Эта мысль настолько испугала Гранта, что его желание присоединиться к Энни в душе остыло. Он должен немедленно восстановить свое душевное равновесие и решить, что скажет ей, когда она выйдет из ванной. Вскочив с кровати, Грант поспешно натянул джинсы и прошелся по комнате, стараясь успокоиться. Но, увидев, что Энни не взяла с собой свою одежду в ванную, решил ретироваться в кухню. Не стоит делать ситуацию еще более неловкой, чем она есть.

Но он опоздал. Дверь ванной комнаты открылась, и в облаке душистого пара оттуда вышла Энни. Грант уловил цветочный аромат шампуня и чистый запах мыла. Влажное полотенце, которым обернулась Энни, лишь подчеркивало соблазнительные изгибы ее тела. Грант еще раз убедился в истине, что плоть слаба, ибо его плоть отреагировала незамедлительно. А Энни без тени смущения улыбнулась ему, поцеловала в губы и сбросила полотенце.

Да, она была именно той женщиной, чья откровенная чувственность могла бы удерживать его рядом много лет. Что?! О чем он только думает?

— Энни… — начал Грант, хотя то, что он собирался сказать, не соответствовало его желаниям. Он снова безумно хотел ее, но это было неправильно. — Послушай… — Он положил руки ей на плечи и заставил себя смотреть ей в глаза.

— Доброе утро. — Энни придвинулась к нему вплотную.

Тело действовало быстрее разума. Грант рывком притянул ее к себе и поцеловал горячо, жадно. Одним поцелуем больше, какая разница? Да, он безумно хочет ее, но какую цену он готов заплатить за обладание ею?

Грант переместил руки на ее талию. Энни прервала поцелуй и посмотрела на него, моргая так, будто только что вышла из транса.

— Что-то не так?

— Все так.

— Устал прошлой ночью? — В ее голосе появились чувственные нотки.

— Немного. — Но это было не так. Сейчас Грант хотел ее даже больше, чем ночью. Он стискивал руки в кулаки, чтобы не схватить ее, снова не поцеловать, не опрокинуть на постель и не начать все сначала.

Равнодушно пожав плечами, Энни отвернулась, предоставив Гранту возможность полюбоваться великолепным видом ее спины и ягодиц. Он отвел глаза и стал изучать солнечный луч на стене, чтобы отвлечься от мыслей об Энни, от своего желания.

Не удалось.

— Ты, вероятно, спешишь на работу. — Энни достала щетку для волос из раскрытого чемодана и стала расчесывать влажные спутанные локоны.

Гранту хотелось закричать, чтобы она прикрыла наготу, сводящую его с ума, и в то же время не хотелось, чтобы она сделала это. Он еще не нагляделся на нее, точно так же, как не нацеловался и не…

Грант инстинктивно шагнул к Энни, затем резко повернулся и отошел к окну. Снизу доносился привычный городской шум — сигналили автомобили, кто-то фальшиво напевал.

— Энни, послушай…

— О, только не это! — Энни перестала расчесываться и повернулась к Гранту.

— Что? — Черт, он никак не мог отвести от нее глаз и сосредоточиться.

— Сейчас ты скажешь, что прошлая ночь была прекрасна, но это ничего не значит… — Энни усмехнулась. — Будь джентльменом, Грант. Позволь мне первой произнести эти слова.

— О чем ты, Энни?

— Грант, — сказала Энни учительским тоном, как будто не стояла полностью обнаженная в его спальне. — Сейчас я играю по правилам. Это раньше я ложилась в постель с мужчиной, только если любила его. Ну, или считала, что люблю. Но теперь у меня новая жизнь.

Грант присел на край кровати, пытаясь осмыслить ее слова. Означают ли они, что она его не любит? Если да, то это замечательно. Впрочем, ничего «замечательного» при этой мысли Грант не почувствовал.

— Боюсь показаться несколько распущенной, но зачем нам бороться с обоюдным влечением? Ведь ты меня хочешь?

— Да, — честно и коротко, скорее всего от неожиданности, ответил Грант.

— А я хочу тебя и ничего при этом не требую. — Энни улыбнулась. Улыбка была понимающая и немного снисходительная. — Итак, ни обид, ни обязательств?

