Внезапно прервав нить своих рассуждений, Ди сообщил заинтересованной аудитории, что его ассистент, Келли, с большой, впрочем, неохотою, согласился открыть секрет проекции, недавно совершенной им в лаборатории доктора фон Хайека, и объяснил суть приготовления пурпурпо-красной субстанции следующим образом: «Возьмите дистиллированный философский уксус и растворите в нем зеленого льва, остудите и профильтруйте раствор, затем отгоните влагу в бане [13], дабы раствор приобрел маслянистую консистенцию. Поместите его вслед за этим в реторту и дистиллируйте на медленном огне, постепенно увеличивая пламя, пока зеленый лев не станет клейким; отдайте его флегму [14]мертвой голове [15], вновь высушите на бане и дистиллируйте, как прежде, и получите тогда кроваво-красную субстанцию».

В комнате воцарилось молчание, нарушаемое лишь шуршанием бумаги, на которой гости записывали сей ценный рецепт; после этого Ди продолжил, и глаза его вдохновенно загорелись, когда он загадал собравшимся такую загадку:

Доктор фон Хайек поблагодарил оратора от имени всех присутствующих и зачитал несколько выдержек из трактата своего наставника по оккультным наукам, Джероламо Кардано: «Алхимия, — писал адепт, — состоит из нескольких замечательных вещей, нескольких бесполезных, нескольких несомненных и нескольких желанных; но нет среди них вещей благотворных, нет вещей действенных, нет вещей, дарующих надежду, ради которых стоило бы подвергнуть себя опасности… вещей, которыми следовало бы гордиться…» Затем он сказал, что за все то время, пока он служит директором лабораторий при императорском дворе, за все то время, пока экзаменует он тех, что именуют себя адептами трансмутации, видел он множество лгунов, которых бы хватило, чтобы создать из них целую армию. Некоторые из них использовали тигли с двойным дном, и фальшивое дно было сделано из праха, смешанного с воском, и золотой песок был насыпан под него. Другие применяли пустые стержни, которыми размешивали ингредиенты; конец стержня был залеплен воском, который плавился, выпуская на свободу золотые частицы, попадавшие в тигель. Другой «адепт» был уличен в том, что бросил в тигель кусочек каменного угля, в котором был спрятан золотой слиток; другой же, сведущий в химическом искусстве, покрыл кусок угля позолотой и во время демонстрации подбросил в тигель этот позолоченный кусочек. Те, кто заявляли, будто могут добыть золото и серебро, не используя пламени, угля, тиглей и прочих приспособлений, прибегали к другим остроумным схемам: один воспользовался азотной кислотой, в которой предварительно растворил серебро; другой изготовил нож, сделанный из двух металлов: золотая его часть была покрыта лаком, растворителем коего был спирт, и потому погружение его в спирт очистило клинок, сделав его вновь сверкающим. Другим, более изобретательным приемом было отбеливание меди с помощью мышьяка… но самой распространенной уловкой, которой пользовалось большинство, было применение смеси золота и ртути, известной как амальгама. При нагревании амальгамы ртуть улетучивается, оставляя после себя лишь драгоценный металл. Доктор фон Хайек в заключение своей речи предостерег своих слушателей от знакомства с людьми, применяющими эти обманные методы.

Реакция же присутствовавших была различной: одни взглянули с сомнением на своих соседей, как бы подозревая их в нечестной работе; в то время как другие хорошенько запомнили описание сих уловок, дабы воспользоваться ими в будущем, и среди последних, конечно же, был «вечно бодрствующий» бессовестный Келли.

Перед входом в огромный, роскошный зал, наполненный всевозможными древностями и произведениями искусства, доктора Ди встретил вице-канцлер Куртиус, в обязанности которого входило представлять приглашенных гостей императору. Пройдя по коридору с увешанными картинами стенами в личный кабинет императора, Ди наконец увидел Рудольфа, сидевшего за столом, на котором лежал том «Monas Hyeroglyphica», книга, которую много лет назад Ди посвятил отцу Рудольфа. Рядом с книгой лежали и письма Ди, в которых он испрашивал Рудольфа об аудиенции. То были благоприятные знаки расположения императора, и англичанин с трепетом склонился перед своим господином, но тот попросил его не кланяться и чувствовать себя как можно свободней.

