Стефани поставила пустую бутылку на поднос, который проносили мимо, и взяла вторую.

Рей увлеченно фотографировал, но потом плюхнулся к Стефани на диван и перезарядил фотоаппарат.

— Пьешь пиво? Значит, ожила.

— Мигель скоро превратит меня в алкоголичку, — проговорила она слегка заплетающимся языком. — Интересно, есть ли в том баре текила? Дай мне, пожалуйста, сигарету.

— Я просил тебя быть осторожнее, но ты меня не слушаешь! — Рей отправил в рот кусок кальмара и причмокнул от удовольствия. — Черт возьми, никогда еще не ел такой вкуснятины! Ты расскажешь мне, что произошло в туалете самолета?

— Нет. Интересно, кем считают нас эти люди? Гостями?

— Как я понял, Мигель не сказал им, кто мы такие.

— Почему он никому нас не представил? Это невежливо. Кажется, Доминго подходил знакомиться.

— Вообще-то он просил тебя уйти.

Стефани застонала.

— Отлично!

— Может, приляжешь? У тебя усталый вид.

— Я… — Стефани замолчала, как и все остальные. Внимание присутствующих вдруг сосредоточилось на вестибюле.

Двое мужчин загородили вход молодой женщине, но та все же сумела прорваться в гостиную и буквально впорхнула в объятия Мигеля. По всему было видно, что она ему не сестра. У Стефани сжалось сердце. Она уже поняла, что Мигель ей небезразличен. Но как можно на что-то надеяться в этой чужой стране, полной священных традиций и ослепительно красивых женщин?

От юной испанки исходили волны чувственной энергии. Мигель закружил ее в объятиях, взметнув темно-каштановые волосы длиной до колен. Наряд девушки говорил об испанской истории: черный жилет, пышная красная юбка и кружевная шаль, небрежно наброшенная на плечи и повязанная свободным узлом на высокой груди.

Стефани обернулась к Рею:

— Кто это?

Рей приготовил фотоаппарат.

— Палома Агилар, дочь Хуана Агилара.

— Того самого матадора, которого Мигель вызвал на состязание в «Лас-Вентас»?

«И последнего матадора, погибшего на испанской арене», — мысленно добавила она.

— Совершенно верно.

— Разве дочь Хуана не винит Мигеля в смерти отца?

— Похоже, что нет.

Палома опять подошла к Мигелю, не сводя с него больших бархатисто-черных глаз. Мигель обнял девушку за талию и что-то прошептал ей на ухо. Щеки юной испанки зарумянились. Засмеявшись, она плюхнулась на кожаный диван и похлопала ладонью рядом с собой, приглашая Мигеля, потом посмотрела на Стефани. В ее взгляде не было ничего, кроме любопытства.

Тут в комнату внесли чемоданы и открыли их. Мигель принялся доставать подарки, привезенные им из Штатов.

Здесь было все — начиная от фирменных джинсов и заканчивая американскими сигаретами. Что-то досталось каждому. Стефани была очарована его щедростью: ненадолго уехав из страны, он не забыл про родных и друзей.

Во время медового месяца на Гавайях Стивен разрешил ей купить для друзей одни лишь магнитные наклейки на холодильник. Себе она тоже смогла позволить совсем не много. Ее муж все время ворчал, как все дорого, и твердил, что туристов обдирают как липку.

Однако Мигель явно не волновался по поводу цен. Судя по пакетам, почти все его покупки были сделаны в дорогих магазинах южной Калифорнии.

Матадор протянул Паломе большую, красиво упакованную коробку. Девушка сорвала тонкую бумагу и, по-детски смеясь, извлекла на всеобщее обозрение сексуальное платье из черного шелка. Кто-то из собравшихся одобрительно присвистнул.

Когда все подарки были розданы, Галлео взял гитару и тронул струны. Услышав музыку, Палома вскочила и протянула руку Мигелю.

— Encantado, gracias, — отозвался Мигель, принимая приглашение.

Их шаги и взгляды становились все более вызывающими. Они сплетали руки и бедра, прижимаясь друг к другу. Наконец Стефани поняла, что это фламенко — национальный танец.

Палома прильнула к Мигелю, он резко ее развернул. Складки юбки раскрылись, как лепестки цветка на стебле из стройных ножек. Мигель притянул девушку к себе и быстро поцеловал, завершая танец. Гостиную огласили ликующие крики.

