- Что вы делаете?

- Вы же сами хотели пить. Чай или кофе? - поинтересовалась она. - Не забудьте, вам еще отвозить меня домой.

- Я сказал, что доставлю вас домой, но это не означает, что я отвезу вас сам. - Томас достал бутылку бренди и пару бокалов. - Теперь, когда вы изучили мой характер и разложили мою жизнь по полочкам, самое время перейти к вашей персоне. Берите стул и расскажите мне, что движет Барбарой Ровенталь. Что составляет смысл ее жизни. И почему такая молодая и привлекательная девушка сидит сейчас здесь, а не лежит в кровати с обожающим ее мужчиной?

Вместо ответа Барбара заглянула в холодильник. Ей вовсе не хотелось открывать душу Томасу в ответ на его исповедь.

- Вы уже ели?

- По-моему, это вас не касается.

- До некоторой степени. К тому же, я бы лучше выпила вина, если оно есть. Если нет, то обойдусь и чаем. - Барбара повертела в руках коробку с яйцами. - Не могу сказать, что вы балуете себя с гастрономическими изысками.

К яйцам добавился кусок сыру и пучок салата. Все это было выложено на кухонный стол.

- Мне доставляют все необходимое еженедельно.

- Абсолютно все продукты? - Барбара сняла жакет и повесила его на спинку стула.

- Я работаю допоздна. - Томас поставил бренди назад в буфет и открыл дверь в кладовку, уставленную бутылками с вином. - Особенно когда возникают проблемы в банке или нужно кого-нибудь контролировать. Красное или белое?

- Белое, пожалуйста. - Барбара открывала и закрывала дверцы кухонных шкафов в поисках салатницы и сковороды. Наконец она нашла требуемое. - У вас есть терка?

- Вероятно, - пожал плечами Томас, открывая бутылку с вином.

- Хотя бы примерно скажите, где она может быть. И мне не обойтись без веничка.

- Я не знаю, где терка, а веничек вон в том ящике. Я использовал его для перемешивания краски.

- Краски? - У Барбары от удивления округлились глаза. - Когда?

- Давно. - Томасу наконец удалось вытащить пробку. - Чтобы сделать омлет, совсем не нужен веничек. Вполне сойдет и вилка. Она в ящике у вас под носом.

Барбара уже готова была сказать, куда он может отправляться со своей вилкой и со своим омлетом. Но что-то во взгляде мужчины остановило ее.

- Спасибо, - мягко сказала она.

- Расскажите мне, - попросил Томас, разливая вино по бокалам, пока Барбара взбивала омлет, орудуя вилкой с гораздо большей силой, чем того требовала столь простая операция, - как вы ладили с вашими сестрами в детстве. Ведь у вас всех разные матери.

- Копаетесь в грязном белье, Том? Хотите заставить меня проговориться? Ничего не выйдет.

- Нет. Я вижу, что вы сплоченная команда.

- Иными словами, Чарлз Стивенсон уже навел все справки, да?

- Женитьбы вашего отца во всех подробностях были описаны в светской хронике. Мне хотелось бы знать, как это все происходило в действительности. Если бы только одну из вас бросила мать, а то всех троих…

Барбара понимала, что Томас специально переводит разговор с собственной печальной участи на ее детские переживания, надеясь, видимо, пробудить в ней желание высказаться, облегчить душу. Но для мисс Ровенталь все это уже было в далеком прошлом.

- Отец, наверное, не слишком дорожил своими женами. А вот детей любил. У него было достаточно денег и хорошие адвокаты, чтобы оставить нас при себе. К счастью, никто из наших матерей не носил фамилию Ровенталь достаточно долго, чтобы мы могли полюбить их. Мы с сестрами прекрасно жили под присмотром нянь.

Барбара пожала плечами. Она всегда пожимала плечами, когда речь заходила о ее матери, которая предпочла получить довольно приличную сумму денег в обмен на дочь. Потом Барбара видела в журналах ее фотографии в окружении трех красивых детей, которых она родила второму мужу. Ну что ж, у каждого своя жизнь.

- Вашему отцу не везло с женами.

