— Даже я понимаю, что невозможно все время питаться всухомятку. И вообще, женщина должна следить за тем, что ест.

— Ради бога, Энни! Ты ведь не из тех, кто может в ресторане целый вечер щипать листик салата.

— Это хорошо или плохо?

— Конечно, хорошо.

— А что, в Нью-Йорке именно так нужно делать? — уже серьезно спросила Энни. К ней разом вернулись все страхи, что она не приживется в этом огромном городе.

— Не знаю. Наверное, такие женщины есть везде.

— Но только не там, откуда я родом, — с усмешкой сказала Энни. — Мы, техасские женщины, любим поесть. — Она бросила выразительный взгляд на его полную тарелку. — Впрочем, парни из Оклахомы тоже.

— Я не ел домашней еды с… — Грант замолчал, уголки его губ горестно опустились. — С тех пор, как умерла мама.

— Давно она умерла?

— В октябре будет пять лет.

— И ты так долго обходился без куриного филе? — поспешила она увести его от грустных мыслей.

— Ну, пару раз в ресторанах, когда оно было в меню…

— А я-то была уверена, что это исключительно южный деликатес, — сказала Энни и насторожилась. Неужели она скучает по Техасу, по Локетту, по друзьям? Нет. Если по ком и скучает, так это по тетушке Мод.

Вспомнив о тете, Энни решила, что нужно позвонить ей. Но что ей сказать? «Если бы ты знала, какие невероятные события произошли со мной с тех пор, как ты ходила за жареной картошкой в день свадьбы. Моя свадьба была фальшивой, жених ненастоящим, а я теперь в Нью-Йорке занимаюсь любовью с братом-близнецом сбежавшего жениха»?

А может, именно Грант и есть настоящий? Тот, который ей нужен?

Растревоженная этими мыслями, она спросила:

— Ты редко готовишь дома, да?

— Откуда ты знаешь?

— На кухне слишком чисто, а посуда слишком блестит. Но у тебя есть все необходимое. — И это касалось не только кухонной утвари.

— Я предусмотрительный.

Энни уже знала это. Вспыхнув, она вспомнила, как этой ночью он предусмотрительно один за другим разрывал пакетики из фольги. Она некстати подумала о том, сколько женщин сидело вот так же на этой кухне с чашкой кофе, бокалом вина или стаканом воды. Собственная ревность удивила ее.

— А как прошел твой день? — спросил Грант, почувствовав, что спрашивает это так обыденно, как муж. — Чем ты занималась?

Энни откинулась на спинку кованого стула, который оказался на удивление удобным. Или удобство состояло в том, чтобы сидеть вот так вот напротив Гранта и обсуждать прожитый день?

— Не представляю, как можно снимать квартиру в Нью-Йорке при таких сумасшедших ценах.

— Если у тебя хорошая работа, то вполне можно. Кроме того, многие снимают квартиру на двоих или больше человек.

Энни едва удержалась, чтобы не спросить, не хочет ли он стать ее соседом по квартире. Хотя от Гранта ей хотелось много большего, но она запретила себе об этом даже думать.

— Видимо, ты получаешь побольше, чем школьный учитель, — поддразнила его Энни.

— Побольше. — Он разрезал свой кусок курицы. — И где же ты искала квартиру?

— Обошла почти весь Манхэттен, и теперь мои ноги горят огнем.

— А как насчет специального массажа для ног?

— После горячей ванны.

Их взгляды встретились. И от картин, рисуемых их воображением, воздух стал потрескивать как от электрических разрядов.

Энни откашлялась.

— Но проблема даже не в цене, а в том, что нет свободных квартир. Как вообще люди здесь устраиваются?

Грант накрыл ее руку своей ладонью. Его тепло и уверенность стали будто перетекать в нее, и Энни немного успокоилась.

— Не волнуйся, ты можешь оставаться здесь столько, сколько потребуется.

— Ты быстро устанешь от меня.

— Вряд ли.

Его слова эхом отдавались в ушах Энни. Это простая вежливость или он на самом деле думает так, как сказал?

— И с работой все не так просто. Может, пока нет учительских вакансий, я устроюсь официанткой.

— Не спеши, работа найдется.

— Хорошо тебе говорить.

