Когда все было готово, Мэтт, стоя по щиколотку в песке и сжав зубы, обратился к отцу:

— Рука у Хаджи еще долго не будет работать, а вести по этой дороге машину одной рукой трудно. Его «лендровер» должен идти последним, а мы далеко не уедем, если будем постоянно останавливаться, чтобы узнать, не лишился ли Хаджи чувств…

— Вообще-то я тоже вожу машину! — вмешалась в их разговор Сью.

Ее слова унес легкий ветерок. С таким же успехом могла бы и не открывать рта, потому что Мэтт не обратил на нее никакого внимания. Но отец, положив руку ей на плечо, поддержал дочь, дав волю своей родительской гордости:

— И должен сказать, очень хорошо!

— Это мужская работа, Крейг, — по-прежнему игнорируя Сью, отрезал Мэтт. — Нам предстоит трудный трехчасовой путь. Я поеду первым, а вы за мной. Вести машину в такую жару не легко, да еще в хвосте каравана.

Сью не понимала почему, но ей вдруг отчаянно захотелось самоутвердиться.

— Я смогу это сделать! — Вздернув подбородок, она посмотрела на Мэтта.

Ему ничего не оставалось, как только ответно заглянуть в ее лиловые глаза. Немного подумав, он опустил плечи, тяжело вздохнул и кивнул:

— Давайте попробуем, а если не получится… — это, конечно, означало, что он не считает ее способной на такой подвиг, — тогда окопаем рвом одну из машин и вернемся за нею позже.

Сью повернулась и пошла вслед за отцом, а инженер тем временем сел в «лендровер» Хаджи, чтобы вывести его на дорогу. Потом он уступил место Сью. Сев за руль, она более чем обрадовалась прохладе внутри: солнце уже начинало припекать. Солнечные очки защищали глаза от света, шляпа лежала на сиденье рядом. Она была готова тронуться в путь по сигналу Мэтта.

В последний момент он подошел к ее машине с белой канистрой в руке. Отдал ее Сью через окно и сказал:

— До Джабы поедем без остановок. Но если вы захотите пить или возникнут какие-то другие проблемы, трижды просигнальте!

Сью холодно посмотрела на инженера, игнорируя его уничижительный взгляд. Как он уверен, что ему придется подходить к ней через каждые полмили! Она завела мотор, чтобы избавить себя от дальнейших указаний, и устремила взгляд вперед.

В течение нескольких минут Сью наблюдала, как машина отца едет за «лендровером» Мэтта, потом тронулась за ними.

Вскоре дали о себе знать выбоины на дороге — ни один ухаб не остался незамеченным, но Сью, крепко вцепившейся в руль, довольно успешно удавалось их преодолевать. Казалось, прошла целая вечность прежде, чем дорога стала более приличной и передние машины увеличили скорость. Теперь неизбежная пыль, когда едешь сзади, перестала застилать ей глаза, и она, нажав на газ, с удовольствием вдыхала драгоценный легкий ветерок, дующий в открытое окно.

Наконец, они выехали на более широкую трассу. По обеим сторонам ее каменистых обочин тянулось золотисто-голубоватое пространство пустыни. Передние машины ехали с разумной скоростью. Сью старалась не отставать от них.

Но по мере того, как солнце поднималось все выше, крыша машины все сильнее нагревалась, и через некоторое время жара в кабине стала совершенно нестерпимой. Крепко держать руль становилось все труднее. Влажные от пота пальцы скользили по гладкой поверхности руля, колючие струйки влаги текли по вискам и затылку, а в горле Сью так пересохло, что она не знала, сможет ли долго терпеть это мучение.

Через два часа она пришла в полное отчаяние: кончатся ли когда-нибудь эти камни, песок, пустыня, ослепительный белый свет? Голова ее гудела. Однако, собрав все остатки воли, старалась даже не вспоминать о кнопке гудка, находящейся лишь в нескольких дюймах от ее пальцев. Ведь Мэтт только этого и ждет! Но лучше умереть, нежели позволить ему снова увидеть ее в унизительном состоянии!

От жажды она находилась уже в полуобморочном состоянии, когда вдруг вдали появились темно-зеленые очертания пальм. Оазис Джаба! Теперь есть к чему стремиться!

Сью проехала еще немного, пока зеленая листва пальм не стала ясно видна на фоне неба. Тогда, не спуская глаз с канистры, сбросила газ и нажала на тормоз.