Стефани хотелось поскорее уйти и лечь спать. Увиденное подтверждало ее опасения: она никогда не станет частью здешних традиций.

Гости, которые, казалось, собрались веселиться и гулять до ночи, вдруг потянулись к выходу. Они в последний раз похлопывали друг друга по спинам, целовались и рассказывали анекдоты. Но Палома уходить не хотела.

Юная испанка стояла, подбоченившись, и слушала Галлео. Он говорил что-то резкое и пытался взять собеседницу за руку, но она каждый раз ее отдергивала. В конце концов Мигель заставил ее подчиниться. Уходя вместе с Галлео, она обернулась и сверкнула глазами на Стефани.

— Тебе лучше? — спросил подошедший Мигель.

«О да, разумеется! После того как ты станцевал с Паломой, мне стадо совсем хорошо!»

— Она не хотела уходить, — сказала Стефани, имея в виду испанку.

— Палома? — Он оглянулся. — Она хотела поговорить с тобой. Ее интересует Америка, особенно американская мода. Я сказал ей, что ты устала. Она зайдет в другой раз.

— Она твоя подружка? — Этот вопрос вырвался сам собой.

— Нет, я ее опекун.

Значит, это был поцелуй опекуна?

— Я бы хотела помыться и лечь спать.

Он понимающе улыбнулся и обернулся к сестре.

Тереза проводила Стефани в ее спальню, но усталая гостья не обратила внимания на обстановку. Порывшись в чемодане, она достала ночную рубашку и прошлепала в ванную, отделанную черным мрамором и золотом.

Стефани сняла помявшуюся в дороге одежду и шагнула под горячий душ.

Мигель ничего не говорил ей о своей личной жизни. Конечно, у него было полно любовниц в Испании… и не только в ней.

После душа Стефани надела рубашку из розового ситца, закрыла ставни, чтобы защититься от яркого солнца, поправила белый тюль и скользнула под холодную хрустящую простыню. День был в самом разгаре, но Стефани мечтала забыться долгим сном.

Дверь отворилась.

Мигель! Она не подумала, что он может войти к ней в любое время.

— Не спишь? — спросил он и помедлил на пороге, с опозданием поняв, что его здесь не ждут.

— Нет.

— Тебе что-нибудь нужно? — Он закрыл дверь и подошел к кровати.

— Нет…

Он сел, продавив матрас тяжестью своего тела.

Стефани тщетно попыталась натянуть простыню повыше. От Мигеля слабо пахло пивом, табаком, острым мясом и чем-то еще, похожим на запах нагретых солнцем кирпичей.

«Какая прекрасная возможность сбросить багаж неудачного замужества и позволить Мигелю вновь разбудить во мне женщину!» — думала Стефани, без остатка растворяясь в этих томных зеленых глазах.

Его длинные тонкие пальцы скользнули по ее обнаженной руке, по шее и зарылись в густых волосах. Она ощутила новый всплеск желания.

Потом он нагнул голову и жадно приник губами к ее губам. Стефани отдалась во власть этого страстного поцелуя, мечтая слиться с ним в единое целое.

Но тут случилось нечто невероятное.

— Спи, querida, — прошептал он и тихо встал с кровати.

Но заснула она не скоро.

Мигель спустился на первый этаж и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от мучительного возбуждения. Если бы не Доминго, который ждал его в гостиной, он бы сейчас расслабился в объятиях Стефани.

Доминго сидел, зажав в зубах большую сигару. Мигель сразу заметил, что его менеджер просто кипит от злости. Однако Доминго относился к своему матадору с уважением. Мигель приносил ему доход. Раньше Доминго продавал телевизоры, но не преуспел в этом деле.

Теперь он продавал матадора. Он умел найти общий язык с каждым. Странно, но людям нравились его вызывающая развязность и полное отсутствие светской учтивости. За последние пятнадцать лет Доминго приобрел уйму друзей, одаривая судей и прессу ящиками дорогого вина и кубинских сигар. А самое главное, он уладил все недоразумения, возникшие после смерти Хуана, когда никто не хотел приглашать Мигеля в свой город и предоставлять ему арену. Но даже Доминго не мог справиться со злейшим врагом Эль Пелигро, Пакоте Агиларом, братом Хуана и влиятельным испанским репортером.