Оторваться от источника крови всегда было трудно. Но Кассандра не любила убивать, несмотря на получаемые от убийства физическое удовольствие и силу. Тем более она не хотела убить добрую Анну Лакруа. Так что Кассандра оторвалась от шеи женщины и зализала ранки, чтобы они не кровоточили. Анна в полубеспамятстве продолжала постанывать и содрогаться.

Лигия протянула к ней руку, чтобы вернуть ее к реальности и увести, но Кассандра удержала ее:

— Подожди. Пусть сама…

— Да, правильно, ей нечасто достаются удовольствия, бедняжке, — согласилась Ара, подхватывая Кассандру на руки и относя к уже налитой горячей ванне. Она стащила с Кассандры рубашку, отбросила в сторону. Потом вылила в воду четверть флакона ароматического настоя. Вода сделалась мутноватой, опаловой, и Кассандра с наслаждением легла в нее.

Две слуги, профессиональные массажистки, опустили руки в воду и принялись нежно разминать ее тело, тогда как Ара осторожно массировала голову под волосами.

Через пол часа Кассандра открыла глаза и почувствовала себя обновленной.

— Все, Ара. Мы можем попробовать.

Ара отправила массажисток прочь, подняла Кассандру из ванной, завернула в мягкую льняную простыню и отнесла обратно на ложе. Анны уже не было, о ней напоминал только витавший в воздухе запах ванили, крови и похоти. Кассандра, не знавшая телесной страсти, любила этот запах. Для нее он означал женскую победу над мужской жестокостью. Если женщина сама желает соития — значит, над ней нельзя надругаться, причинив ей боль, нельзя вломиться в ее тело, разрывая его и калеча: оно само истекает соками и готово раскрыться, как прекрасный цветок! Право же, жаль, что муж Анны не сможет ублажить ее сегодня…

— Сосредоточься на том, что ты видела. И попытайся увидеть то, что было скрыто, — сказала Ара, снова принимаясь массировать виски Кассандры.

Кассандра закрыла глаза и усилием воли вызвала мерзкие видения. Они снова прошли перед ней чередой — такие же яркие и пугающие, как и в первый раз.

Но потом пришло новое… Его не было прежде…

Пещера. Иной в рунной мантии, с многоцветными кольцами на пальцах, пытается открыть еще одну дверь в кошмар.

Но внезапно оборачивается.

Перед ним стоит вампир.

Кассандра узнала его сразу. Она не раз его видела.

Резкий надменный профиль. Чувственный алый рот. Большие темные глаза сейчас горели красным огнем, ведь вампир охотился на врага, но в спокойном состоянии они были бархатными, таинственными, затененными пушистыми, как у девушки, ресницами. А еще у него были длинные черные локоны, спадающие на плечи, более длинные, чем модно носить сейчас…

Принц Парижа. Филипп Орлеанский.

Кассандра знала в лицо правителей всех крупных городов. Когда они прибывали в Женеву, на встречу с Советом Вампиров, ее вызывали и она наблюдала через потайное окно. Тех, кто редко бывал в Женеве, ей показывали на фото, на видеозаписях, но это было совсем не то, как увидеть в реальности… Она должна была их всех знать на случай, если они появятся в ее видениях. Ведь видения, связанные с сильнейшими вампирами мира сего, больше всего интересовали Совет.

— Снова ты! — с ненавистью прошипел Иной на чистейшем французском.

— Вот такая неожиданность, красавчик, — ответил ему Филипп.

Иной вскинул руки, — почему-то они были покрыты кровью, — кольца полыхнули, но Филипп в тот же миг и с той же невероятной скоростью вонзил ему в грудь меч. И, схватив за соединявшую их цепочку, сорвал с его пальцев кольца.

— Старое доброе холодное железо. Вы, поганцы, его не любите, не так ли? — сквозь зубы проговорил принц, — Тебе очень больно? Надеюсь, что очень…

Иной ответить не мог. Он скреб по груди пальцами, изо рта у него вырывались фонтанчики алой крови.

— Я бы с удовольствием посмотрел, как ты помучаешься, — продолжал Филипп, — Я мог бы смотреть на это часами. Но не стану. Твоя кровь пахнет слишком сладко…

Он повернул меч в ране, потом вырвал его. Затем, пренебрежительно отбросив в сторону кольца, сунул руку в рану, разорвал грудную клетку Иного, и вырвал его сердце…

Кассандра пришла в себя. И улыбнулась.