Две машины впереди продолжали ехать, но ей до них уже не было дела. В руках она сжимала кружку, привязанную к канистре, и следила, как в нее течет чистая серебристая струйка воды.

После второй кружки Сью начала терять интерес к жидкости, музыкальным каскадом вливающейся в ее горло. После третьей — закрыла канистру.

Освежившись, но еще чувствуя усталость, Сью снова тронулась в путь по каменистой равнине. По сторонам стояли деревья, которых она никогда прежде не видела — ужасающе изогнутые и деформированные, словно изрезанные песком и шквалистым ветром. Возле скал росли кусты терновника. И цветы! Она залюбовалась высокими желтыми артишоками с широко раскрытыми лепестками.

Через некоторое время, преодолев участок дороги, засыпанный гравием, Сью подъехала к «лендроверам», остановившимся в тени. Мужчины действовали, словно находились здесь уже много часов: отец пополнял запасы бензина из высокого стального цилиндра на обочине дороги, Мэтт занимался ремонтом машины. Когда Сью проехала мимо него, он пытливо глянул на нее и с чуть заметной улыбкой протянул:

— Отличная езда!

Сью развернулась, чтобы остановиться рядом. Выйдя из машины, она небрежно произнесла, не слишком успешно маскируя усталость:

— Что нам стоит немного прокатиться по пустынной дороге?

Разглядев развалившиеся каменные стены, наполовину проржавевшие крыши домов и глинобитные хижины, Сью поморщилась.

— Добро пожаловать в Джабу! — Отец, явно скрывая разочарование, подошел к ней и сочувственно пояснил: — Это покинутый оазис.

— Покинутый? — жалобно простонала она.

— Когда-то он служил убежищем древним народам Сахары, — лениво вставил Мэтт, словно всегда знал это.

— Но он же отмечен на карте! — развернулась к нему Сью.

— Не важно! — Мэтт пожал плечами, вытирая масляные руки. — Они все обозначены на карте. Здесь живет совсем немного народа — всего несколько семей. Но через год-другой тут снова будет процветающая деревня.

— Ну, спасибо! — бросив на него холодный взгляд, издевательски произнесла Сью. — Уже неплохо!

Однако это печальное зрелище скрашивалось блеском воды за пальмами: пруд, или даже ряд прудов, излучающих ослепительное сапфировое сияние глубокого синего моря! Сью долго, как завороженная, смотрела на них.

Отец все это время над чем-то раздумывал. Его взгляд был прикован к единственной уцелевшей улице — скорее проходу между домами. Когда дочь подошла к нему, он проговорил:

— Думаю, нам не стоит недооценивать Джабу, Сью! Наверное, здесь существует какой-нибудь местный промысел. Должны же женщины чем-то заниматься! Не правда ли, Мэтт?

— В таких местах, как это, они все делают сами! — с видом знатока кивнул тот.

Приободрившись от его слов, отец, со свойственным ему мальчишеским нетерпением, весело объявил:

— Пойду наведу справки!

Мэтт повернулся к Хаджи, здоровой рукой перебирающему инструменты, и распорядился:

— Пойди с ним, Хаджи, и помоги, чем можешь!

Сью проследила, как фигура в хаки двинулась за отцом, но потом ее внимание снова привлек пруд. Никогда еще вода не казалась ей таким благословением, как сейчас. Однако на всякий случай она повернулась к Мэтту и, указав на пруд, спросила:

— Можно я немного поплещусь?

— Вы это заслужили, — кивнул инженер, смерив ее пронизывающим взглядом.

Сью подняла подбородок и легко, словно утренний ветерок, быстро миновала полосу деревьев.

Пейзаж, открывшийся перед ней, потряс ее. Склонившиеся пальмы словно любовались своим отражением в зеркальной поверхности воды. Зеленые ковры с желтыми цветами покрывали протоки между прудами, окруженными скалами, в укромных уголках возле пальм цвели густые заросли лаванды.

В великолепной тенистой прохладе Сью почувствовала, как постепенно отступает усталость, одолевавшая ее с утра, а ступив в воду босыми ногами, окончательно ожила.

Она нетерпеливо сбросила запылившиеся в дороге рубашку и юбку. Купальный костюм пришелся бы кстати, но здесь сойдут и простенькие одноцветные трусики и лифчик, с радостью решила Сью, наслаждаясь прохладной водой.