Грант пристально посмотрел ей в лицо.

— Просто я знаю, что у тебя все получится.

— Откуда?

— Я знаю тебя. Ты можешь справиться с любой трудностью.

Полная сомнений, Энни недоверчиво фыркнула. Грант переплел ее пальцы со своими, и страхи отступили. Ей захотелось свернуться клубочком у него под боком, положить голову ему на плечо и забыть обо всех проблемах… до завтра.

— Если ты смогла превратить провальную свадьбу в личный триумф, — сказал Грант, — то ты, без сомнения, сможешь найти и работу по сердцу, и подходящую квартиру в этом сумасшедшем городе.

— Честно говоря, у меня есть несколько наводок благодаря Харви.

— Харви?

— Ваша «камера слежения» — мистер Каммингс. — Видя непонимание на лице Гранта, Энни рассмеялась. — Ну, твой сосед из квартиры напротив. Он раньше преподавал в школе и дал мне несколько телефонов, по которым я могу попробовать позвонить. Сомневаюсь, что что-нибудь получится, но это лучше, чем ничего. Берт тоже дал мне несколько наводок.

— Берт? — Грант наморщил лоб.

— Ваш швейцар. Отличный парень, кстати. Он живет в Сохо вместе со своей девушкой. Они оба безработные актеры…

— И что мог Берт тебе предложить?

— Несколько адресов. Завтра же я пройдусь по ним. Кроме того, его девушка спросит о месте официантки в том кафе, где она сама подрабатывает. — Энни вздохнула и отодвинула пустую тарелку. — Ничто не снимает стресс лучше, чем вкусная еда. — Она потерла виски. — Сегодня я больше не в состоянии думать ни о работе, ни о квартире.

— Отлично, — согласился Грант. — Кажется, я знаю, как помочь тебе избавиться от тревог.

— Не сомневаюсь в этом.

— Кино? Кафе-мороженое?

— Кровать. — Приглашение прозвучало откровенно и бесстыдно.

— Ты хочешь спать? — изобразил удивление Грант.

— Нет, а ты? Может, ты устал?

— Нет.

— Отлично. — Энни обошла стол и села ему на колени. — Тогда пойдем в кровать.

— Вместе?

— Что-то не так? — спросила Энни, поднимаясь.

— Все так. Я просто… я просто не привык, что женщина ничего не ждет от наших отношений.

— Отчего же? Я жду. — Она положила его руку себе на талию.

— Чего же? — Грант насторожился, подозревая, что сейчас прозвучит слово «брак».

— Этого. — Энни взяла его лицо в ладони и поцеловала в губы, решив не говорить, а показать, чего же она на самом деле хочет.

Конечно, она была в белом. Как и собиралась все три раза.

Бледно-розовые, кремовые и сиреневатые розы украшали проход. Каждое сиденье в церкви было украшено атласным бантом. По красной дорожке были разбросаны лепестки девственно-белых роз.

Мне нужна передышка!

Энни металась на своей половине кровати, пыталась зарыться поглубже в подушку. Даже во сне ее не оставлял страх, что в последнюю минуту все сорвется.

Вот она скользящим шагом движется по проходу… к Гранту. На нем смокинг. Грант невероятно красив и значителен. Он словно излучает уверенность и властность, подавляя других мужчин, не годящихся ему даже в подметки. Женщины липнут к нему как мухи, но он выбрал ее.

Улыбаясь жениху, она едва замечает многочисленных гостей. Ее взгляд прикован к Гранту — Энни боится, что, если даже просто моргнет, он исчезнет, как исчезли ее предыдущие женихи. Прежде, чем она дойдет до него. Прежде, чем успеет произнести «да».

Музыка заполнила церковные своды, и все присутствующие замерли в ожидании. Встав рядом с Грантом, она с облегчением и победительно вздохнула. Он здесь, он не исчез.

Она протянула ему руку, но он смотрит на нее, как будто у нее выросла вторая голова.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Грант.

Как — что? — удивилась Энни. Это же мой сон. Разве я не имею права побыть счастливой хоть во сне?

— Ты же говорила, что больше не хочешь никаких серьезных отношений. — Грант выразительно посмотрел на цветы, ленты, свечи. — Не хочешь ничего этого.