— Но ведь я звонила маме, а она должна была связаться с тобой.

— Я не столь наивен, как твоя мать. Понятное дело, что ей ты не сказала и половины правды. «Привет, мамуля, слышала про бомбежку? Я, кстати, там была». А потом ты р-раз! — и пропала. В полиции Нью-Йорка мне сказали, что тебя нет уже несколько дней.

— Ой, Даг…

— Мне было не до шуток, Салли. Я просто сел в машину и отправился в «ДБС». Там же всегда знают больше простых смертных. — Смеется. — Я понятия не имел, как мне найти твою Александру. А меня просто взяли и провели к ней. Это она распорядилась. Чуть позже мне сняли комнату в отеле.

— Здорово!

— Это точно. — Пауза. — Слушай, Салли, думай обо мне все, что хочешь, но я люблю тебя. Ничего не могу с собой поделать. Мысль о том, что ты могла погибнуть, сводит меня с ума.

Мои глаза наполняются слезами.

— Мне кажется, я тоже все это время не переставала тебя любить.

— И что прикажешь теперь делать? Что ты будешь делать, Салли?

Хорошенький вопрос!

Набираю другой номер. В голове каша.

Голос Спенсера:

— Да?

— Ты уже можешь говорить?! — кричу я.

— Могу… только не прощи меня шкажать што-то со жвуком «ш».

Я облегченно смеюсь:

— Ты снова становишься самим собой.

— Мне жначительно лучше. Но не жнаю, где я находилщя вще это время.

— Где-то на побережье, как мне сказали. — После похищения Спенсера, как я узнала, люди Арленетты воспользовались его кредиткой, чтобы оплатить рейс до Гонолулу. Этакая попытка сбить со следа. На самом деле Спенсера держали где-то на старой барже, когда-то принадлежавшей «семье».

— Я вообще не понимал, где нахожусь.

— Тебя просто заперли?

— А потом мне удалось выбраться наружу, на палубу. И што дальше, думаю? Темно, ш борта даже жемли не видно. А тут еще этот парень пришел проверить, как я шебя чувштвую. Пришлось прыгать вниж. Мне повежло — я упал в трюм шудна. Даже не жнаю, что было хуже: боль или вонь вокруг. Предштавь, каково было моим жубам, ешли я упал мордой на кучу штарого ржавого жележа.

Мы еще некоторое время обсуждаем его операции на локте и зубные протезы. Затем Спенсер говорит, что в вечерних новостях я смотрелась великолепно. Он благодарит меня за то, что я оплатила его счета. Я сообщаю, что родители остановились в его квартире.

— Верити сказала, што вштретила тебя в больнице.

— Она сказала, что ты звал ее. — Молчание в трубке. — Ты все обдумал, Спенсер? Ты действительно хочешь вернуть ее? Ты же помнишь, что ее не так-то легко удержать.

— Они решили ражвештись со Шредером.

Почему-то вздыхаю с облегчением. Все-таки не случайно у меня было предчувствие, что нашим отношениям пришел конец.

— А ты слышал о камере, которую Шредер установил в твоей спальне?

— Мне ошень жаль, — виновато говорит Спенсер.

— Прости, что смеюсь. Но ты так забавно разговариваешь.

Спенсер тоже смеется. Похоже, он понял, что я не столь уж и расстроена его решением возродить отношения с Верити.

— Мне жвонил Бадди, рашкажал об иштории с кашетами. Должно быть, твоя нешчаштная мать…

— Не надо об этом. Моя мать — сильная женщина. В ее жизни было немало испытаний, — несколько резко говорю я. — Слушай, я хотела бы навестить тебя. — Пытаюсь говорить мягче.

— Буду крайне рад!

— Знаешь, мне кажется, у тебя все получится.

— Мы должны хотя бы попытатьша, правда?

Он прав. Нам стоит попытаться. Наш разрыв давно зрел, только ни у меня, ни у Спенсера не было решимости признаться в этом самим себе. Вляпавшись во всю эту странную историю, мы просто приблизили неизбежное. Все к лучшему, как и всегда!

Калвин, помощник из отдела новостей, перехватывает меня на выходе из отеля. На улице — воскресный день.

— Уилл хочет, чтобы ты заскочила в офис, прежде чем уедешь. Потом наш шофер отвезет тебя в Коннектикут.

— Отлично, спасибо.