Внешность императора Германии не была особенно выдающейся: он был немного ниже среднего роста, худощав, лицо его было бледно, а щеки впалые; его крупные губы были неправильной формы, и рот оттого выглядел немного перекошенным вправо; волосы его были кудрявыми, но тонкими, и рано покрылись пепельной сединой, и в возрасте пятидесяти четырех лет он был уже совсем седым. Лишь глаза выделялись на этом ничем не примечательном лице — большие и проницательные, — в них светилось спокойствие, изредка нарушаемое тенью улыбки, когда Рудольф встречал кого-то, кто был ему приятен. Его манеры были безупречны, а сам он обычно бывал приветлив, если не находился под влиянием мрачной меланхолии. Его платье не выглядело роскошным, он уделял мало внимания моде и цене одеяния, хотя по случаям государственных церемоний одевался роскошно и всегда появлялся на публике с огромной помпой. Рудольф свободно говорил на многих языках: немецком, чешском, испанском, итальянском, французском и латыни, будучи весьма сведущим в последнем — мертвом — языке ученых и философов, памятуя о годах его учения у отцов-иезуитов в Мадриде.

После обмена привычными любезностями Рудольф позволил Ди говорить без стеснения, и тот, изъясняясь на латыни, пространно поведал императору о том, что явился в Прагу с божественным посланием, два с половиной года проведя в беседах с посланцем Господа, светлым ангелом. Беседы эти осуществлялись посредством магического кристалла, в чем помог алхимику его друг-ясновидящий, и что теперь он может передать императору все, что поведал ему архангел Ариэль:

«Ангел Господа твоего призвал тебя за твои грехи; если услышишь ты меня и сделаешь всё по моему велению, то восторжествуешь; если же не услышишь ты меня, то Господь твой наступит на тебя и отбросит прочь. И дает тебе Господь сей завет, который обязан ты будешь соблюсти, и тебе воздастся: если ты отречешься от своей злобы и повернешься к Господу, то станет твой трон величайшим на земле, и сам дьявол станет твоим пленником». Ди также добавил: «Я догадываюсь, что под дьяволом здесь подразумевается Турция. Я исполнил свою миссию».

Сначала Рудольф был поражен смелостью речи Ди, потом рассержен его грубостью, но затем решил, что имеет дело с безобидным религиозным фанатиком, и вместо того, чтобы обидеться, тихо ответил, что не имеет никаких возражений против того, чтобы вести праведную жизнь. Он также заинтересовался «сакральным камешком», и вскоре Ди позабыл о своей пламенной религиозности в спокойной беседе о загадках кристалломантии. Он рассказал императору, что использование кристаллов в предсказании — древнее искусство, которое сродни методу прозрения истин в зеркалах, называемому катоптромантией. Согласно Варре, другу Цицерона, эти методы берут свое начало из Персии; греческий математик Пифагор в одно полнолуние в 500 г. до Рождества Христова создал особым образом отполированное металлическое зеркало, предназначенное для ясновидения, и те, кто пророчествовали с помощью зеркал, получали имя Спекулярий (Specularii). К их помощи прибегал злополучный римский император Дидия Юлиан, рожденный в 133 г. до Рождества Христова, пытавшийся выяснить исход битвы между его генералом, Севером, и Туллием Криспием. Пророком тогда выступало дитя. Ди заметил, что Рудольф, по-видимому, знаком с недавно опубликованной работой итальянского философа Пико делла Мирандола, описывающей методы прочтения будущего. Но зеркала, описанные в ней, изготовлены людьми, в то время как «магический глазок» имеет сверхъестественное происхождение, ибо дан был ангелом Ариэлем. Рудольф выразил глубочайший интерес и любопытство, и Ди пообещал продемонстрировать при случае силы реликвии.