— Маленькая девочка… Маленькая девочка…

Все тот же ручей, последствия происшествия. Она молча стояла рядом, и он, наконец, погрузился в тихий, спокойный сон. Джина ни на минуту не забывала увиденного в апельсиновом саду, и поняла, что просто обязана немедленно узнать, в чем дело, чтобы попытаться помочь Невилу.

Вернувшись к себе, она быстро оделась и неслышно прокралась по лестнице вниз. Полная желтая луна освещала все вокруг, и Джина поспешила к дорожке, ведущей в сад.

Вот и ветка, на которой повисла Луиза, а здесь они собирали падалицу для мармелада… Где же то дерево? Она повернулась и вскрикнула при виде огромной фигуры, высвеченной луной. Большая и сильная мужская рука закрыла ей рот.

— Возьмите себя в руки, Джина. Что с вами? Или Ясмин права, говоря, что вам не хватает сдержанности?

Если что и могло моментально привести Джину в чувство, то это упоминание Ясмин. Она поняла, что Майлз последовал за ней, а теперь ждет ее объяснений. Если бы он просто спросил ее, зачем она пришла сюда, Джина бы сказала, но Майлз начал со слов «Ясмин права». И если в тайничке Невила ничего нет, она станет в его глазах посмешищем. Но если там что-то есть, то это ей хотелось найти самой.

— Так почему вы здесь?

Джина только покачала головой. Она не знала, что сказать, и упрямо молчала.

— Ну же, маленькая Джина…

Против прозвучавшей в его голосе доброты устоять она не смогла.

— Ему снятся кошмары.

— Невилу?

— Да.

— Ясмин мне говорила, — кивнул Майлз.

— Могу поспорить, — возмутилась Джина, — что она назвала их вздором.

— Не имеет значения, как она их назвала. Я хочу знать, какая связь между ними и вашим появлением здесь.

— Он все повторял во сне: «Маленькая девочка, маленькая девочка…». Конечно, его тревожит опасность, которой подверглась Мириам, но тут я вспомнила Луизу и почувствовала, что должен быть ключ к поведению Невила, и надо его найти.

Майлз тихо, но властно спросил:

— Почему поиски ключа к Невилу привели вас сюда?

— Перед тем как он спас Луизу, я видела его под деревом, копающим ямку и что-то в нее прячущим. А теперь я даже не знаю, под каким деревом…

— Найдем. Показывайте дорогу.

Как она могла показать дорогу, если сама ее не помнила?

— Кажется, это, — неуверенно прошептала она.

Майлз опустился на колени и кивнул:

— Здесь копали.

Он начал разгребать землю руками и через мгновение протянул ей… кусочек ленты:

— Вот оно.

Луна зашла за облако, потом выглянула опять, а они все сидели, пытаясь понять, как эта лента вписывается в головоломку по имени Невил.

— Поздно уже, — устало проронил Майлз. — Пора спать.

По дороге домой они молчали, лишь коротко пожелали друг другу спокойной ночи.

Джина постояла немного у двери спальни Невила и прошла к себе, предчувствуя, что не сможет сомкнуть глаз. Чья это лента? Почему Невил спрятал ее? Зачем мальчику какая-то лента? Ему нравятся маленькие девочки? Он спас Луизу, прыгнул в ручей за Мириам, даже не успев снять сандалии…

Не ассоциировались ли в его маленькой голове эти две девочки с кем-то другим? С той, которую он любил?

В приюте такой не было. Но где? Дома? В другом приюте? Да это же его сестра!! Его маленькая сестренка!

— Майлз! — инстинктивно вскричала она, бросилась к двери, распахнула ее… и увидела шефа.

— Его сестра! — произнесли они одновременно. Майлз взял ее за руку и сказал: — Пойдемте, сварим кофе.

В кухне он усадил Джину и сам взялся за кофейник, бросив:

— Никаких разговоров, просто приведите свои мысли в порядок.

Но когда он принес кофе, ее словно прорвало:

— Почему он прятал ленту? Почему маленький пугливый кролик поступает, как лев? Почему…

— Из-за Эстер, своей сестры. Как я раньше не догадался? Он же просто изнывает от тоски по ней. Вот его история: мать Невила умерла, когда Эстер была совсем малюткой. Но Невил был уже достаточно большим, чтобы тосковать не столько по ней, сколько по роли матери в семье. Я понял это в первый же день — его тянуло к вам.

