И вот тогда из отверстия полезли чудовища.
Они были настолько ужасны, что попросили бы Кассандру их описать — она не смогла бы. Их уродство было за пределом человеческого воображения. Оно забывалось сразу, как только они исчезали из поля зрения, как забывается физическая боль… Помнишь, что было больно, но как больно — нет, уже не помнишь…
Может, в этом была их магия? В том, что их нельзя запомнить?
Они лезли и лезли из этой дыры, а Иной в рунной мантии ликующе воздел руки, и перстни на его пальцах светились, пронзая темноту разноцветными лучами.
3.
Потом видение сменилось. Кассандра видела катакомбы под Парижем. Она их узнала. Когда-то она там была. Когда-то ей пришлось там скрываться со своим Хозяином… Тогда еще катакомбы не были заполнены черепами и костями, уложенными во множество рядов. Люди вырыли своих мертвых из земли и снесли сюда, и сложили здесь, в ожидании Страшного Суда, в который они тогда верили. И верили, что мертвые восстанут и обретут плоть. Кассандра верила, что когда-нибудь миру придет конец. И возможно, будет Суд. Но мертвые восстанут как-то иначе. Бренная плоть им будет не нужна. Так что правы были ее предки, предпочитавшие сжигать мертвых. Это чище и не так… не так страшно.
Чудовища, вырвавшиеся из иного мира, таились теперь в катакомбах. Прятались в грудах костей. А ночью выходили на поверхность и похищали людей. Они хватали их, как пауки, и высасывали в одно мгновенье, выпивая не только кровь, как вампиры, но все соки, какие есть в теле, и всю энергию, и человек усыхал, усыхали даже кости, ведь и из них можно высосать влагу, и взрослый человек превращался в подобие мумии, размером с подростка, утопающую в одежде, которая теперь казалась непомерно большой…
У людей такая крепкая кожа. Бывает, они падают с высоты в воду, и кости превращаются в осколки, и внутренности разрываются, а кожа не лопается, если только ее не проколет осколок кости. Она очень, очень крепкая, человеческая кожа… У этих куколок она становилась, как жесткий пергамент.
Куколок чудовища утаскивали обратно в катакомбы. Иногда теряя на тротуаре что-то из вещей жертв — сумки, обувь, головные уборы, зонтики… Что-то из одежды, что успевало соскользнуть…
Никто никогда не замечал этих нападений. Чудовища словно окружали себя и избранную жертву невидимой стеной. И еще они действовали очень, очень быстро. Быстрее, чем любой вампир. А до сих пор Кассандра считала, что нет никого быстрее воина-вампира!
4.
Кассандра видела, как Иной в рунной мантии, с многоцветными перстнями на пальцах, открывает одну за другой восемь дверей, и все огромнее и все ужаснее становятся чудовища, которые выходят из темницы иного мира, и наводняют всю землю, и истребляют человечество…
И не только людей.
Всех.
Вампиров. Оборотней. Колдунов. Фэйри-полукровок, живущих в этом мире.
Зверей, птиц и рыб.
Все деревья и травы.
Плодотворную силу земли и моря они всасывают в себя, потому что голодны, страшно голодны.
И земля, похожая на драгоценный камень, переливающийся зеленым и синим, станет мертвой и бесцветной.
5.
Кассандра очнулась, крича от ужаса.
Она лежала на широком и пышном ложе, под тяжелым балдахином, в огромном зале, который когда-то выстроили для нее: ни единого окна, полностью закрыт от света, стройные колонны подпирают потолок, бассейн с прохладной и чистой водой, где она могла плавать, ванная с теплой водой, несколько кушеток, несколько статуй — самые прекрасные из тех, которые находили при раскопках в странах, где во времена жизни Кассандры было множество царств, звавшихся теперь Древней Грецией. Несколько жертвенников богам. А вдоль стен спали ее жрицы.
Большинство из них были недостаточно стары и сильны, чтобы пробудиться, но четверо бросились к ней. Полог был отброшен в сторону сильной черной рукой: Ара, нубийка, которая была служанкой Кассандры еще во времена Калигулы, и которую Кассандра обратила не ради ясновидческого дара — ясновидением Ара как раз не обладала — но потому, что так к ней привязалась, что не могла допустить ее смерти. Кассандра не хотела даже делать ее слугой крови: люди так уязвимы, даже слуги. Позади Ары стояли еще две вампирши из римских времен: юная аристократка Сабина и девочка-рабыня Лигия. Четвертой поднявшейся от дневного сна была суровая Теодолинда, обращенная уже здесь, в Европе, но очень сильная из-за количества выпитых ею смертных.