Грант был обескуражен. Обычно он сам говорил эти слова женщинам в самом начале их отношений.

— Извини, — произнесла Энни, возвращаясь к нему.

— За что?

— За то, что я не такая утонченная, как те женщины, к которым ты привык. Видимо, я все делаю как-то неправильно.

— Не думаю, что существует инструкция для подобных случаев.

Грант провел пальцем по ее ключице, восхищаясь тем, какая шелковистая и душистая у нее кожа. Он больше ни о чем не думал, кроме как о том, что Энни хочет его не меньше, чем он хочет ее. Сегодня. А завтра… что будет, то будет.

— Разве тебе не нужно на работу? — хрипловатым голосом спросила Энни, явно провоцируя его.

— Не волнуйся, у нас достаточно времени.

Но время, бывшее утром другом, к вечеру стало ее врагом. Больше всех досталось куску куриного филе, который Энни безжалостно колотила деревянным молотком, как будто он был виноват во всех ее проблемах. Грант оставил сообщение, что вернется поздно, и у Энни закралось подозрение, что он избегает ее.

Ближе к вечеру в холле она столкнулась с «камерой слежения» — Харви Каммингсом из квартиры напротив. Он оказался хоть и со странностями, но очень приятным пожилым человеком, к тому же — бывшим школьным учителем. Он немедленно вызвался помочь Энни и дал ей несколько телефонов, по которым она могла попытаться найти работу.

Затем Энни спустилась вниз и побродила по вестибюлю, поболтала со швейцаром. Берт оказался безработным актером, который, правда, и в лучшие времена не был звездой.

Вернувшись в квартиру, она уже не спускала глаз с каминных часов. Без четверти восемь. В животе у Энни сердито заурчало. Когда закипела вода, она решительно бросила в кастрюлю нарезанную кубиками картошку.

Когда Грант вернулся, она как раз укладывала на противень кусочки куриного филе. Энни слышала, как щелкнула, закрываясь, входная дверь, а вслед за этим раздался скрип открываемой кухонной двери.

— Привет, — сказала она, чувствуя одновременно неловкость и облегчение. Ее тело напряглось в ожидании, и тут Энни заметила букет маргариток в руках Гранта. — Трудный день?

У него действительно был усталый вид.

— Требовательный клиент, но ничего такого, с чем бы я не мог справиться.

— Что ж, — Энни подошла к нему и обняла, — похоже, тебе требуется один из моих фирменных массажей. А это мне? — не выдержала Энни, указывая на букет, источавший восхитительный аромат.

— Да, извини. Просто я не силен в роли романтика.

— И не нужно. Я просто очень люблю цветы. — Энни привстала на носки и обняла Гранта за шею, приглашая к поцелую. — Спасибо.

— Не за что.

— Ужин скоро будет готов. Ты ведь ничего не ел?

— Нет, не было времени. Кроме того, я надеялся…

— …что я приготовлю?

Грант рассмеялся.

— Что мы закажем пиццу и съедим ее…

— В ванне? — (Он покачал головой.) — На крыше? — (Грант усмехнулся.) — В постели?! Мы осуществим эту фантазию завтра. Как бы заманчиво это ни звучало, у меня уже готово куриное филе.

— Мое любимое.

— Правда? Парень может уехать из Оклахомы, но Оклахома в нем неистребима, да?

— Должно быть.

Она стала поворачиваться к плите, но Грант перехватил ее, прижал к себе и поцеловал в шею. Тело Энни откликнулось волной дрожи. Она прислонилась к Гранту спиной, ощущая в его сильных объятиях покой и безопасность. Но когда он положил ладони на ее груди, покой сменился совсем другим чувством.

— Пахнет хорошо, — прошептал он ей на ухо.

Энни рассмеялась, чувствуя, как уходят остатки ее дневного напряжения.

— Я или филе?

— Да-а… Трудный вопрос. — Грант тоже рассмеялся. — Спроси меня после того, как мы поедим.

Через несколько минут они уже сидели за столом. Энни наблюдала, как Грант поливает сливочным соусом пюре и курятину. Она специально не стала как-то по-особенному, со значением сервировать стол и зажигать свечи, решив не усложнять ситуацию.

— Странно, что ты не закупила хот-доги и картошку фри. Разве не это твое любимое меню?