Мы выходим наружу и направляемся к черному лимузину. Как только водитель захлопывает багажник, где-то дальше по улице слышен визг тормозов, а затем грохот аварии. Еще секунду спустя Калвин с водителем рывком запихивают меня в салон. Я кулем валюсь на сиденье. Следом в лимузин усаживается водитель.

— Прошу прощения. Требования безопасности…

— Он детектив, — шепчет мне на ухо Калвин. Глаза у него от возбуждения готовы выскочить из орбит. — Вероятно, он решил, что это покушение!

— Лучше не придумаешь! — фыркаю я, вытягивая шею в сторону аварии. Мне ужасно хочется хоть что-то разглядеть. Лимузин сворачивает на боковую улицу, проезжает метров двадцать и останавливается.

— Я должен посмотреть, что там произошло, — поясняет водитель, вылезая из машины. — Сидите здесь.

Мы с Калвином молча следим за тем, как он пересекает улицу и бежит туда, где уже начинается столпотворение.

— Слушай, — оживленно говорит Калвин, — тот выпуск новостей с твоим репортажем — это было здорово! Такой успех! Наш рейтинг подскочил на пять пунктов сразу. Все эти бомбежки, погони — ух!

— Рада, что тебе понравилось, — улыбаюсь я.

Как раз в этот момент за своим окном я замечаю мужчину. Откуда он взялся так неожиданно? На лице его дружелюбная улыбка. Похож на бизнесмена: короткая аккуратная стрижка, костюм с элегантным галстуком, через руку переброшено серое пальто. Он довольно симпатичный, карие глаза смотрят внимательно. Пожалуй, ему больше сорока.

Я улыбаюсь в ответ. Мужчина делает жест рукой, и я опускаю стекло.

— Чем могу помочь?

— Я видел вас вчера в новостях. Потрясающе! Отличная история. И вы хорошо смотрелись на экране.

— Спасибо. Я рада это слышать.

— Не за что! — Он протягивает руку для пожатия. — Меня зовут Ники Арленетта.

От ужаса у меня кровь застывает в жилах. Улыбка бледнеет. С трудом сглотнув, я деревянно пожимаю протянутую руку:

— Очень приятно.

— Вы знали моего брата, Клиффа Ярлена, не так ли?

— Да. Так жаль, что он погиб. Мы были едва знакомы, но Клифф показался мне обаятельным мужчиной.

— Семейная черта, — уверяет меня Ники. — Ну ладно! — Он делает шаг назад и машет рукой. — Всего доброго. Желаю вам так же успешно работать. Не забывайте, мы следим за вами! Мы — то есть телезрители.

— Ники! — кричит кто-то из-за его спины. Возле открытой дверцы «мерседеса» стоит мужчина. На его лице нетерпение. Ники быстрым шагом идет к машине, садится в нее и посылает мне любезную улыбку. «Мерседес» плавно отъезжает.

— Кто это был? — спрашивает любопытный Калвин.

Имя Арленетты значится в списке Скайлера Престона. Это имя, которое нельзя произносить вслух.

— Даже не знаю, — пожимаю плечами как можно равнодушнее. — Наверное, первый поклонник.

— Неприятности тебе к лицу! — восклицает Уилл, встретив меня в здании «ДБС». — Ты прямо расцвела. — Он обнимает меня. — Славно, что ты вернулась невредимой.

Едва он выпускает меня из объятий, как другие руки сжимают меня сзади. Я сразу узнаю, кто это.

— Даг!

— С возвращением! — шепчет он мне на ухо.

Я повисаю у него на шее, краем глаза заметив, что Уилл улыбается. Все так изменилось! Сейчас объятия Дагласа кажутся мне самыми надежными и уютными. Словно я вернулась домой после долгого отсутствия.

— Венди хочет украсть тебя у нас, — смеется Даг.

— Она ждет тебя в офисе, — добавляет Уилл.

Даглас выпускает меня и сжимает ладонями мое лицо.

— Как я рад, что ты жива, Салли!

— Ну пошли же! — нетерпеливо ворчит Уилл. — Венди из меня котлету сделает!

Он ведет меня в комнату переговоров, располагающуюся возле кабинета Александры. Войдя внутрь, замечаю, что комнату полностью переделали: теперь это офис. Здесь есть стол с компьютером и принтером, небольшой диван и два телемонитора. В углу стоит фикус, на одном из мясистых листьев ярлычок цветочного магазина. Рядом — ваза с огромным букетом. Помещение втрое меньше, чем кабинет Александры или Уилла, но очень уютное. Огромное окно выходит на тихую стоянку.