— Кассандра, драгоценная моя деточка, что с тобой? — спросила Ара.
Она обращалась с Кассандрой не как с госпожой, а как добрая нянюшка — с маленькой девочкой. И именно это Кассандре было нужно. Именно это ее радовало и успокаивало.
— Видение, — всхлипнула Кассандра. — Иной открыл врата чудовищам… Люди погибнут… Мы все погибнем! Вся земля!
— Конец света? — нахмурилась Теодолинда.
— Индейцы Майя предсказывали его в 2012 году. Это скоро. Может, они оказались правы? — заинтересовалась Лигия: она много читала и знала про всех, даже про индейцев майя, а Кассандра не очень точно знала, кто они такие…
— Подождите! Видение было завершенным? Цельным? — спросила Ара.
— Нет. Частями. Но каждая — завершенная.
— Последовательность логическая?
— Пожалуй, логическая.
Кассандра села на кровати, дрожа. И заметила, что ее тонкая белая рубаха, которую она носила прямо на обнаженном теле, по древней своей привычке не признавая более тесных сложнее скроенных одежд, покрылась мелкими каплями крови. Кровавый пот… Он выступает у вампиров от сильной боли или сильного страха. Кассандра коснулась руками влажного лица — так и есть, ладони в крови. Она плакала во сне кровавыми слезами. А ведь весь сон длился-то несколько минут… Сколько прошло с тех пор, как солнце поднялось из-за горизонта? Немного. Она чувствовала солнце и могла сказать, что оно только недавно показалось полностью.
— Надо попытаться восстановить всю картину целиком, — сказала Теодолинда. — Сейчас, пока видение еще свежее.
— Прямо сейчас у нее нет сил! — огрызнулась Ара. — Не беспокойся, цыпленочек мой, я тебя накормлю, искупаю, переодену, приласкаю, а когда тебе станет хорошо, ты сможешь с новыми силами вернуться к этому видению. Лигия, сбегай за донором!
Лигия умчалась и вскоре вернулась, ведя за собой миловидную, пышногрудую женщину с добрым лицом и сонными глазами.
Кассандра не любила прикасаться к мужчинам. Нет, она их больше не боялась. Она могла с ними дружить. Испытывать к ним братские чувства. Подчиняться их власти с почтением к их мудрости и силе. Но питалась от мужчин она, когда не было другого выхода. И всегда испытывала дискомфорт. Из-за того, что приходилось к ним прикасаться… Прикосновения к мужскому телу, мужского запаха она до сих пор не выносила. Только если Кассандра была очень голодна или впадала в состояние гнева, когда ей надо было защищать свою жизнь, — тогда она могла впиться в шею мужчине и пить его кровь. В повседневности же она питалась только от женщин.
Эта женщина, Анна Лакруа, была ее любимым донором. Анна была доброй и порядочной, она одна растила четверых детей и ухаживала за мужем, парализованным после аварии, она случайно подсела на наслаждение, получаемое от укуса вампира, и это было единственное доступное ей телесное наслаждение: Анна хранила верность мужу. Кассандра взяла Анну на работу в принадлежавшее вампирам агентство психологической помощи, которое на самом деле занималось поиском детей, наделенных даром ясновидения, и заботилась о том, чтобы помимо основного, Анне выплачивали еще и второй оклад: за донорство. Кровь Анны была не только питательной, она действовала успокоительно. Кровь несет в себе отголоски эмоций и характера. Анна была ласковой, умела утешить, посочувствовать, — и кровь ее всегда приводила Кассандру в благостное настроение.
Сейчас Кассандра радостно обняла Анну — и Анна обняла ее в ответ. Кассандра положила голову на ее пышную грудь, и Анна, усаживаясь рядом с ней на краешек ложа, принялась укачивать Кассандру, как ребенка. Кассандра поцеловала полную шею женщины, такую мягкую, пахнущую кремом — ванильно-конфетный, нежный аромат! — из под которого чувствовался жаркий и лакомый запах крови. Потом выбрала место, где не было шрамов от старых укусов, и укусила быстро и сильно, глубоко вонзила зубы, мгновенно добравшись до артерии, и сразу принялась сосать. Горячая, вкусная кровь хлынула в горло Кассандры, насыщая все ее существо. А тело Анны пронзило наслаждение, накатывавшее волнами, становившееся все сильнее, острее, и она уже не контролировала себя, она упала навзничь на смятое покрывало, задышала хрипло, застонала, принялась извиваться, сжимая бедра, и вот уже не она обнимала Кассандру, а Кассандра ее нежно удерживала…
