Егерь послушно побрел в казарму. На душе было более-менее спокойно, хотя подспудная тревога продолжала неприятно ворочаться на дне сознания. Завтра они наверняка сумеют завести бронированную машину и притащат в свою общину достаточно самого разного имущества, оружия, еды и топлива, чтобы не ждать зиму как страшное испытание. Пройдет совсем немного времени, начнут просыпаться солдаты, и это позволит максимально обезопасить своих людей, значительно расширить район для проживания. И вот тогда уже можно будет всерьез задуматься о возможности разобраться с причинами и последствиями случившейся катастрофы, а также постараться наладить связь с другими городами. И попробовать получить информацию о том, что происходит в остальном мире.

Погрузившись в приятные мысли, Егерь добрался до своего места и лег, не снимая сапог. Будущее представлялось если не безоблачным, то достаточно светлым, а на остальные мелочи вроде бытовых неудобств было наплевать.

Едва устроившись на неприятно гнущейся сетке железной кровати, Егерь провалился в сон. Ему снилось, что он бредет по ночной степи, ведя рукой по мягким кисточкам ковыля, вдыхает чудесный запах разнотравья и смотрит в черное бездонное небо, перечеркнутое дугой Млечного Пути.

Гудели натруженные за день ноги, саднила свежими мозолями ладонь, но ощущение счастья от понимания, что мертвый город, наполненный спящими, почти мертвыми, людьми, оказался лишь кошмарным сном, а вот теперь он по-настоящему проснулся, стоило того, чтобы выдержать любые трудности и лишения.

Лишь одна странная мысль не давала Егерю погрузиться в бесконечное блаженство: Млечный Путь над ночной степью был вовсе не таким ярким и красивым, как над пострадавшим городом в страшном сне. «Вот если бы сон и явь могли поменяться ночным небом», — подумал Егерь и вдруг понял, что видит одновременно и бесконечную степь, поросшую мягким ковылем, и стены казармы, уставленной железными кроватями со спящими на них людьми.

Стараясь не потревожить странное видение, он поднялся и двинулся к выходу, продолжая раздвигать ногами густую траву и вглядываться в рисунок звезд, проступающих сквозь потолок казармы. Странное чувство близкого волшебства заставило его выйти на улицу, одновременно спускаясь в небольшую ложбину с полноводным ручьем, пройти вдоль мрачных трехэтажных корпусов, за которыми где-то далеко у горизонта угадывалась крупная, почти идеально круглая, Луна, и вдруг оказаться перед желтой стеной, перегородившей тупиковый проход между бетонным забором и последней казармой. В степи желтая преграда тоже была видна. Но, если в мрачном сне среди страшных безжизненных строений она словно запрещала дальнейшее движение, то здесь, в реальном мире ночной степи, напротив — манила подойти и шагнуть навстречу чему-то бесконечно светлому, таинственному и загадочному.

И Егерь шагнул туда, за эту волшебную грань, ничего особо не ожидая, но предчувствуя, что сейчас ему откроется множество самых разных тайн. В кончиках пальцев возникло легкое покалывание, тело «наполнилось» низким звуком, словно рядом дернули за толстую струну, и ощутило мягкое сопротивление, перед глазами полыхнуло, заставляя крепко зажмуриться…

А в следующую секунду Егерь оказался в аду.

Вокруг ревело пламя. Обжигающий воздух моментально опалил кожу и высушил легкие, над головой что-то трещало, обещая вот-вот обрушиться сверху многотонной массой. Шокированный и растерянный Егерь беспомощно оглянулся, пытаясь увидеть ночную степь, но вокруг лишь плясали языки огня. Стремительно обретая трезвость мышления, Егерь инстинктивно присел, закрывая лицо руками. Судя по всему, шагнув в желтую стену, он не прошел сквозь нее к бетонному забору, а оказался внутри горящего дома. Всё, что требовалось — просто сделать шаг назад и вернуться в ночную прохладу, из которой его увел сон-обманщик.

