Мне нравилось, когда Спенсер приглашал меня с собой в клубы и галереи. Я никогда не отказывалась. Зато я ни разу не побывала в суде, где Даг торчал порой до глубокой ночи! А как мы развлекались? Самое большее, на что хватало времени и сил, — это побарахтаться на полу с собаками.

— Н-да. Наш разговор дает мне пищу к размышлению, — тихо бормочу я.

— Может, тебе тоже стоит сходить к психологу?

Как и многим людям, оказавшимся в затруднении, мне кажется, что мои проблемы особенные, что ни одному психоаналитику не под силу в них разобраться. Вообще у меня забавно устроены мозги. Стоит кому-нибудь сказать мне, что со мной все в порядке, я тут же добавлю: «Да-да. Зато что-то явно не в порядке с миром, в котором я живу!»

Возможно, я стала обвинять окружающий мир в несовершенстве после того случая с моим отцом. В процессе расследования на мою семью было вылито столько грязи! Я даже пожалела, что затеяла расследование. Я старательно уложила воспоминания об этом в огромный ящик и задвинула подальше в пыльный угол (и с каждым годом задвигаю все глубже), чтобы они не вырвались наружу и не свели меня с ума. Такое странное ощущение — я вроде как постаралась все забыть, но самое наличие этого ящика в темном пыльном углу, я думаю, в значительной мере определяет мое поведение в жизни.

— Пожалуй, ты прав. Я схожу. Скоро.

Молчание.

— Не подумай, что я… — начинает Даг. Неловко покашливает. — Короче, я люблю тебя.

Я улыбаюсь.

— Наверное, этого не изменить. Я тоже всегда буду относиться к тебе иначе, чем к другим.

— Я бы не стал зарекаться, Салли.

— В любом случае я намерена целиком уйти в работу. Честно говоря, то, как я к тебе отношусь, очень важно для меня. Возможно, это самое главное, что во мне осталось.

— И как же ты ко мне относишься? — Я слышу напряжение в его голосе.

Хороший вопрос. Я знаю, что люблю его, но ведь любовь бывает разной. Что, если он ждет совсем иной любви, чем та, которую я чувствую?

— Я знаю, что люблю тебя, — повторяю я вслух. — Только вот…

— Ты не уверена, надолго ли этого хватит, — заканчивает за меня Даг. — Понимаю. Послушай, давай подождем пару недель, пока не осядет пыль от всего произошедшего. А там… а там станет ясно, захочешь ли ты поужинать со мной.

Каким он стал мудрым! Черт, к тому моменту, когда я клала трубку, я уже была уверена в том, что у Дага Кто-то есть.

Вскочив с кровати, энергичными шагами направляюсь в ванную. Залезаю под горячий душ, рассматриваю себя в большом зеркале. Я не слишком удовлетворена видом своего обнаженного тела — впрочем, как всякая женщина.

Интересно, что заставляет мужчину спать с женщиной? Как много в этом физического тяготения и как много работы мозга? Достаточно ли внешней привлекательности? Или нужна изюминка, делающая женщину исключительной?

Интересно, что должно в таком случае заставить мужчину выбрать меня объектом своего интереса?

Четверг и пятницу я провожу в Манхэттене. Позвонив Ройсу в газету, предупреждаю, что не появлюсь, потому что у меня дела на студии.

— Тогда уж привези материал погорячее, а то можешь нарваться на увольнение, — добродушно ворчит Алфред.

— Эй, а разве не я на днях достала тебе контракт с владельцем казино? — возмущенно говорю я, и Алфред вешает трубку.

Я до сих пор не в курсе, какие у Александры на мой счет планы. Пока я занимаюсь пробными выпусками новостей, а также исправляю чужие тексты. Я стараюсь вовсю, хотя эти заметки сильно отличаются от газетных статей. Я даже для Александры кое-что писала, с нуля, и она почти ничего не исправила — а ведь наша суперведущая славится придирчивым характером и порой часами торчит в офисе, корректируя то, что должна прочесть в эфире. Уилл помог мне связаться с другими отделениями канала по стране, дабы я собрала самый острый и горячий материал.

— Ты точно не занималась этим раньше? — спросил он меня как-то, ткнув пальцем в распечатку.

