Отпиваю из стакана. У, какой холодный напиток!

— Я была в доме, куда ты нас приводила, — бросаю пробный шар. — Там живет мужчина, который переводит — представь себе! — «священный текст Галла»!

Короткий смешок в ответ, не более. Лилиан сосредоточенно смотрит в потолок.

— Я так поняла, что это был не твой дом.

— Нет. — Она все так же целеустремленно смотрит вверх.

— А тогда мне показалось, что он твой.

Какое-то время Лилиан молчит. Затем наконец переводит на меня взгляд и произносит:

— Мы остановились там ненадолго. Это была идея Клиффа. — На сей раз у нее сильно сбивается дыхание. — А что за священный текст?

— Не имею понятия. Но, похоже, за это неплохо платят.

Актриса смеется и увеличивает скорость. Мне хочется засыпать ее вопросами, но почему-то я смущаюсь. Так же, как и она, впрочем. Придется подождать, пока она закончит тренировку.

— Ты не возражаешь, если я поброжу по дому?

— Да, пожалуйста.

Оставив стакан в зале, я выхожу в кухню. Мне до одурения хочется знать, правда ли, что этот дом принадлежит Лилиан. С кем она живет здесь?

В кухне меня встречают собаки. Они просто стоят в дверном проеме у входа в столовую и смотрят, но мне становится не по себе от их взглядов. Не хочется экспериментировать и пытаться прорваться в столовую против их желания.

Кухня в этом доме тоже симпатичная, хотя и не столь современная, как в доме парня с текстом Галла. Здесь массивная стойка, огромная газовая плита со множеством конфорок и духовкой, размерами скорее похожей на печь, двухкамерный холодильник, разумеется, встроенный, посудомоечная машина и размельчитель отходов. На столе небольшой телевизор. Из окна виден двор с прудом, окаймленным булыжником, и цветочными клумбами. Над рабочим столом полка с поваренными книгами, но гораздо больше, чем в доме ученого. Я беру наугад одну из них, открываю, просматриваю. Затем разглядываю корешки остальных: «Кулинарные радости», «Простые блюда», «Сытные обеды», «Итальянская кухня», «Все рецепты», «Блюда из морепродуктов», «Выбираем вегетарианство», «Поваренная книга Фанни Фармер» и бог знает что еще — от бутербродов и салатов до рецептов королевских поваров.

Я прохожу вдоль кухонной стойки, а уши овчарки поворачиваются за мной. Бормоча псу ласковые слова, я двигаюсь в направлении выхода. Ужасно хочется взглянуть на гостиную.

Мебель в комнате вовсе не антикварная, как мне поначалу показалось, но все в стиле ампир, красного дерева. Открываю створку книжной полки: здесь много классики, но не собрания сочинений, а отдельные книги разных изданий, собранные с любовью. Я вижу последнее издание «Дома радости», небольшой оксфордский томик в твердом переплете «Башни Барчестера», оранжевый корешок «Амбассадора», клубное издание «Войны и мира», «По ком звонит колокол» в бумажной обложке и потрепанный том «Рабов свободы». Открываю наугад одну из книг: на первой странице простым карандашом значится посвящение Лилиан Мартин.

Однако странно! Мисс Мартин не окончила никакого высшего учебного заведения, но, судя по ее библиотеке, она весьма начитанная леди. Кроме того, это еще одно подтверждение того, что дом принадлежит ей.

И еще одна странность: я ни разу не встречала актрис, которым настолько чуждо было самолюбование. Как правило, у актрис дома всюду развешаны их собственные фотографии и награды в золотых рамках. Здесь же вообще нет никаких фотографий. Правда, над каминной полкой в глубине гостиной я вижу большой портрет. Но это не портрет Лилиан. На холсте изображена молодая женщина в официальной позе. Лицо немного печальное, но на щеках играет румянец, а глаза живые и яркие. Темные волосы аккуратно причесаны, губы чуть-чуть улыбаются, отчего на лице загадочное выражение. На женщине странное одеяние — нечто среднее между туникой и просто отрезом ткани, драпирующим фигуру. Края портрета размыты, и от этого кажется, что женщина заглядывает из другого измерения.

— Это моя мать, — раздается сзади голос Лилиан.

Я вздрагиваю, словно меня застукали на месте преступления.

Лилиан подходит ближе, смотрит на картину. Одной рукой она промокает полотенцем влажную шею, в другой держит открытую бутылку минеральной воды.

— Она умерла, когда мне было девять.

