Неожиданно раздался мощный взрыв, наполнивший комнату обломками угля и отвратительно пахнущими удушливыми газами, которые заставили большинство экспериментаторов броситься врассыпную. Один или два человека погибли, многие угорели в ядовитом дыму, а уцелевшие пытались помочь своим друзьям, на короткое время забыв и об эксперименте, и о загадочном арабе, который куда-то исчез. В конце концов самые отважные решились войти в лабораторию, задыхаясь в наполненной зловредными испарениями атмосфере. Они обнаружили, что араба и след простыл, равно как и двадцати четырех сотен марок; разбитый тигель валялся на полу под слоем истлевших углей, атанор был почти полностью разрушен, а распахнутое окно, ведшее в сад, лучше всяких слов указывало на способ побега обманщика. Не нужно упоминать и о том, что этот загадочный человек в феске более никогда не появлялся в Праге.

В период наивысшего триумфа сэра Эдварда Келли при дворе Рудольфа император пригласил из Вены греческого алхимика, который называл себя графом Марко Брагадино, но чье настоящее имя было Мамугна. Немало простофиль в Италии раскошелились после демонстраций его опытов по трансмутации и вызыванию злых духов. Также он произвел большой фурор и в столице Австрии. Поселившись на Золотой Улочке, он никогда не покидал своего дома иначе чем в сопровождении двух огромных свирепых мастифов, уверяя окружающих, что собаки эти — не что иное, как духи его предков. «Его превосходительство граф», как величали того алхимика, не добился в Праге больших успехов, поскольку Келли его с легкостью затмил, и вскоре грек покинул Вечный город, предпочтя ему Баварию, у правителя которой он выманил немалую сумму денег. Когда его разоблачили, однако, он был приговорен к смерти, и его показательная казнь должна была послужить предостережением всем алхимикам-обманщикам, или так называемым пафферам. Граф был наряжен в пестрые одежды, украшенные многочисленными блестками, и вздернут на виселице, обитой сверкающей медью, на ярко желтой веревке. Его верные псы были убиты у подножия эшафота, а их останки были брошены в ту же могилу, где нашел свое последнее пристанище несчастный Брагадино.

Это случилось в 1591 г., а шесть лет спустя Георг Хонауэр, юноша двадцати четырех лет, который также присовокуплял к своему имени немало громких титулов, был обвинен в попытке обмануть графа Вюртембергского, за что был подвергнут точно такому же наказанию.

В середине лета 1590 г. жители Праги были потрясены появлением в городе человека по имени Алессандро Скотта. Он проехал по улицам в роскошной карете, украшенной красным бархатом, за которой следовали три экипажа, наполненных слугами, и всадники-телохранители. Всего в кортеже было более сорока лошадей в богато отделанных попонах. Он снял отменно обставленную квартиру в Старой Праге, заявив, что его богатство — в действительности сущая мелочь для обладателя Философского Камня. Дворяне и богачи боролись за право посетить его дом, и вскоре он получил аудиенцию у Рудольфа, который дал ему в пользование химическую лабораторию. Однако иностранец не добился успеха, и за два года опустился до того, что развлекал фокусами и ловкачеством зевак на улицах Праги. Его дальнейшая карьера в Кобурге, где он ввел в заблуждение молодую жену правителя, и на его родине в Италии, не принесла ему богатства и благополучия. Скотта, по-видимому, умер естественной смертью, но многие шарлатаны, чьи имена история не сохранила, жестоко поплатились за свой обман; некоторые, выдержав жуткие пытки, покончили с собой в заточении. Себастьян Зибенфройнд, современник Турнейссера, добившийся больших успехов в трансмутации, разбогател и, казалось бы, мог спокойно доживать свою жизнь в изобилии и достатке, но связался с шайкой негодяев, которые его жестоко убили и ограбили. Анна Мария Циглер, которую не спасло то, что она была женщиной, была казнена жестоким герцогом Юлиусом из Брунсвик-Лунебурга, который приказал зажарить ее живьем на раскаленном железном кресле.

Ранним утром 5 августа 1576 г., всего за два месяца до смерти императора Максимилиана и восшествия на престол Рудольфа II, на маленьком острове Хена, что неподалеку от побережья Дании, собралось множество философов, дворян и представителей правящих домов Европы. Обстановка этого собрания была более чем живописна: крохотный остров, не больше шести миль в окружности, утопал в яркой зеленой растительности, больше всего напоминая огромный парк, и изобиловал всевозможной живностью: помимо пасшихся на лугах лошадей, коров и овец, в лесах скрывалось бесчисленное множество оленей, зайцев и куропаток. Помимо этого, единственными обитателями окруженного морем клочка земли были сорок крестьян, живших в маленькой прибрежной деревушке. Высокопоставленные гости облюбовали вершину холма, располагавшегося в самом центре острова, откуда открывался вид на изъеденный заливами шведский берег.

Компания явилась в этот райский уголок не ради охоты и не для того, чтобы насладиться красотами природы, но лишь во имя научных целей; они стояли у подножия громадного здания, фундамент которого едва лишь наметился, и обсуждали это великое строительство, пока лакеи в ливреях подавали им скромный завтрак, обильно сдобренный заграничными винами.

Главными персонажами в этой группе были Фредерик II, король Дании и Норвегии, тогда бывший в расцвете сил, прославленный астроном Тихо Браге, Чарльз Данце, французский посол, и высокородные датские дворяне, заинтересованные в научном прогрессе. Собрание проходило у подножия великолепного каменного здания, носившего имя Ураниборга, или Небесного Города, которое Тихо Браге планировал сделать астрономическим центром. Браге было в то время всего тридцать лет, но он уже заработал имя в научном мире. Он родился в деревне Кнудсдорп, неподалеку от Хелсингборга, и был послан своим дядей в университет Копенгагена изучать философию и риторику, чтобы затем работать юристом. Но 21 августа 1560 г. произошло событие, заставившее его навсегда забыть о карьере законника и пробудившее его интерес к астрологии. К тому времени он уже около шестнадцати месяцев проучился в колледже. Сим знаменательным событием стало солнечное затмение, которому в те времена приписывали власть над судьбами народов и граждан. С этого момента Браге решил посвятить свою жизнь изучению небесных тел. Днем он со своим наставником прилежно зубрил законы, а ночью в тайне от всех следил за движениями звезд и планет, а также с интересом занимался математикой.

После смерти своего дяди Браге получил большое наследство и мог отныне свободно следовать избранному пути. Во время путешествия по Германии с ним случилась неприятность, едва не стоившая ему жизни: в Ростоке он поссорился с одним из местных жителей, и молодые люди схватились за мечи. Во время дуэли соперник отхватил астроному полноса, страшно изуродовав ему лицо. Этот дефект удалось частично скрыть, смастерив недостающую половинку из серебра и золота. После этого досадного инцидента народная молва дала Браге насмешливое прозвище — «человек с серебряным носом».

Два года спустя Тихо Браге временно поселился в Аугсбурге, где наладил дружеские и деловые отношения с Паулем Хайнцелем, бургомистром Аугсбурга и большим любителем астрономии. Вместе они сконструировали огромный квадрант для вычисления орбит небесных тел, секстант для оценки расстояния до звезд и планет и множество других полезных инструментов, с помощью которых было сделано немало точных наблюдений.