Стефани не понимала, о чем шепчутся сидящие за столиками.

— Кто эта американка?

— Дженна Старр.

— Она не похожа на Дженну Старр.

— Кинозвезды постоянно меняют свою внешность.

— Я слышал, что она живет на вилле у Эль Пелигро.

— Нет, он ее прогнал. Она потаскушка — позирует журналистам голая. Она ему надоела.

— А хорошенькая потаскушка, скажи?

— Точно. Сегодня Франкосису повезло.

Музыка сбавила темп, зазвучал романтический гитарный наигрыш. Оба слегка запыхались, Франкосис передернул плечами и обнял Стефани. Она положила голову на сильное плечо матадора, и они медленно закружили по залу. От него хорошо пахло — но иначе, чем от Мигеля.

Танец закончился. Внезапно Франкосис приподнял ее голову… и Стефани почувствовала на своих губах теплый поцелуй.

Мелькнула фотовспышка.

Она открыла глаза. Еще одна вспышка, и еще, потом быстрая череда ослепительных бликов.

— Отвезите меня на виллу! — воскликнула Стефани, не в силах определить, кто их снимает. Впрочем, здесь явно чувствовалось нахальство репортера. — Скорей!

Франкосис выполнил ее просьбу. Вокруг остановившегося лимузина неожиданно столпились журналисты, щелкая фотоаппаратами. Стефани хотелось провалиться сквозь землю. Интересно, откуда они взялись? Она думала, что они появятся только в «Лас-Вентас».

И тут до нее дошло.

Если пресса здесь, значит, вернулся Мигель!

Дрожащими руками Стефани повернула ключ в замке и вошла в дом. Остановившись в темном вестибюле со шляпкой в руке, она поймала свое отражение в зеркале. Растрепанные волосы, смазанная губная помада, пунцовые щеки. Обернувшись, она увидела Мигеля.

Он стоял у бара и смотрел на нее — как всегда, неотразимый, в джинсах и темно-синей водолазке. Даже издалека на его лице можно было прочитать выражение обиды и гордости. Только сейчас, в этом вестибюле, Стефани поняла, какое преступление совершила: уехала с его соперником — не ради интервью и даже не ради того, чтобы помочь Паломе, а лишь для того, чтобы успокоить свое уязвленное самолюбие. Она пила и танцевала с Франкосисом, а потом разрешила ему поцеловать себя.

И все это запечатлено на фотопленке.

Доминго и Галлео молча сидели на диване, рядом пристроились Тереза и Палома. Девушка старательно отводила глаза. Разумеется, она тоже чувствовала себя обманутой.

Стефани стало плохо. На сердце вдруг навалилась ужасная тяжесть. Бросившись к лестнице, она побежала наверх, скользя ладонью по холодным перилам. Туфелька на высоком каблуке слетела с ноги и осталась лежать на ступеньке. Хлопнув дверью своей спальни — сильнее, чем хотела, — Стефани начала бросать вещи в чемодан.

Вскоре к двери подошел Мигель:

— Открой!

— Уходи, Мигель, — сказала она, пытаясь сдержать шквал самых разных чувств. Интересно, знает ли Мигель, что она согласилась на встречу с Франкосисом по просьбе Паломы? Вот только потом все пошло кувырком. Фламенко, вино, поцелуй! Одному Богу известно, кто их фотографировал. Так быстро щелкают камерой только профессионалы.

«Леди и джентльмены, это командир вашего экипажа. Сейчас мы пролетаем мимо Сатурна…»

— Откройте, сеньорита Стефани, или я взломаю дверь.

«Сеньорита Стефани»? Она отперла дверь, потом выхватила из шкафа остальные чемоданы, швырнула их на кровать и открыла, в спешке сломав ноготь.

Мигель стоял посреди комнаты и следил за ее лихорадочными сборами.

— Что ты делаешь?

— Уезжаю.

— Я не просил тебя уезжать.

Испанский акцент! Он не на шутку взбешен! Стефани резко обернулась и увидела, что Мигель держит в руке потерянную ею туфлю.

— Я избавлю тебя от скандала.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала. Я только хочу понять, почему ты не можешь следовать моим советам.

— Я не Ренальдо, чтобы бегать за тобой, как собачонка.

Она проковыляла к шкафу, сгребла в охапку все свои платья и принялась запихивать их в чемодан.

