Вивиана на мгновение задумалась, а потом расцвела радостной улыбкой. Присела, опустила руку в воду, быстро задвигала пальцами, разметывая в стороны брызги, и Филиппу показалось, что вместо капель воды с ее пальцев слетают лепестки цветов… Потом Вивиана брызнула ему в лицо.
— Все. Это даже лучше, чем невидимая броня. Отныне тебе не страшно никакое оружие в этом мире. Ибо любое оружие, которое обратят против тебя, будет превращаться в цветы. Но в мире фэйри ты по-прежнему уязвим, помни это.
Филиппу показалось, что он неправильно понял ее.
— В цветы?! — переспросил он.
— Да, в цветы. В разные. Нежные, прекрасные и ароматные. Если тебе на грудь упал цветок — знай, что в тебя пустили стрелу. Если тебе на голову обрушился букет — значит, кто-то подкрался сзади с топором.
— Я - вампир. Ко мне нельзя подкрасться сзади. Но я счастлив, что ты одарила меня… этим… этим чудесным свойством.
— Тогда прощай!
Вивиана прыгнула в джакузи, снова взметнув фонтан воды.
Стерев с лица воду, Филипп подумал, что ему повезло: шутница Вивиана могла сделать так, что оружие, направленное на него, превращалось бы в рыбок. Серебристых, резвых, скользких рыбок… Получить по голове каким-нибудь палтусом или осетром было бы не в пример неприятнее, нежели цветком.
Он с сожалением посмотрела на воду в ванной. Она остыла. И вообще… вряд ли теперь купание доставит ему удовольствие.
Филипп оделся и отправился искать Лоррена.
Ему хотелось рассказать ему о полученных дарах. И главное — испытать один из них на деле… Тот, который несмотря на всю несуразность своего воплощения, был на самом деле весьма ценным.
Но Лоррена отчего-то более потряс другой дар — помпезный и бессмысленный.
— Армии Запада? — переспросил он, с уважением глядя на рог в руке принца, — Вы говорите, стоит в него протрубить и поднимутся все воины, погибшие на территории Европы за тысячу лет? Потрясающе… Интересно, это будут только христиане? Или мавры тоже? А язычники? Древние римляне? Кельты? Германцы? И в каком виде они предстанут?! От большинства даже костей уже не осталось… Как это будет выглядеть?
— Комично, я думаю. Или трагично. Трагикомично. Я не собираюсь трубить в этот рог, Лоррен. Никогда и ни при каких обстоятельствах.
— Я понимаю. Просто любопытно, как это может быть реализовано…
— Никак. В том-то и дело. Такова суровая правда жизни, — за спасение мира можно получить только обещание, что в следующий раз тебя обяжут делать это снова. Зато злодейства порой приносят реальную пользу…
— Это вы об умении превращать оружие в цветы? — хмыкнул Лоррен, — Леди Вивиана не иначе была когда-то вдохновительницей хиппи. Или они были ее вдохновителями… Что бы такое нам превратить в цветок? Хотите, чтобы я проткнул вас шпагой?
— Шпагу жаль… Возьми нож. Какой-нибудь обычный кухонный нож.
Они пришли в кухню, где в это время никого не было, и Лоррен выбрал нож для разделки мяса, похожий на оружие маньяка.
— Бить по-настоящему?
— Давай. Даже если ты меня порежешь, я от этого не умру.
Лоррен замахнулся и где-то на полпути к животу Филиппа нож вдруг — раз! — и превратился в какую-то ромашку с длинными белыми лепестками.
— Твою мать… — выдохнул Лоррен, удивленно взирая на цветок, — В самом деле, сработало!
Филипп рассмеялся.
— Ну что ж, похоже, мы решили проблему наемных убийц! Как полагаешь?
— Наверное… Но надо бы попробовать убить вас разными способами, пулей, осиновым колышком, что там еще?..
— Попробуем. Как ты думаешь, когда «Темные охотники» откажутся от контракта на меня, им можно будет поручить эту баронессу из Канады? Не помню ее имя… Или придется нанимать кого-то другого? По ее вине погиб Жак. Она должна умереть.
— Думаю, они примут ваше предложение. Они же профессионалы… По крайней мере, — большинство из них. Скажите лучше, как долго будет действовать это ваше хипповое заклятие?
— Много лет.
— Много — это сколько?
— Я не успел спросить. Но знаешь, мне кажется, в представлении фэйри «много» — это должно быть действительно много. Очень-очень много.