— Как к матери?

— Его тянет к полноценной семье. Даже малыш чувствует строй семьи и страдает, как от ампутации, при ее распаде.

— Но почему он и потянулся ко мне и оттолкнул меня?

— Мачеха. — Майлз пожал плечами. — Скорее всего, она оказалась недоброй, а отец был добрее, и поэтому мальчик терпимее отнесся ко мне, чем к вам.

— Добрее, но не слишком, раз бросил его.

— Оба они хороши, и прекрасно, что дети остались без них. Но…

— «Семья» Невила?

— Именно.

— Семья, состоящая из маленькой сестренки?

— Невилу хватило бы одной Эстер. Он инстинктивно чувствует, что семья самоценна и должна быть сохранена. Когда у него отняли Эстер, его мир рухнул. Если бы я знал… — Большой кулак Майлза с силой опустился на стол.

— Он полез на дерево за Луизой, потому что для него она была Эстер… — пробормотала Джина. — Он прыгнул в воду за Мириам, потому что и в ней видел Эстер…

— И спрятал ленточку, выброшенную какой-то девочкой, — подхватил Майлз, — ибо и она «принадлежала» Эстер. Каждый раз, вспоминая сестру, он будет возвращаться к своему тайничку.

— Мягкий подход… — прошептала Джина. Они долго смотрели друг на друга через стол.

— Что же нам делать? — спросила она.

— Все очень просто: мы воссоединим маленькую семью.

— Но у нас нет места.

— Нет места для «потерянного» мальчика, вроде Невила? Этого потерянного надо найти, Джина, найти в его сестренке. Завтра утром я займусь этим. — Майлз зевнул, потянулся и устало улыбнулся. — Сегодня утром, — поправился он.

Они поднялись по ступеням.

— Доброе утро, Джина.

— Доброе утро, Майлз.

Дверь комнаты Ясмин в другом конце коридора приоткрылась на дюйм и оставалась в таком положении, пока двери Джины и Майлза не затворились.

К завтраку Майлз и Джина спустились рано, не поспав и трех часов. Необычным было присутствие за столом Ясмин — впервые за все время пребывания в приюте она завтракала с детьми.

— Кто-то припозднился с ужином прошлой ночью, — кивнула она на чашки, оставленные Джиной в сушилке.

— Да, мы пили кофе с заведующим. — Ей нечего было скрывать, но голос ее дрогнул, а щеки запылали, и она стала кормить с ложечки сидящего рядом Пола.

— Этому ребенку пора уже есть самому, — заметила Ясмин.

— Он трудный мальчик.

— Вы его сделали таким. И сбиваете с толку Шелтона.

— Невила, — поправила ее Джина.

— Шелтона. Вам следовало бы ограничиться мойкой посуды, Лейк. Дилетантка с посудным полотенцем мало чем может навредить, но дилетантка, воспитывающая ребенка, может причинить непоправимый вред.

— Любовь никому еще не вредила, — возразила Джина.

— Да кто вы такая, чтобы говорить так? Вы не посещали лекций, не сдали ни одного экзамена!

— Мой отец…

— Тот же случай, — ехидно усмехнулась Ясмин.

Поскольку Рос не принес молоко, Майлз отправился за ним сам, и сейчас они услышали его шаги на кухне.

— Приятно видеть, что вы уже встали, — приветствовал он Ясмин.

— Сегодня такое чудесное утро, такое свежее… А вы кажетесь усталым.

— Ночью возникла одна проблема. — Майлзу ни к чему было скрывать ночной эпизод, но и он обратил внимание на издевку в серебристом голоске Ясмин.

— И вы решили ее?

— Да. — Майлз кивнул детям, уже поевшим и выходившим в сад, и объявил: — Я привезу сестру Невила.

— А кто тогда уедет?

— Никто.

— Но кто-то должен уехать. У нас нет свободных мест.

— Поставим кроватку в апрельскую комнату, — спальни в приюте носили названия месяцев, — или ноябрьскую, — предложила Джина.

— Ни одна из спален не в состоянии вместить нового питомца.

— Всегда найдется место для еще одного, — возразила Джина.

— Только не в правильно управляемом приюте, — проигнорировав Джину, Ясмин с вызовом посмотрела на Майлза.