— У тебя есть любимое произведение?
— Да. Хочешь угадать?
— Наверное, Бетховен. «К Элизе»… Или «Лунная соната». Впрочем, я плохо разбираюсь в классике…
— Ты угадал… — шепнула Мишель, уже не улыбаясь. — Как это у тебя получилось?
— Не знаю. Просто представил тебя за черным роялем… в длинном платье… твою игру…
— У меня действительно дома черный рояль…
Она непроизвольно наклонилась к нему… Он взял ее руку и крепко сжал в ладони.
— Мне кажется, что мы знаем друг друга всю жизнь… — шепнул он ей.
Мишель немного растерялась, отвела глаза и вдруг увидела, что в кафе входит ее мать с двумя подругами. Девушка быстро убрала руку и поправила челку.
— Что-то не так? — спросил Кристиан.
— Моя мама…
12
София возвращалась из торгового центра, расположенного в квартале от этого кафе. Как только женщина зашла в помещение и увидела свою дочь, улыбка сразу же исчезла с ее лица, глаза забегали, и София растерянно остановилась. Потом, что-то шепнув подругам, она быстрым шагом направилась к столику, за которым сидели Кристиан и Мишель.
— Мама, познакомься, пожалуйста… — Мишель встала со стула и почему-то виновато посмотрела на мать.
— Да как ты можешь? — процедила София дочери на ухо, не отводя глаз от Кристиана. — Быстро домой! Не хватало, чтобы Николас узнал об этом!
— Хорошо, мама. Но позволь сначала тебе представить Кристиана. Он мой друг. — Мишель постаралась разрядить накаленную обстановку.
— Очень приятно! — Кристиан поднялся со стула и протянул женщине руку. — Мадам…
— София, просто София. — Она выдавила улыбку и неохотно вложила свою руку ему в ладонь.
Кристиан искренне улыбнулся и удивленно взглянул на Мишель, которая явно не знала, куда себя деть. Она готова была провалиться сквозь землю от стыда, который впивался ей малиновым румянцем в щеки и острым, мешающим дышать кинжалом в грудь. Какая глупая ситуация…
— Пойдем, Мишель! — скомандовала София. — Приятно было познакомиться! — небрежно бросила она Кристиану и проследовала к выходу.
Мишель смущенно улыбнулась молодому человеку, закинула сумку на плечо и пошла было за матерью, но, почувствовав, как прохладные пальцы Кристиана обхватили ее запястье, остановилась.
— Ты придешь? — шепотом спросил он, поглядывая на Софию, которая прощалась с подругами.
— Куда? — не поняла Мишель.
Господи, ей так хотелось остаться… остаться с ним.
— К старому кинотеатру… завтра вечером… придешь? — быстро проговорил он.
— Хорошо… в шесть… — шепнула Мишель и побежала за матерью.
Остановившись у выхода, она взглянула на Кристиана и слегка ему улыбнулась, так, чтобы остальные посетители ничего не заметили. Он тоже улыбнулся ей в ответ, она поймала его улыбку и толкнула крутящуюся дверь, за которой ее ждала София с неприятным для Мишель разговором.
— Что ты себе позволяешь? — не вытерпела София и схватила дочь за плечи посреди улицы. — Мама, я просто завтракала! Что здесь такого? — Мишель удивленно посмотрела на мать, которая просто кипела от злости.
— У тебя есть жених, скоро свадьба!
— У меня даже кольца нет! — Мишель показала матери левую руку.
— Николас подарит тебе его у алтаря. Вы сами так договорились! — София грубо взяла дочь за руку и повела в сторону стоянки, на которой их ждал Бруно.
— Я не помню этого! — Мишель выхватила руку и остановилась.
— Ты многого не помнишь! Но вести себя прилично просто обязана! Я ничего не скажу отцу. Но если ты вздумаешь играть со мной…
— Я тебе не маленькая девочка! — Мишель повысила голос.
— До свадьбы ни ногой из дома. Поняла? Иначе будет худо! — сказала София жестким тоном и пошла в сторону автомобильной стоянки.
Мишель ничего не оставалась делать, как последовать за матерью. Девушке так хотелось остановиться и закричать, чтобы все в округе узнали, как ей плохо, как она хочет выбраться на волю из огромного особняка, напоминающего тюрьму. Она хотела, чтобы все узнали, как Мишель одинока в этом мире, как ей хочется любви и заботы… Но она не стала этого делать. Этика, черт подери.
