось, Алена отвязала саблю и бросилась к соборному алтарю. Здесь ее и нашли стрельцы.

Отвезли бесстрашную воительницу в приказ и дол­го пытали и мучили, чтобы выдала она имена сво­их товарищей. Но она ничего не сказала. И тогда ее приговорили к смерти на костре. Но и в пламени она ни слова не сказала. Так умерла отважная ата­манша.

Приложение 1

Пророчества старообрядцев в поэзии Николая Клюева

Известный русский поэт конца XIX — начала XX века Николай Клюев оставил нам богатейшее творческое наследие. Он долгие годы собирал ста­роверческие пророчества и облек их в замечатель­ные стихи. Советская власть объявила его «кулац­ким поэтом», и многие его произведения, такие как «Погорелыцина», «Песнь о Великой Матери» и другие, были недоступны широкому кругу читате­лей, поскольку до начала перестройки все рукопи­си были изъяты и хранились в архивах КГБ. В его текстах есть такие места, которые следует рассмат­ривать как рифмованные цитаты из фольклора ста­рообрядцев. Эта форма — использование проро­честв, причитаний и христианской исповеди — пре­дельно реализована в «Песни о Великой Матери». Поэт не просто излагает собранный им материал, но и сам всей душой переживает крах старых рос­сийских устоев. Его творчество ценно еще и тем, что в то время, когда искоренялось само понятие религии, он не боялся писать о том, что ждет рос­сийское крестьянство и всю страну под «железной пятой большевиков», сумел в собственных пережи­ваниях показать весь ужас, который творился в умах интеллигенции того времени. Вот как объяс­нял он причину того, что пишет именно о русских крестьянах: «Если средиземные арфы живут в ве­ках, если песни бедной, занесенной снегом Норве­гии на крыльях полярных чаек разносятся по все­му миру, то почему же русский берестяный Сирин должен быть ощипан и казнен за свои многоперст­ные колдовские свирели — только лишь потому, что серые, с невоспитанным для музыки слухом обмолвятся люди, что товарищ маузер сладкоречи­вее хоровода муз...» Новая власть не признавала самобытности русской народной культуры, и Клю­ева заклеймили как «озверелого кулака».

В творчестве этого поэта-«деревенщика» встре­чается очень много мыслей, которые есть и в руко­писи о Тите Нилове. Именно поэтому я и включи­ла выдержки из его поэм в эту книгу.

В поэме «Песнь о Великой Матери» есть также строки:

Безбожие свиной хребет О звезды утренние чешет,

И в зыбуны косматый леший Народ развенчанный ведет.

Так Клюев описал коллективизацию в деревне. Разве не похоже на то, как Тит Нилов «видел» это время?

Тут ниспала полынная звезда,

Стали воды и воздухи желчью, Осмердили жизнь человечью.

А и будет Русь безулыбной,

Стороной нептичной и нерыбной.

Эти строчки, безусловно, написаны о трагедии в Чернобыле (слово это означает «полынь»),

«Песнь о Великой Матери» — это сама суть народного самосознания, для которого культ Бо­городицы стал продолжением языческого культа Матери-земли, то есть самым священным и неру­шимым. Большевики, осмелившиеся разрушить народные святыни, были для крестьян «слугами антихриста, бесоодержимыми». Интересно, что Тит Нилов в своих видениях тоже упоминает явление антихриста на российскую землю и даже указыва­ет, в кого он вселился.

В первой части поэмы Клюева содержится семь пророчеств. Их цепь начинает птица Сирин. Она же вещает о великой гари, обращаясь к соснам, ко­торым суждено стать стенами церкви:

Руда ваших ран, малый паз и сучец Увидят Руси осиянной конец.

* * *

Руси погаснут самоцветы.

О себе поэт пишет тоже пророческие строки:

До сатанинского покоса Ваш плод и отпрыск доживет В последний раз отведать мед От сладких пасек Византии!..

Третье предсказание — самое страшное. Оно явно о том, что Россия погибнет от безбожия:

Отцам, собратиям и сестрам, Христовым трудникам, невестам, Любви и веры адамантам,

Орлам ретивым принебесным, Пустынным скименам безвестным Лев грома в духе говорит,

Что от диавольских копыт Болеет мать земля сырая...

Далее пророчества произносятся на соборе старообрядцев. Честному Авве, которому боль­ше ста лет, явился во сне инок Савватий, основа­тель Соловецкого монастыря, и рассказал свой сон. Видение этого святого — основное предска­зание:

Затворены небес заставы,

И ад свирепою облавой,

Как волк на выводок олений,

Летит для ран и заколений На Русь, на крест необоримый...

Это предвидение гонений, страданий и смертей не только староверов, но и православных христи­ан и даже неверующих людей.

О, русская доля — кувшинковый волос И вербная кожа девичьих локтей,

Есть слухи, что сердце твое

раскололось,

Что умерли прялки и скрипки лаптей...