«Стефани должна вернуться в Мадрид, — рассеянно думал Мигель. — Там она походит по магазинам, отдохнет от этого враждебного окружения». Вообще зря он не послушал Доминго и взял ее на ранчо. Но разлука с ней казалась ему невыносимой.

Сегодня утром она была очаровательна, но очень грустна. Ему хотелось успокоить ее, рассказать свой новый сон, но он знал, что его слова не убедят американку. Его сны для нее — просто ерунда.

Доминго собирался через несколько дней объявить о помолвке, хотя Мигель настоятельно просил его не использовать Палому ни в каких рекламных трюках. Доминго уважал своего матадора и был хорошим менеджером, однако у него был один досадный недостаток: он всегда поступал только так, как считал нужным сам.

Мигель предвидел крупный скандал с Доминго и не хотел, чтобы Стефани была тому свидетельницей. Скоро она появится в его ложе в «Лас-Вентас» и весь мир узнает об их отношениях!

«Ей не нравится, что я убиваю быков. Как же быть? Я матадор, и убивать быков — моя работа. Без убийства нет и корриды… Стефани не сдержит своего обещания», — мучительно думал он, снова и снова вспоминая хохочущего быка.

Они завтракали в кругу его родных. Стефани чувствовала на себе их враждебные взгляды. Став его возлюбленной, она не стала им ближе. Они смотрели на нее как на прокаженную.

После завтрака Мигель повел ее к джипу, и у них наконец появилась возможность немного побыть наедине. Чтобы им не мешать, Рей задержался в доме.

Было только семь часов утра, но солнце палило нещадно. С дубов долетал громкий птичий гомон: видимо, пернатые возмущались столь ранней жарой.

— Как я понимаю, это прощание? — Стефани привалилась к джипу и прищурилась от яркого солнца. Как она будет жить без него эти несколько дней?

— Нет. — Он поднял руку и коснулся ее волос. — Утро ничего не изменило. Я люблю тебя, querida.

Сердце ее сжалось, и она покачала головой:

— Все изменилось, Мигель.

— Ты меня уже не любишь? — Приподняв подбородок Стефани, он нежно поцеловал ее в губы.

Она ответила на поцелуй, обдумывая его вопрос. Прошлая ночь была похожа на волшебный сон, растаявший под лучами безжалостного солнца.

— Я люблю тебя, но…

— Я хочу на тебе жениться, — сказал Мигель, кладя руки ей на плечи, — и я женюсь на тебе.

Стефани подняла глаза и увидела в его взгляде смятение.

Она вымученно улыбнулась. «Мало ли чего ты хочешь? Эти люди вокруг никогда не позволят тебе сделать по-своему; О Господи, только бы не заплакать…»

— В воскресенье ты сядешь в мою ложу? Я покажу всему миру, кого я действительно люблю. Ты должна мне верить. Прошу тебя, дай мне еще одно обещание!

Появился Рей, нагруженный чемоданами, бросил поклажу в багажник и сел на водительское место.

Не в силах ничего обещать, Стефани попятилась от Мигеля. Рей открыл ей дверцу и протянул бутылку с холодной водой. Когда они отъехали на несколько сотен ярдов, Стефани обернулась и увидела, что Мигель стоит на подъездной аллее. Она высунула руку в окно и помахала. Он помахал в ответ.

— Скоро будет сообщение для печати, — сообщил Рей. — Галлео сказал, что помолвка неизбежна.

Стефани глубоко вздохнула, закрыла глаза и откинула голову на сиденье. В висках у нее стучало.

— Знаю. Мигель этого не хочет, но, похоже, в его жизни почти все решают другие.

— Что с тобой?

— У него и так хватает забот, а тут еще я — разыгрываю ревнивую любовницу!

— Ревнивую любовницу?

— Ну конечно! Я думала, это всем известно. — Она судорожно глотнула воды и сморгнула слезы.

— Тебе плохо?

— Нет-нет, все в порядке! — Стефани еще раз глотнула.

— Хочешь поговорить?

Она покачала головой.

Ее будущее далеко отсюда, в Лагуна-Бич. Она вдохнула густой аромат горных трав — розмарина, шалфея, лаванды и тимьяна, но удушливый зной заставил ее поднять оконное стекло. Рей нажал кнопку, и салон джипа наполнился приятной прохладой.