— Что ты увидела? — спросила Ара.

— Иной будет убит, и мир будет спасен. Его спасет принц Парижа.

— Этот развратник? Он же злодей! — удивилась начитанная Лигия, сидевшая на полу и ожидавшая окончания видения.

— Наверное, это не имеет значения, — все еще улыбаясь, ответила Кассандра. — Главное — ему суждено спасти все это… Всех нас. Мы не знаем, почему иной раз боги выбирают героем злодея… Или почему вдруг герои совершают отвратительные злодеяния.

— Потому что мы все — люди. А люди непостоянны. Мы же тоже люди. Только бессмертные, — прошептала Ара.

— И с клыками! — рассмеялась Лигия.

Ее смех оборвался, потому что Кассандра вдруг придушенно вскрикнула, и тело ее в судороге выгнулось на постели.

Новое видение!

Пещера.

Иной в рунной мантии и с кольцами на пальцах.

Против него — трое.

Принц Филипп, в руках у которого не меч, а какое-то современное оружие, стреляющее пулями.

Рядом с ним — другой вампир: высокий, статный, с прекрасным и жестоким лицом, с золотистыми волосами, — таким изображали Ареса, бога войны… И его Кассандра тоже знала. Шевалье Филипп де Лоррен. Друг, спутник и возлюбленный принца Парижа. Кассандре казалось, что мрачный красавец Лоррен исполняет так же функции телохранителя и даже соправителя. Во всяком случае, он везде и всегда сопровождал принца Парижа, и у Филиппа не было от него тайн.

Третьим был Иной, очень похожий на того, который в рунной мантии, но одетый, как одеваются люди в нынешнее время.

Иной в рунной мантии обернулся, принц Филипп хотел привести в действие свое оружие, но не успел. С пальцев Иного, скованных золотыми цепочками, сорвался узкий поток ослепительно-белого света, нацеленный в грудь принцу Парижа… Смертельный поток дневного света. Могущественная магия сидхэ. И этот поток убил бы, сжег бы Филиппа, если бы похожий на Ареса красавец не метнулся — быстрее магии! — и не заслонил Филиппа собой, чтобы принять на себя этот свет. Словно огненная стрела пронзила его грудь. Он качнулся, развернулся на каблуках — лицом к Филиппу, глядя с недоумением и болью, а в груди его полыхала огненная дыра.

Иной с кольцами на пальцах метнулся в темноту. Иной в современной одежде бросился к принцу Филиппу, и обхватил его руками, оттаскивая от Лоррена прежде, чем огонь распространился из его груди по всему телу, заполнил сосуды под кожей, и вспыхнул в глазных впадинах… И за какие-то мгновенья белокурый красавец рухнул у ног принца грудой обугленных костей.

Кажется, все это время Филипп кричал.

И Кассандра кричала вместе с ним.

Филипп рванулся из рук удерживающего его Иного, сделал шаг и замер, устремив остекленевший взгляд на то, что осталось от его любовника.

— Нет-нет-нет… Твою мать, Лоррен… — простонал он, — Что ты наделал, черт тебя возьми?!

Иной кинулся в темноту в поисках бежавшего врага, а принц упал на колени перед грудой костей, и замер в неподвижности.

— Я нашел врата, — сказал Иной, возвращаясь. — Они здесь, всего в нескольких шагах… Защита очень сильная. Даже удивительно, что Леавану удалось найти способ ее разрушить. Одной силы и знаний для этого мало, нужно непревзойденное искусство. Наверняка он очень давно задумал это…

Филипп ничего не отвечал и Иной добавил с сочувствием:

— Я понимаю, что ты чувствуешь сейчас. Но нельзя отчаиваться. Порой судьба подвергает нас суровым испытанием на пути к великой цели и требует жертв, которые мы никак не готовы принести… Это как на войне. Мы идем на битву, зная, что можем потерять друзей и близких, и все равно идем.

— Этого не может быть, — пробормотал принц, — Этого не должно было случиться…

Он потянулся к лежащим на камнях костям, хотел коснуться — и отдернул обожженные пальцы. Потом поднял оружие, которое все еще сжимал в руке, и прислонил дуло к своей голове.