Мигель остановил джип. Не успел он выйти, как его тут же втянули в шумный людской кружок.

Стефани хлебнула чая со льдом и огляделась по сторонам. Этот сельский дом воплощал в себе профессию Мигеля. По стилю и оформлению он был полной противоположностью вилле — начиная от стен, окрашенных в темные приглушенные тона, и кончая развешанными повсюду многочисленными изображениями Эль Пелигро.

— Значит, Мигель выступает и в Мексике? — спросила она у Рея, который, сидя на коричневом кожаном диване, заряжал новую пленку в свой фотоаппарат. — На этом плакате написано «Гвадалахара», а на вилле я видела плакат с надписью «Мехико».

— Я же говорил тебе в аэропорту, что видел Мигеля в Мексике. Это было благотворительное выступление. Доход пошел в фонд больницы для матадоров.

Стефани окинула взглядом плакаты и снимки, на которых Мигель махал плащом, целился пикой в быка, грациозно расхаживал по арене и стоял в позе победителя на ковре из цветов. Вот здесь он намного моложе, чем сейчас, с длинными волосами. В одной руке у него мулета, в другой — пика. А вот он лежит, неуклюже распластавшись в пыли, с лицом, искаженным от боли, и над ним нависает огромный бык.

Перед этим снимком Стефани задержалась. Вот из-за чего зрители вновь и вновь приходят на корриду. Хоть они это и отрицают, но им больше всего на свете хочется увидеть, как бык подцепит матадора на рога.

Она перешла еще к одной фотографии — взятой в рамку обложке из испанского журнала «6 Торос 6». Мигель был запечатлен спиной к объективу. Перед ним, нагнув массивную черную голову, стоял побежденный бык. Его рога были всего в нескольких дюймах от матадора. Красные шелковые панталоны с ослепительной позолотой, под которыми явно не было никакого белья, плотно обтягивали сильные ноги и ягодицы Мигеля.

Этот снимок взволновал и вместе с тем огорчил Стефани: красивый мужчина рядом с раненым животным…

Застекленные шкафы ломились от странных вещей, к примеру, косичек из человеческого волоса, которые матадоры надевали, выходя на арену. Судя по старым фотографиям, Мигель делал «хвостик» из собственных волос. На одной полке стояло несколько пар обуви для матадора, с которыми соседствовали широкополые касторовые шляпы.

На другой полке располагался встроенный стеклянный футляр для пик. Все пики были одной длины — чуть больше тридцати дюймов, — с острыми, слегка изогнутыми книзу наконечниками и самыми разнообразными рукоятками, инкрустированными драгоценными камнями и украшенными гравировкой. Здесь же висели деревянные пики, которые матадор использовал в начале боя вместо стальных, чтобы избавить руку от лишней нагрузки.

Менее зловещими были пурпурные плащи с синей и желтой подкладкой, аккуратно сложенные рядом с блестящими пестрыми костюмами тореро, щедро украшенными вышивкой. Висевший за стеклом термометр позволял следить за температурным режимом.

— Бесценная коллекция! — воскликнул Рей, делая снимки. — Эти вещи принадлежали самым известным матадорам Испании.

От выставленных предметов, несмотря на сияющий блеск костюмов, отчетливо веяло смертью. Между двумя давними плакатами висела пара острых бандерилий — эти палки с шипами, обернутые в разноцветную бумагу, втыкались быкам в загривок.

Стефани отвернулась от фотографий и оглядела лакированный деревянный пол, коричневую кожаную мебель, дубовые столы и стулья. В доме пахло кожей, табачным дымом и мужским одеколоном. За окнами виднелись уходящие в разные стороны широкие гравийные дорожки.

Вдоль забора росли бугенвиллеи, гибискусы и дикий жасмин. Вдали зеленели холмы, луга и оливковые рощи.

Стефани слышала голос и смех Мигеля, разговаривавшего с мужчинами на подъездной аллее. Его испанский ласкал ей слух. Вообще в этом мужчине ей нравилось все, кроме его работы.

«Стоит ли парить в облаках и строить воздушные замки, если мне не удается наладить отношения даже с представителями нормальных профессий?» — подумала Стефани, вспомнив мужчин, с которыми она встречалась до и после Стивена.