Запахи напомнили ей Мигеля — их первую встречу в прошлую субботу у Ричарда. Казалось, с тех пор прошло сто лет. Мигель ворвался в ее жизнь и спутал все ее планы.

Рей на секунду оторвал взгляд от дороги и посмотрел на Стефани.

— Мне больно видеть, как ты страдаешь, Стефани.

— Спасибо, но ты меня предупреждал.

Да, он предупреждал! Внутри ее словно прорвало невидимую плотину. Теперь она плакала открыто, вытирая щеки тыльной стороной ладони. Плечи сотрясались от отчаянных рыданий.

— Ну как, получше? — спросил Рей, когда Стефани успокоилась.

— Намного. — Она не стесняясь высморкалась в носовой платок, который отыскала в своей сумке.

— Мне надо раздобыть кое-какие факты, — заявил Рей, благоразумно сдержав комментарии по поводу ее слез. — Если хочешь, мы можем встретиться с Франкосисом. Я чувствую, ему есть что нам сказать. Как насчет сегодняшнего вечера, а?

— Почему бы и нет? Я профессионал, а профессионалы умеют держать удар. Видишь? — И Стефани продемонстрировала Рею широкую притворную улыбку. Мигель предупреждал, чтобы она разговаривала только с теми людьми, которых он одобряет, но теперь правила изменились. Единственное, что ее интересовало, — это статья.

Рей покачал головой:

— У тебя есть какие-то планы на конец этой недели, помимо работы над статьей?

— Да. Хочу ознакомиться с местными достопримечательностями, — солгала она, рассеянно глядя на дорогу.

— А я с удовольствием сделаю снимки города.

— Замечательно! — воскликнула она, думая совсем о другом.

Стефани едва замечала красивый испанский пейзаж, проносившийся за окном автомобиля, а потом и вовсе заснула. Когда она открыла глаза, на горизонте уже маячил Мадрид, затянутый пеленой смога.

— Я слышал, ты встречалась с Пакоте и ходила с ним в ресторан, — бросил Рей, пока они ползли в дневном потоке машин.

— А кто этого не слышал?

— Пакоте поддерживает память о Хуане Агиларе в умах любителей корриды.

— Какая разница, что говорит Пакоте?

— Пакоте — популярный репортер. Он может сделать тореадору имя или загубить его карьеру. К тому же, как ты, наверное, знаешь, он младший брат Хуана. Говорят, что это именно он поссорил Франкосиса и Мигеля.

— Я такого не слышала. Почему Мигель ничего мне не сказал?

Рей пожал плечами:

— Не знаю.

— А ты как это выяснил?

— Провел небольшое журналистское расследование.

— То есть сделал мою работу?

— Это еще не все, — продолжал Рей. — Доминго заплатил Пакоте за то, чтобы он ничего не писал о твоем пребывании на вилле Мигеля… и не публиковал фотографию голой женщины в окне его дома. — Рей прочистил горло.

— О Боже! — Значит, Пакоте ее сфотографировал? — И сколько же он заплатил?

— Около десяти тысяч американских долларов.

— Ничего себе! А Мигель знает?

— Наверняка.

Эта новость ошеломила Стефани. Почему Мигель оставил ее в неведении?

— Доминго подкупает журналистов, чтобы они писали только то, что ему нужно, — добавил Рей. — Если Мигель неважно провел день в Севилье, то барселонским любителям корриды незачем об этом знать. Конечно, бывает, что матадор попадает в телекамеру, и тогда его менеджер бессилен.

— Послушай, эту статью должен писать ты! Тебе известно больше, чем мне!

— Ну уж нет! Я даю информацию, а ты оформляешь ее в слова. Что ты будешь делать после корриды?

— Вернусь к своим кошкам.

— А может, отдохнешь вместе со мной, Стефани? Поедем на пару недель в Кадис. Друзья пригласили меня на свою приморскую виллу. Одно плохо: у них там бегает целая орава детей, и порой от шума хочется заткнуть уши.

— Я подумаю.

На вилле их ждала Тереза. Каким-то непостижимым образом эта женщина вернулась с ранчо раньше, чем они. Она сказала Стефани, что Мигель просил ее сразу же позвонить. Но Стефани не желала разговаривать с матадором: слишком свежи были раны. К тому же ей не хотелось плясать под его дудку. Звонить ему только потому, что они переспали? Вот еще! Слишком много чести!