— Нет.

— Ты отлично справляешься, — похвалил он. — Этот материал получился просто убойным. Мы сработаемся.

Мне хотелось спросить, в чем именно мы сработаемся, но я не решилась. Моя роль на канале по-прежнему загадка для меня. Похоже, меня пытаются приткнуть сразу везде, чтобы проверить, на что я способна. Все ребята в студии с интересом ждут, какую должность мне предложит Александра. От предположений они воздерживаются.

Например, как-то меня заслали в самый дальний офис здания, к некому мистеру Грэму, седому старцу, который предоставил мне материалы о войне и велел отобрать лучшее.

— Но я не слишком разбираюсь в танках и окопах, — призналась я.

— Правильно, потому что это не ваша епархия, леди, — усмехнулся старик. — Просто отберите, что может заинтересовать аудиторию.

Как я позднее узнала, мистер Грэм — такой же сотрудник канала, как и я: его должность неизвестна никому, кроме Александры.

— Он работал в Лондоне с Эдуардом Роско Марроу во время Второй мировой, — рассказал мне главный осветитель как-то во время ленча.

— Да это же было шестьдесят лет назад! Чем он может заниматься?

— Он что-то там подбирает для Александры. Точно не знаю. А ты что делаешь?

— Я тоже подбираю что-то для Александры, — пожала я плечами. — Но ты же не хочешь сказать, что и мистер Грэм не знает, чем именно он занимается?

— Если и правда не знает, то он ловко скрывает это на протяжении многих лет! — Парень весело рассмеялся.

— Он — продюсер исторической серии. Перелопатил кучу документации, — повернулся к нам мужчина средних лет. Подмигнув, он снова вернулся к своему ленчу.

Так я выяснила, что мистер Грэм занимается подборкой материала для документальных серий о Второй мировой войне, идущих на канале «ДБС». Кстати, они пользуются успехом…

Что касается истории со странным исчезновением, то еще в четверг была получена информация, что Лилиан Мартин действительно находится в Палм-Спрингс. Правда, ее видели урывками, и никто не знал, как с ней связаться или как долго она там пробудет. Вчера звонила Кейт Уэстон: по-прежнему ни слова от Спенсера. Я связалась с Ричи Бецлером, агентом Лилиан. Я хотела узнать, не в курсе ли он, когда его подопечная позвонит ему.

— Я ничего не знаю, — простонал Ричи. — Она в одном из этих своих дурных настроений.

— И какое именно у нее дурное настроение?

— Такое, в котором я вообще ни черта не могу понять!

— Что ж, если она позвонит, передайте ей, что Спенсера Хоза ищет его босс.

— Спенсер Хоз! Хотите сказать, что он с ней? Но вы же сами утверждали, что это не так!

— Но он действительно пропал. Я просто сложила два и два.

— А разве он не ваш парень?

— Похоже, уже нет.

Сейчас вечер пятницы, я сижу и пишу текст для последних новостей. Раздается звонок. Это Ричи Бенцлер.

— Лилиан взбесилась, когда я передал ей ваше послание!

— Да? И что она сказала?

— Она завопила, что если босс Спенсера хочет с ним поговорить, пусть свяжется с вами. Я пояснил, что вы не знаете, где он. Тогда она возмутилась: «Что она обо мне думает?» Я сказал, что не знаю, но вроде как вам Лилиан понравилась…

Вот черт! Значит, Спенсер не с ней. А ведь его нет уже с утра вторника. И за три дня ни одного звонка, даже на работу. И это при том, что завтра утром у него важная встреча.

Куда же он делся? Может ли он быть на Гавайях? И зачем? Чтобы позлить меня? Но работа! Это совсем не в стиле Спенсера.

Мне становится не по себе. Даже страшно.

— Так вы знаете, как с ней связаться?

— Нет. Она не сообщила, — печально вздыхает Ричи Бенцлер. — Она сказала, что хочет побыть одна.

Я звоню на квартиру Спенсера. Никто не отвечает, лента автоответчика забита сообщениями, поэтому я даже послание не могу оставить. Правда, у меня есть ключ, а в конторке внизу я даже вписана как частый гость, который может всегда остановиться у Спенсера.