— Уходи, прошу тебя!

— Я это уже слышала, — жестко говорю я. — Как я могу уйти? С одной стороны, на меня давят федералы, а с другой — происходят убийства. Спенсер едва не умер, и ты одна знаешь, что происходит. Я не отстану, пока не разберусь, что к чему!

За дверью раздается шепот.

— Все в порядке, — говорит, отвернувшись, Лилиан. Затем она снова обращается ко мне: — Так ты уходишь?

— Нет.

— Ладно, дело твое. Никто тебя за уши не тянул. — Лилиан пропускает меня внутрь.

Дверь за мной захлопывается. Ее запирает еще один здоровенный детина.

— Значит, дело мое? — повторяю я. — Не тянул за уши — куда?

— Во все это, — неопределенно поясняет Лилиан и увлекает меня в кухню. — Надо спуститься вниз.

— Мы уже внизу.

— Нет, в подвал. — Она обращается к парню позади меня: — Я хочу апельсинового сока.

— Я принесу. Идите в подвал, — отвечает тот.

— Пошли, — жестом приглашает меня Лилиан.

Мы спускаемся по деревянным ступеням в цементный подвал. Вокруг множество шкафов с винными бутылками и куча инвентаря. В углу рабочий стол, на стенах висят инструменты. Лилиан указывает мне на старый стул, а сама усаживается на нагреватель. Сверху свисает единственная электрическая лампочка на шнуре, прямоугольные окна занавешены старыми пледами. Я присаживаюсь.

— Можем сыграть в шахматы или в крокет. — Лилиан пересаживается на кушетку. Подняв голову, она рассматривает деревянные перекрытия потолка. — Я так давно не играла в такие игры. Особенно в прятки!

— Давно? — глупо спрашиваю я.

— С детства. — Она неуверенно улыбается, потирая виски руками. Кажется, она пытается заставить меня ей посочувствовать.

— Сейчас мы играем в прятки?

— Вроде того.

В подвале появляется тот детина, что встретил меня на пороге. В его руках два стакана сока. Один он протягивает мне, другой — Лилиан.

— Ты проверил напитки, Джоуи? Они не отравлены?

— Не отравлены, — отвечает тот, тотчас выходя. За ним закрывается дверь.

Лилиан поднимает стакан.

— За здоровье! — Она делает осторожный глоток, затем ждет немного, словно прислушиваясь к себе. Неужели она и правда не шутила насчет яда?

Я свой стакан ставлю на пол. Мне что-то совершенно не хочется пить.

— Что происходит, Лилиан?

— Встреча. Предположительно. — Она смотрит на часы. — Минут через сорок мы узнаем результаты. А до этого…

Она резко умолкает, потому что до нас доносится звук, напоминающий гул мотора.

— О нет, — стонет Лилиан, пытаясь подняться с кушетки.

Раздается странный свистящий звук, затем ужасный грохот, похожий на взрыв, от которого мой стул подпрыгивает, а с потолка падает пласт штукатурки. Снова свист, затем снова грохот взрыва. Стул и кушетка подлетают на полметра, ступени, ведущие в кухню, начинают странно складываться, часть кухни обрушивается вниз. Все это сопровождается жутким скрежетом металла, и вот уже на груду мусора вываливается холодильник.

Лилиан хватает меня за руку и тащит за собой в угол, прямо под стол. Слышится мужской крик. Неужели выстрелы?

Безумие какое-то! Из кухни, вернее, того, что от нее осталось, начинает валить черный дым. Дом охватывает пожар. В противоположном конце подвала прорвало водопровод, и из трубы фонтаном хлещет вода. От дыма не продохнуть. Я захожусь в сильнейшем кашле — кажется, что сейчас выскочат глаза, Я пытаюсь выбраться из-под стола, но Лилиан рывком возвращает меня обратно.

— Не высовывайся! Зажми этим рот и нос. — Она протягивает мне кусок ткани.

Из кухни вываливается плита, сминая две оставшиеся ступени в одну. Я чувствую запах газа. Лилиан ползком пробирается к задней двери и распахивает ее. От черного дыма и пыли не виден дневной свет. Лилиан осторожно возвращается и втягивает меня за руку в крохотное пространство между стеной и нагревателем для воды.

— Сиди тихо, что бы ни случилось, — шепчет она.

— Лилиан! — раздается мужской голос оттуда, где раньше была кухня.

Я жду, что она отзовется, но Лилиан молчит.