Однако с Мигелем она чувствовала себя самой желанной и самой страстной женщиной на свете. Вот только за то, чтобы насладиться этими ощущениями, придется заплатить дорогую цену. Она невольно улыбнулась. Не об этом ли говорил ей Мигель, когда они стояли на балконе в доме Ричарда?

Можно ли назвать ее чувства к Мигелю настоящей любовью? Когда-то ей казалось, что она любит Стивена… Если то, что она сейчас переживает, — настоящее чувство, а не пустые мечты истосковавшейся по любви женщины, то на пути к счастью им придется преодолеть множество барьеров: традиции, национализм, здравый смысл и Палому. Под силу ли им такое?

За большим эркерным окном располагался красивый сад, чуть дальше виднелись конюшни, загоны для скота и сараи. По двору прогуливались люди, некоторые сидели за столиками для пикника.

Мигель был увлечен беседой.

«Женщина, которая осмелится полюбить этого человека, должна не только принять его образ жизни, но и сделать этот образ жизни своим», — подумала Стефани. Вчера вечером она решила, что не отдаст Мигеля Паломе, но как завоевать мужчину, который томится в плену у собственной славы?

Рей сфотографировал висевшую над камином бычью голову и ткнул чучело в морду.

— Ты можешь себе представить, каково это — выйти драться с этой тварью в легкой одежде и с одной лишь пикой в руке? У меня поджилки дрожат!

— У тебя поджилки дрожат даже при виде собственной тени.

Он направил на нее объектив и навел резкость. Щелчок, перемотка, опять щелчок, опять перемотка.

Стефани моргала каждый раз, когда в глаза ей била вспышка.

— Убери фотоаппарат!

Рей послушался.

— Ты с ним уже спишь?

— Тебе повезло, что у меня в руке нет пики. Между нами ничего нет.

— Вот как? — усмехнулся Рей.

— Я ценю твою заботу, но у Мигеля уже есть невеста. Ты что, не слышал про Палому Агилар?

— То же самое я хотел спросить у тебя. Вчера мне про нее рассказали.

— Он утверждает, что не собирается на ней жениться.

— Может, и не собирается, но помолвку все равно объявит, потом несколько лет поводит ее за нос, а когда зрители забудут о свадьбе или когда Мигель покинет арену, помолвка будет расторгнута.

— Звучит жестоко.

— Согласен.

Стефани села и извлекла из футляра свой портативный компьютер.

— Мне нужен модем. Ты достал кабели?

— Нет, но Мигель сказал, что здесь, на ранчо, есть компьютер, подключенный к Интернету.

— Редактор «Варьедадеса» хочет посмотреть, как продвигается моя статья. А мне не хотелось бы связываться с круглосуточной службой доставки.

— Твою работу поставили под сомнение, а ты, как я вижу, не слишком расстроена. Неужели наконец повзрослела?

— Очень смешно! Нет, просто мне надо показать, в каком виде находится статья, чтобы от меня отвязались. К тому же Мигель хочет, чтобы я сначала ознакомила его с моим опусом. Жаль, что я работаю не на Боба, а на Марка Гарсия.

— Марк заключает пари, что ты провалишь это задание.

— А ты на чьей стороне?

— На твоей. Ведь мы с тобой одна команда!

Вошел Галлео и прервал их дружескую пикировку, сообщив, что Мигель ждет их в загоне для скота.

Они с трудом поспевали за Галлео, который повел их через просторную — в целый акр шириной — ухоженную лужайку, аккуратно подстриженную живую изгородь и сад с журчащим фонтаном. Стефани подозревала, что брат матадора нарочно так спешит, чтобы побыстрее от них отделаться. С одной стороны беленой конюшни были высажены яркие цветы, а вдоль пешеходной дорожки, ведущей от гравийной подъездной аллеи к сараю, тянулись растения в керамических вазах. Слева от здания росли розы и георгины. Там и ждал их Мигель.

Родственники и помощники матадора, в том числе и Доминго, стояли, прислонившись спиной к ограде, курили и пили холодное пиво из бутылок.

— Хочешь увидеть, как работают с плащом? — спросил Мигель, когда Стефани подошла ближе.