— Необычная женщина. И портрет очень странный.

Лилиан улыбается, не отрывая глаз от картины.

— Это как раз в ее стиле. В этом портрете, в этих красках — вся она. Мне кажется, моя мать родилась не в то время и не в том месте. — Отхлебнув воды, Лилиан переводит взгляд на меня. — Я не слишком на нее похожа, правда?

Пытаюсь сравнить. Вообще я впервые вижу актрису без макияжа. Сходство есть, хотя и не слишком большое. Впервые встретив Лилиан, я засомневалась, что она натуральная блондинка, и не ошиблась. Хотя она вряд ли настолько темноволоса, как ее мать. И глаза совершенно иные — у женщины на портрете они глубже посажены и взгляд пронзительнее. А Лилиан смотрит открыто и безмятежно.

Перевожу взгляд на губы.

— Вот здесь, — касаюсь кончиками пальцев своего рта и щек. — Нижняя часть лица, форма скул как у твоей матери.

Лилиан довольно улыбается:

— Ты права.

Неожиданно смутившись, она отворачивается, негромко бормоча, что рак украл у ее матери половину жизни. Жестом она приглашает меня на кухню.

— Я сегодня была на поминках Клиффа, — по дороге сообщаю я.

— Ты говорила, он приезжал к тебе в Коннектикут? — не оборачиваясь, задает вопрос Лилиан. Она залезает на высокий табурет возле кухонной стойки и предлагает мне расположиться за столом.

— Он почему-то решил, что ты у меня.

Лилиан задумчиво пьет воду и молчит. Похоже, она не хочет это комментировать.

— Можешь представить себе, каково было мое удивление, когда я встретила его у двери собственного дома.

— Да, наверное.

Отмечаю, что короткая майка Лилиан открывает плоский живот. Вернее, его отсутствие! Просто невероятно!

— Ну вот, — продолжаю я. — Я сказала, что ты не со мной. Клиффу нужно было в Нью-Йорк, и он меня подвез до работы. Чуть позже он что-то о тебе узнал — кажется, что ты в Палм-Спрингс, — а потому решил лететь домой. В последний раз я видела его в зале ожидания в аэропорту. Было облачно, и он ждал, когда разрешат вылет. — Ненадолго замолкаю, чтобы дать Лилиан переварить услышанное. — Похоже, его убили вскоре после того, как мы расстались.

Она кивает, покусывая губы. Отсутствующий взгляд направлен в окно.

— Я тебе очень сочувствую, — мягко говорю я. — Наверное, это потрясение для тебя.

— Да. — Шмыгнув носом, она делает глоток из бутылки. — А ты? Как твои дела? Как Спенсер?

Удивленно смотрю на нее:

— Ты ничего не знаешь?

Наконец она поворачивает голову.

— Спенсер исчез в то утро, когда мы вернулись от тебя, во вторник. Последним его видел Клифф, это было в том доме, куда мы тебя отвезли.

— Постой! — Вид у нее ошарашенный. — Так ты не видела его с того самого дня?

Киваю головой.

— А, — вдруг доходит до Лилиан, — так ты решила, что он со мной в Палм-Спрингс! Вот почему ты передала мне такое странное сообщение через Ричи! Чтобы Спенсер позвонил на работу или что-то вроде того.

— Да, сначала я подумала, что Спенсер с тобой.

— О Боже! — Вздохнув, Лилиан садится на соседний со мной стул. — Мне очень жаль. — Она касается моей руки. — Очень жаль, что тебе пришлось волноваться.

Я смотрю на нее долгих несколько секунд, затем медленно спрашиваю:

— Ты что-то знаешь насчет его исчезновения, не так ли?

Хоть бы мускул дрогнул на ее лице!

— Клянусь тебе, Салли, я не знаю, где Спенсер. До этого момента я вообще не знала, что он пропал.

Я смотрю на нее, сузив глаза:

— Но ты знаешь кого-то, кому это может быть известно, так? И прежде чем ответить «нет», подумай. Я же знаю — да и весь чертов мир в курсе, что Клиффорд Яр-лен был мафиози в розыске.

Лилиан убирает руку с моей ладони и чуть заметно подается назад.

— В прошлый понедельник, когда Спенсер и я отвезли тебя домой, мы поссорились. Я выгнала его из машины, и он пешком вернулся к тебе, чтобы вызвать такси. Он сказал, что твоя машина была на месте, но тебя не было, хотя входная дверь была открыта.