— Проверь с той стороны, — говорит голос кому-то.

Я не двигаюсь. Обуглившиеся куски кухонного пола с шипением падают в воду. Дыма все больше, легкие рвет на части, но я молчу.

— Задняя дверь открыта! Она сбежала! — раздается второй голос.

— Проверь бассейн, вдруг она в пристройке.

Кто-то движется за открытой дверью. Мы замираем, борясь с приступами кашля.

— Вот черт, да где же она?!

— Зараза! — зло выплевывает обладатель первого голоса.

Вдалеке раздается завывание сирены.

— Ладно, пора убираться.

Кашель душит меня, приходится запихнуть тряпицу так далеко в рот, что она почти оказывается в горле. Долго мы так не продержимся — у Лилиан тоже зеленое лицо. Дыма все больше.

Звук сирены становится ближе.

— Салли Харрингтон! — слышу совсем близко. — Салли!

— Кто это? — спрашивает у меня Лилиан прерывающимся голосом.

— Да какая, к черту, разница! Давай выбираться!

Схватив ее под локоть, тяну за собой. Мы с трудом выбираемся из завала, образованного обломками ступеней, кусками штукатурки, размоченной водой, и деревянными перекрытиями потолка. Обе кашляем, как чахоточные в последней стадии. Я тащу Лилиан на последнем издыхании, ничего не видя перед собой. Глаза щиплет, из носа течет. Перед глазами начинают плавать красные и черные пятна. Лилиан падает на колени прямо передо мной, и я начинаю пихать ее вперед, к открытым дверям. Легкие полыхают.

Неожиданно меня подхватывают сильные руки и тащат куда-то. Успеваю дернуть за собой Лилиан. Невероятно жарко, но дым уже не такой черный, а скорее серый, сирены воют все ближе, и наконец мы в изнеможении падаем на траву. Воздух сладок до боли, глаза жжет все меньше. Перевалившись на бок, кашляю, согнувшись пополам. Рядом кашляет и отплевывается Лилиан.

Наконец вижу нашего спасителя. Это мой водитель.

— О Боже, о Боже, — как заведенный повторяет он. Лицо у него красное и взволнованное. — О Боже!

Закрываю глаза. Вокруг появляются люди. На лицо опускается что-то холодное и приятное. Пытаюсь открыть глаза.

— Кислород, — поясняет пожарный.

Вижу, что на актрисе уже надета маска. Ха, они помогли ей раньше, чем мне. Знаменитость, конечно же! Мне становится смешно.

Перевернувшись на бок, смотрю на дом. Вернее, на то, что от него осталось. Каменная махина похожа на древний замок после набега варваров. В крыше зияет дыра, края ее до сих пор охвачены огнем, в окнах нет стекол, боковая часть здания вообще отсутствует.

Лилиан стягивает маску:

— Где Джоуи?

— Не знаю, мэм, — отвечает медик.

— Джоуи! — выкрикивает Лилиан, пытаясь встать.

— Это, наверное, тот, кого нашли в кухне, — предполагает кто-то.

Услышав это, Лилиан вскакивает и бежит к дому. Я бегу за ней. За мной рысцой несется водитель. В этот момент в ворота врывается еще одна пожарная машина, гудя и завывая. Лилиан останавливается как вкопанная.

— Слушай, нам надо выбираться отсюда, — озабоченно говорит она.

За последнее время я научилась прислушиваться к ее словам, поэтому тотчас спрашиваю водителя:

— Где машина?

— Вам надо бы в больницу, — неуверенно возражает тот.

Появляется очередная пожарная машина, дюжие молодцы подготавливают шланги.

— Да вытащи ты нас отсюда, черт побери! Где машина?

— Вниз по улице.

На улице нас пытаются остановить копы: район оцеплен.

— Мы живем в том доме, — указываю я на здание, у которого припарковал машину водитель. — Пожарные велели нам расходиться, потому что там небезопасно.

В нашу легенду верят (что удивительно, потому что выглядим мы довольно странно), и мы безнаказанно ускользаем. Вскочив в машину, срываемся с места. Мимо нас проносятся машины «скорой помощи» и полиция.

— Куда? — спрашивает водитель, затравленно глядя на нас в зеркальце.

— В Палм-Спрингс, — не задумываясь приказывает Лилиан.

Водитель кивает.

— По счетчику выйдет недешево, — бросает он, не отрывая глаз от дороги.