Все утро следующего дня Мишель просидела в своей спальне на кровати, обнимая подушку в виде полумесяца. Она не знала, как поступить: послушаться мать или сбежать на свидание к Кристиану. Думая о нем, Мишель замечала, что на ее лице появляется улыбка. Она призналась сама себе, что он очень ей симпатичен. Ей нравились его голубые глаза, бездонные, как глубокие и чистые озера, в которых так и хочется тонуть снова и снова. Его озорная улыбка завораживала, к его пепельным волосам хотелось притронуться. А аромат его одеколона пьянил и дурманил ее. Он казался ей знакомым. — Может, похожий одеколон есть у Даниеля или отца? — спросила себя Мишель и улыбнулась, соскочив с кровати.
Бесшумно поднявшись по лестнице, она вошла в спальню родителей и направилась к полочкам в ванной комнате, на которых стояли разные бутылочки, баночки и, в том числе флакончики с туалетной водой. Она быстро сняла первую крышечку и поднесла к носу — нет, не тот запах. Открыла второй флакончик — тоже не тот. Третий, четвертый, пятый и все остальные не дали положительных результатов, и Мишель покинула спальню родителей.
Спустившись на этаж ниже, она тихо открыла дверь в комнату Даниеля и вошла. Быстро проскользнув в ванную, она открыла шкафчик, висевший над раковиной, и достала флакончики с духами. Первый запах был явно противоположен аромату одеколона Кристиана, второй немного походил, но все равно был не тот. Но когда Мишель взяла в руки третий пузырек из черного стекла с синей, надколотой крышечкой, по ее спине как будто пробежался электрический ток. Вот! Это тот запах! Абсолютно тот!
— «Признание», — прочитала она вслух.
Потом Мишель поднесла пузырек к свету и увидела, что жидкости в нем совсем мало, на дне. Она снова сняла крышечку и поднесла бутылочку к носу.
Ей вдруг представилось, что Кристиан стоит рядом, возможно, за ее спиной, и улыбается.
Мишель открыла глаза, спрятала пузырек в кармане джинсов, убрала остальные флаконы на полочки и вышла из комнаты Даниеля.
Стрелки часов уже перевалили за пять вечера. Мишель, стоя на балконе, проводила взглядом машину, увозящую мать, и спустилась в столовую. — Ты куда? — В гостиную вышла Нора, вытирая руки о фартук.
— Когда вернется мама?
— К восьми. Она поехала к Жасмин. Три часа ее точно не будет. Ты не ответила на мой вопрос! — Нора подошла ближе к девушке. — Ты хочешь сбежать, ведь так? Иначе бы ты не спрашивала, когда вернется мать. Значит, ты наказана. И куда же тебя так тянет, если не секрет?
Мишель колебалась: рассказать Норе о Кристиане или же придумать другую версию на ходу.
— Нора, обещай, что никому не расскажешь! — Мишель взяла ее за руки и повела на кухню.
— Святая Мадонна, клянусь! Давай рассказывай, что случилось!
— Нора, два дня назад я познакомилась в кафе с молодым человеком. Он очень хороший собеседник, он угадывает мои мысли! Кажется, что мы знакомы очень-очень давно. Мне с ним интересно… Знаешь, я думала, что за два дня невозможно влюбиться. Раньше бы я в это ни за что не поверила! Но сейчас…
— Святая Мадонна! — воскликнула Нора и закрыла рот ладонью.
— Да, я знаю, что поступаю нечестно по отношению к жениху, к Николасу, но он, во-первых, не уделяет мне внимания… совсем никакого, даже самую чуточку. Во-вторых, мы с ним абсолютно разные… А Кристиан художник… — с чувством произнесла Мишель и улыбнулась.
Глаза Норы округлились, голова закружилась, и, чтобы не упасть, женщина схватилась рукой за разделочный стол.
— Нора, с тобой все в порядке? — перепугалась Мишель.
— Теперь лучше… Чертово давление… — Нора улыбнулась и присела на стул. — Кристиан… красивое имя. А ты не боишься наломать дров?
— Знаешь, я уже несколько раз спрашивала себя об этом. И каждый раз сама себе отвечала: нет, не боюсь.
— Тогда иди…
Мишель удивилась тому, что Нора так быстро ее отпустила:
