Мигель вздохнул, раздувая ноздри, и провел рукой по мокрым волосам.

— Может быть, ты еще не заметила, но у меня здесь есть некоторые обязательства. На меня работает свыше трехсот человек. Я ездил по делам в свой мадридский офис.

— Я ничего о тебе не знаю, Мигель, кроме того, что прочла в неофициальных биографиях, и того, что обнаружила по чистой случайности!

— Я не хочу с тобой ссориться…

— Тогда не надо мне указывать!

— Условия твоего пребывания в Испании изменились. Никакой статьи!

— Я не приму таких условий. — Стефани резко подняла голову.

В воздухе повисло напряжение.

Мигель не сводил с нее жесткого внимательного взгляда. Мускул на его щеке подергивался, шрам побелел.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала, — наконец сказал он. — Но ты должна постараться понять мою жизнь в Испании и отнестись к ней с уважением.

Кровь прилила к ее щекам.

— С тех пор как мы встретились, я вообще перестала что-либо понимать! — Она помолчала. — Разреши мне написать статью, Мигель. Я должна кое-что доказать и себе самой, и редактору «Варьедадеса». Понимаешь?

— Si. Будь по-твоему. Но держись подальше от Пакоте и разговаривай только с теми людьми, которых я одобряю. Если тебе нужны платья, я их куплю. Я куплю тебе целый магазин.

Он обнял ее и прижал к себе. Стефани не сопротивлялась, хотя ей и хотелось сейчас найти какой-нибудь укромный уголок и зализать там свои душевные раны. Просто удивительно, как легко Мигелю удавалось ее утешить, и это при том, что он сам был причиной ее расстройства.

Она положила голову ему на плечо, расслабившись в его объятиях. Они долго стояли, прильнув друг к другу. Солнечный луч играл на их босых ногах, в воздухе разливался аромат жасмина.

Наконец он поцеловал ее в лоб, развеяв волшебство мгновения.

— Собирайся, мы скоро едем.

Стефани спустилась на первый этаж раньше Мигеля, неся небольшой чемодан на колесиках. Ждавший внизу Доминго оглядел ее откровенно враждебно.

— Сегодня вы должны покинуть страну, — объявил он на четком английском, ткнув в нее пальцем. — Где ваш билет? Машина уже ждет.

— Я не собираюсь уезжать. Простите, но я хочу выпить чашечку кофе.

— Нет, вы уедете даже если мне придется самому везти вас в аэропорт!

— Это будет похищением.

Он загородил ей проход, и она резко остановилась.

— Вы сильно навредили матадору, встретившись с Пакоте. Вы здесь чужая…

— Доминго! — крикнул Мигель, сбегая по лестнице и перепрыгивая сразу через две ступеньки. — Я же сказал тебе, чтобы ты ждал меня в «Ла Либра».

Одетый в белые джинсы и зеленую хлопковую футболку, он встал между Доминго и Стефани. Мужчины перешли на испанский. После непродолжительной перепалки Доминго ушел, хлопнув дверью.

Из кухни вышел Рей. За его спиной маячила экономка. Судя по их удивленным лицам, они пытались понять, что здесь происходит. Содрогаясь от гнева, Мигель что-то протараторил женщине на испанском, поднялся по лестнице и исчез.

«Леди и джентльмены, это опять ваш пилот. Предупреждаю, что мы полетим со скоростью около девяноста миллионов миль в час, так что болтанка будет приличной».

Их спортивный джип мчался на юг Испании, проезжая залитые ярким солнцем предгорья, живописные деревни, апельсиновые и оливковые рощи и виноградники. У Стефани перехватывало дыхание от всей этой красоты.

Мигель вел машину, она сидела рядом с ним на переднем сиденье, Рей и Галлео устроились сзади. В салоне звучала испанская музыка, которую они заранее подобрали из коллекции компакт-дисков. В опущенные окна влетал теплый ветерок, настоянный на запахе цветущих апельсинов. У Стефани на коленях лежали портативный компьютер и фотоаппарат.

Она заготовила для Мигеля несколько вопросов, и он обещал ответить на них по дороге на ранчо.

После того как Доминго ворвался на виллу, им не удалось пообщаться наедине. И теперь Стефани украдкой поглядывала на Мигеля, а он так же украдкой поглядывал на нее. По его лицу она не могла понять, рад ли он их совместной поездке. Ее пугала мысль о новой встрече с Доминго, который наверняка появится в «Ла Либра».

Стефани заглянула в свой блокнот и прочла первый вопрос:

— Что ты думаешь о Франкосисе Гаоне как о матадоре?

Мигель так крепко сжал руль, что побелели костяшки пальцев.

— У него нет ни формы, ни стиля. Чтобы зажечь публику, он прибегает к цирковым трюкам. Мне кажется, он умрет раньше, чем добьется настоящей славы матадора. — Мигель усмехнулся. — Впрочем, если его имя будет связано с моей смертью, место в истории корриды ему гарантировано!

— Мог бы ты сравнить себя с другими матадорами? — задала она следующий вопрос.

— Ты хочешь знать, на кого я похож? Только на себя самого. Я Эль Пелигро. Нет двух одинаковых матадоров. Нас роднит лишь одно: все мы немножко безумны.

Стефани хмыкнула:

— Конечно! Ни один нормальный человек не пойдет драться с животным, которое специально выводилось для того, чтобы быть убитым.

— Я говорю не о быках. Матадор безумен, потому что он предстает перед тысячной толпой зрителей, которые кричат и требуют еще, а когда он отдает им все, кроме своей жизни, они недовольны его выступлением.

Стефани нагнулась к своей сумочке, лежавшей на полу джипа, и, порывшись, достала губную помаду. Ее рука случайно задела руку Мигеля. Взгляды их встретились.

Он согрел ее своей теплой улыбкой. Улыбнувшись в ответ, она подкрасила губы, чувствуя, как взволнованно трепещет ее сердце при воспоминании о его нагом теле.

— Мне еще многое предстоит узнать о корриде, — сказала Стефани с искренним интересом.

— Да, сеньорита, — согласился Мигель. — Вам не хватит всей жизни, чтобы целиком охватить этот предмет.

Какое-то время они ехали молча, лишь звуки испанской гитары плыли в теплом воздухе.

— Смотри. — Мигель показал в окно. — Это мое пастбище. Видишь быков?

Животные усеивали коричневый склон холма, точно черные грибы. Они самозабвенно жевали траву, подставляя бока и спины жаркому солнцу.

— Бойцовские быки — особая порода, — объяснил Мигель. — Четыре года они живут как короли.

— А потом… — Стефани выразительно провела ребром ладони по горлу.

Он на секунду отвел глаза от дороги и с улыбкой покачал головой:

— Я убиваю быков очень быстро. Они не страдают.

— Хм-м… — Стефани глубоко вдохнула аромат травы.

Мигель лукаво поглядывал на нее, как будто знал секрет быстрой смерти.

— Если ты забудешь про быка и станешь смотреть на корриду как на красивое действо, то очень скоро превратишься в ярую поклонницу этого зрелища.

Он не сводил с нее веселого взгляда. Машина слегка вильнула.

— Смотри на дорогу! — закричала Стефани.

Мигель пожал плечами и хлопнул ладонями по рулю.

— Ты видишь здесь быков породы вистаэрмоса. — Он потянулся к автомобильному телефону, набрал номер и сказал несколько слов по-испански. — Я сообщил, что мы скоро приедем, — объяснил он.

Не прошло и часа, как они остановились перед оградой. Мигель открыл ворота пластиковой карточкой, сунув ее в механическое устройство, и тут джип окружила ватага мальчишек.

— Матадор! Матадор! — кричали они.

Мигель сказал им что-то по-испански и повел машину по длинной подъездной дорожке, оставив ребятню в облаке пыли.

— Это болельщики? — спросила Стефани, вытягивая шею, чтобы разглядеть исчезающих за поворотом детей.

Мигель вздохнул:

— Нет. Это бедные мальчишки, которые хотят стать матадорами. Я раздаю им еду, напитки и монеты — это самое большое, что я могу для них сделать. Может быть, сегодня я возьму одного из них на ферму, и он будет мне помогать.

Повернувшись, Стефани увидела кирпичный дом, окруженный ухоженным садом, вековыми дубами и розовыми куртинами, тянувшимися вдоль подъездной дорожки. Вдали вращала крыльями причудливая ветряная мельница. Перед крыльцом стояла группа мужчин.