— Ты даже не представляешь, сколько неприятностей ты причинила мне сегодня вечером!

— Больше я не буду причинять тебе неприятности. Спроси Палому, зачем я встречалась с Франкосисом.

Мигель положил туфлю на кровать, достал из пачки сигарету и отошел к окну. Он долго курил, выдыхая дым в открытое окно и глядя вниз, на улицу. «Интересно, видят ли его сейчас репортеры?» — подумала Стефани.

— Я знаю, зачем ты с ним встречалась, — наконец заговорил он. — Ты сказала ему, что я не собираюсь жениться на Паломе, а помолвка была объявлена только для того, чтобы вызвать в нем ревность. И чтобы Эль Пелигро стал победителем.

Стефани швырнула туфлю в чемодан, стянула с ноги другую и отправила ее вслед за первой.

— Нет. Я не сказала ему, какой ты жестокий негодяй.

Мигель опять затянулся, привалившись спиной к стене.

Стефани сложила свитер и пихнула его в чемодан.

— Все попались в твою сеть, Мигель. Ты публично объявил о своей помолвке с женщиной, на которой вовсе не собираешься жениться. Твои глупые поклонники будут с восторгом взирать на то, как ты садистски мучаешь глупых животных… и юного матадора, безумно влюбленного в Палому! Ты веришь в глупые сны, а потом манипулируешь всеми, кто попадается на твоем пути, — только ради того, чтобы эти сны не сбылись! — Она кинула на кровать один из своих новых шарфиков и обернулась. — Коррида давно устарела — как петушиные бои и прочая ерунда. Лично я не могу терпеть ту ложь, которая ее сопровождает.

Мигель побледнел, сел на край кровати и провел руками по лицу.

— Я не объявлял о помолвке с Паломой. Я хотел тебе это сказать, но ты не подходила к телефону.

— Ч-что? — Стефани подошла ближе и взглянула на его склоненную голову. — Это сделал Доминго?

— Нет. Даже он понял, что делать этого не следует.

— Кто же тогда? — Тут она догадалась: — Пакоте!

— Да. Я вернулся в Мадрид, чтобы завтра утром устроить пресс-конференцию и разъяснить ситуацию. — Мигель встал, открыл дверь и остановился на пороге. — Но что я увидел? Женщина, которую я люблю, приехала на лимузине вместе с моим соперником — и это на глазах у толпы репортеров! — Он окинул ее осуждающим взглядом. — Посмотри на себя! Платье помято, губы распухли. Уж не от его ли поцелуев?

Стефани отрицательно мотнула головой.

— Теперь я не могу устраивать пресс-конференцию, потому что не знаю, что затеяли вы с Франкосисом. Мне придется подождать.

В полном смятении она опустилась на кровать.

Мигель посмотрел на свой окурок, потом опять на Стефани.

— Мне очень жаль, сеньорита, что вы не считаете меня мужчиной. По-вашему, я утверждаюсь за счет других, мои быки глупы и сам я полный идиот. Да, человек, которого вы видите перед собой, — Эль Пелигро! Простите, если он недостаточно для вас хорош.

Он тихо закрыл дверь.

Она глубоко вздохнула.

«Черт побери!»

Надо пойти к Мигелю.

На этот раз она слишком сильно задела его мужское самолюбие. Стефани и сама не могла объяснить своего поведения. О Господи, ну почему она не подходила к телефону, когда он звонил? Почему не сдержала своего обещания и поверила прессе? Почему не послушала голоса разума и встретилась с Франкосисом?

Да, временами она бывала упрямой. Но ей никогда не понять всей сложности характера матадора, кумира испанской публики. Куда там — она не в силах разобраться даже в собственных чувствах!

Мигель не заслужил ее обвинений. Как же ему объяснить, что эти слова шли не из сердца, что они были вызваны обидой и растерянностью? В воскресенье их отношения закончатся. Мигель обретет уверенность на арене «Лас-Вентас», избавится от призрака Хуана Агилара и продолжит свою карьеру, забыв о Стефани.

Впрочем, воскресенье еще не настало, а исправлять положение надо уже сейчас. Придется идти к Эль Пелигро!

Он, наверное, внизу, с Доминго, слушает скандальные истории о Стефани Мэдисон. Пакоте, разумеется, уже звонил, ведь он прятался в клубе фламенко. Этот человек был вездесущим, как злой дух.