- Он всегда был в поиске. - Барбара определенно никого не хотела пускать в свою душу. - Его не устраивали долгие и прочные взаимоотношения даже со своими детьми, если не считать того, что мы жили в его доме. - Испугавшись, что сказала о себе больше, чем хотела, Барбара переключилась на своих сестер. - Джанис вообще толком не знала свою мать лет до четырнадцати. Та была фотомоделью и летала по всему миру. А мать Лиз исповедовала умеренность во всем и требовала, чтобы муж ходил всю жизнь в дешевых костюмах и ждал, когда взойдут посеянные им семена добра…

- Мне кажется, достаточно сыру, - прервал ее Томас. - Если вы только не хотите свести меня в могилу высоким содержанием холестерина в пище.

- Боже милостивый, - в изумлении воскликнула Барбара, - кажется, я использовала его весь!

- Вот, - Томас подал ей бокал с вином, - садитесь и отдыхайте, а я буду готовить.

Он достал из шкафа бутылку с оливковым маслом и налил немного в сковороду. Поставил ее на огонь. Ловкость, с которой он вылил омлет на сковородку, свидетельствовала о том, что подобную операцию ему приходилось проделывать уже много раз.

- Чем вы занимались, когда я приехала? - спросила Барбара, отхлебнув вина.

- Занимался? - повернул к ней голову Томас.

- Ну, у вас был такой вид, словно вы…

- Пил? Вы так решили?

- Нет, это вы так сказали, - покачала головой Барбара. - Вы выглядели… да и сейчас выглядите так, словно копались в чулане под лестницей. Немного в пыли, немного взъерошенный.

Она подошла и достала щепку из его волос. Томас посмотрел сначала на щепку, потом на Барбару. И она вдруг ощутила, насколько близок ей этот человек. Настолько, что игнорировать это чувство было уже просто невозможно.

Не враг, который стремится изгнать ее из привычного мира, а человек, без которого жизнь в этом мире теряет смысл.

- Вы нашли то, что искали? - тихо произнесла Барбара, боясь нарушить установившуюся между ними невидимую связь.

- Кто сказал, что я что-то искал? - удивился Томас.

Из сковороды с шипением полетели брызги масла. Барбара отошла в сторону, чтобы они не попали на нее. Томас насыпал сверху тертый сыр и закрыл крышку.

Молодая женщина взглянула на кучу бумаг и конвертов. На одном из них стояло имя известного фотографа. Проследив за ее взглядом, Томас вздохнул:

- Впрочем, вы правы. - На мгновение он задержал дыхание. - Я хотел найти фотографии. Та девушка на показе мод напомнила мне Марту…

Барбаре не нужно было объяснять, какие именно фотографии искал Томас.

- Я видела фотографию Марты в вашей спальне. По-моему, кроме цвета глаз и волос нет никакого сходства. Хотите, посмотрим?

И она решительно протянула руку к конвертам.

- Нет. - Томас как ошпаренный подскочил к столу и схватил ее за руку, не давая вытряхнуть фотографии из конвертов. - Думаю, сейчас неподходящее время… И кажется, что-то горит.

Пять минут спустя он уже разделил омлет пополам и разложил по тарелкам.

- Вилки, - подсказала Барбара, придвигая к себе одну из тарелок.

Перед ней снова был мужчина, «застегнутый на все пуговицы». Безо всякого выражения на лице. Стараясь не смотреть на фотографии, он подошел к буфету, достал из ящика две вилки и одну из них протянул Барбаре.

Томас ел молча, склонившись над тарелкой и машинально отправляя в рот омлет с сыром. Он пытался делать вид, что ничего не произошло. Но Барбара чувствовала, что этому человеку больше не удастся спрятаться за каменной стеной, которую он возвел между ними.

Любые напоминания о прошлом - в том числе и фотографии - по-прежнему причиняют ему боль, поняла Барбара. Но если помочь ему преодолеть эту боль, то он перестанет быть мистером Ледышкой.

Она искоса взглянула на груду бумаг на столе. Письма, записочки, которыми обычно обмениваются влюбленные, и прочая ерунда, не предназначенная для чужих глаз. Почувствовав себя неловко, Барбара, уткнулась в свою тарелку.

- Моя сестра приехала и привела в порядок дом. Забрала одежду Марты и свадебные подарки. А все мелочи и фотографии сложила в коробку и убрала ее до лучших времен, - наконец произнес Томас.