Закрыв глаза, Егерь рванулся назад, стараясь одним мощным движением пройти сквозь желтую стену и вернуться обратно. По рукам словно прошлись мелкой наждачкой, вновь полыхнуло, ослепляя даже сквозь закрытые веки. Егерь не удержал равновесия и упал на спину, больно ударившись о груду острых камней.

Некоторое время он лежал, закрыв глаза и наслаждаясь ночной прохладой. Но откуда здесь взялись камни? Он ведь только что прошел по асфальтированной дорожке и никаких камней не заметил…

Открыв глаза, Егерь несколько секунд смотрел на темные контуры нескольких полуразрушенных строений, отчетливо видимых на фоне звездного неба. Ничего даже близко похожего на казармы и бетонный забор.

В теплом сиянии желтой стены, устремившейся к звездам, Егерю теперь виделась жестокая насмешка.

Быстро поднявшись, он решительно закрыл глаза и снова шагнул сквозь желтую преграду. Озноб по коже, вспышка, от которой даже под закрытыми веками поплыли темные круги — и ноги по щиколотку погрузились в холодную жижу.

Егерь взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие, попробовал отступить, но сзади обнаружилась высокая каменная ступенька, с которой он, видимо, и шагнул вниз.

Кругом по-прежнему царила темнота, над головой висел огромный Млечный Путь, за спиной, поднимаясь над темной массой большого здания, издевательски светилась желтая стена.

Где-то вдалеке завыли собаки. Егерь с отчаянием понял, что заблудился. Сделав несколько шагов, он выбрался из глубокой лужи, в изнеможении опустился на камень и прикрыл глаза. Несколько минут он сидел в полной прострации.

Звук чужих шагов заставил его открыть глаза и приподняться. Но уже в следующий миг в лицо ударил яркий свет, шею сзади обхватила охватила крепкая рука, а горла коснулся холодный металл.

Из-за спины донесся напряженный голос:

— Попробуй только дернуться, придурок. Моментально улыбку под челюстью организую.

— Я же свой, — прохрипел Егерь, разглядев перед собой несколько молодых парней в военной форме. — Пришел вместе с подполковником Морозом.

— Хорошо поёшь, — усмехнулся за спиной тот, что держал его за шею. — Только нет у нас такого подполковника. У нас вообще нет офицеров, кроме одного полковника и двух лейтенантов. Держи его ребята. Еще парочку поймаем и можно тащить подкрепление полковнику. Как раз к утреннему штурму успеем.

— Товарищ полковник, еще одного новобранца нашли, — солдаты втолкнули вяло сопротивляющегося Егеря в скудно обставленную комнату.

Кроме стола, двух табуретов и узкой кровати в ней ничего больше не было. Посреди комнаты стоял подтянутый человек со строгими чертами лица, в полевой военной форме, аккуратно зашнурованных и начищенных ботинках и внимательно изучал карту города. Ни появление подчиненных, ни пленник не смогли оторвать его от этого важного занятия. Полковник разрабатывал план наступления.

На карте уже были нарисованы жирные желтые границы, похожие на обычные горизонтали, описывающие рельеф местности, синие полосы с поперечными штрихами, точно полковник впал в детство и пытался неумело изобразить грабли, а также две жирные красные стрелы, упирающиеся в эти синие полосы. И одна — проходящая насквозь.

— Разрешите объяснить, товарищ полковник, — сказал Егерь, начиная соображать, что его привели к тому, кто теоретически может приказать его немедленно отпустить. — Меня задержали совершенно случайно, я не отношусь к солдатам вашего подразделения, я обычный гражданский человек, проснувшийся после анабиоза. Меня ждут мои люди, я не могу…

— Молчать, — строго оборвал его полковник. — Родина в опасности, а ты все о своих делах думаешь. Никакого такого анабиоза не было — это всё бредни врачей-предателей.

Полковник был настолько спокоен, что сразу становилось понятно: страшное нервное напряжение у этого человека осталось далеко позади.

— Как же не было, — удивился Егерь, — если мы все спали, а потом проснулись?

— По городу был нанесен ракетный удар. Только боеголовки в тех ракетах были не ядерные, и даже не фугасные, а химические. Американские ублюдки все-таки сделали то, о чем мечтали последние сто лет, — уверенно сказал полковник.