— Но я уже все вам рассказал. Тогда по телефону, помните? Снова, что ли?

— Френки, тебе придется рассказывать одно и то же, по крайней мере, раз шесть, пока мы будем иметь дело с тобой. А потом еще будет суд, и тебе придется выступать перед большим жюри — это раз, отвечать на вопросы прокурора — это два и еще раз для адвоката — это три. Все твои рассказы будут запротоколированы, и, если в твоих показаниях обнаружится несоответствие, то есть если они не будут сходиться, защита может потребовать подвергнуть тебя судебному преследованию. Так что будь осторожен и одновременно искренен. Расскажи, как все это происходило.

— Хорошо, мне все понятно. — Френки понизил голос, его раскованные манеры исчезли. — Но я не хочу чувствовать себя доносчиком.

— Ты из-за этого не хотел возвращаться в Дартмут? — спросил Спенсер.

— Не хотел возвращаться? О нет. — Френки кивнул. — Хм, действительно да, что-то в этом роде… Я почувствовал во всем этом что-то нехорошее. Я думал, что лучше мне остаться дома и переждать.

— Вот как? Переждать, значит?

— Не очень долго. Я и сейчас себя чувствую так, как будто предаю своих друзей. Вы знаете, за такие дела мафия на меня надела бы железный ошейник.

— Но, Френки, здесь нет мафии, и твои друзья не крестные отцы. Никаких железных ошейников не будет, я тебе обещаю.

— Да. Но все равно я предаю своих друзей.

— Френки, ты же понимаешь, мы все являемся винтиками в колесах машины закона. Таковы правила обитания в нашей Вселенной. Поэтому давай начнем действовать сообразно этому. Рассказывай.

Френки снял бейсболку, внимательно ее осмотрел, а затем надел снова.

— Вы что, собираетесь прочитать мне лекцию на тему, что, мол, негоже замалчивать то, что знаешь, пока дьявол разгуливает по земле? — спросил он.

— Конечно, не собираюсь, — сказал Спенсер. — Но если ты считаешь, что тебе такая лекция необходима…

— Не думаю, что она мне необходима, детектив О'Мэлли.

Спенсер не спускал глаз с Френки:

— Надо понимать так, что, когда мы с тобой разговаривали по телефону, ты сообщил мне не все. Верно?

Френки кивнул:

— Верно.

— Френки. — Спенсер встал. — Господи! Что же ты? Это не очень хорошо с твоей стороны.

— Я извиняюсь. Я был так ошарашен и расстроен, ваш звонок тогда просто застал меня врасплох. Я не знал, что делать. Приношу извинения.

Спенсер сел снова и призвал его к разговору:

— А как я могу быть уверен, что на этот раз ты рассказал мне все?

— Потому что я расскажу. Увидите. — Френки опустил голову так низко, что бейсболка чуть не слетела на пол. Он поправил ее. — Я чувствую себя предателем.

— Ты все делаешь правильно. Понимаешь? Правильно.

— Это вы так говорите. Детектив Бейкер говорит так же. Но когда он говорит, я не чувствую, что это правильно.

— Френки, это ты убил Кристину Ким?

— Нет, да что вы! Конечно, нет. Вы что, смеетесь надо мной? Я даже зарезать курицу не могу. Я не смог бы этого сделать, даже если бы очень хотел. Пожалуйста, не надо так говорить, а то мне неприятно.

— Тогда говори: что произошло? Ты видел на мосту кого-то еще?

Френки поднял удивленные глаза:

— Да. А откуда вы знаете?

Спенсер не улыбался и не получал никакого удовлетворения от того, что оказался прав. Все это ему очень не нравилось.

— Это была Конни?

— Господи! Да. Но вы-то как знаете?

— Я все время подозревал, что Конни выйдет на улицу, чтобы найти Кристину, — сказал Спенсер. — Она очень туманно объясняла, где находилась в это время, но в комнате ее очень долго не было. Продолжай.

— Хм, вот так оно и было. Когда я возвратился из туалета и надел куртку, чтобы идти домой, то посмотрел в окно снова.

— Зачем ты это сделал?

— Я хотел увидеть, возвращается ли назад Кристина. Или она решила снова пройти по перилам. Или что-то еще. Я просто посмотрел в окно.

— В котором часу это было?

— Может быть, в час двадцать пять. — Френки снова опустил голову. — Я увидел Конни, — тихо проговорил он. — Я увидел Конни. Она шла по мосту, очень быстро, назад к Хинману.

Спенсер успокоился и откинулся на спинку стула.

— Она была одна?

— Да, одна.

— Как она, говоришь, шла?

— Быстро.

— Я имею в виду, она смотрела прямо перед собой, вперед или оглядывалась? Была ли она близка к тому, чтобы побежать?

— Нет, ничего из того, что вы сказали. Может быть, только близка к тому, чтобы побежать.

— Значит, прямо перед собой она не смотрела и не оглядывалась. Так, что ли?

— Я не заметил. В положении ее головы я не заметил ничего необычного. Мне кажется, она смотрела прямо перед собой.

— Понятно. И это все, что ты видел?

— Все. Клянусь. — Френки истово перекрестился.

— Ну-ну, полно тебе, — сказал Спенсер. — Чего ты так переживаешь? Ты же всего лишь свидетель.

— Я не видел, чтобы она что-нибудь делала. Ничего! Это правда.

Спенсер внимательно посмотрел на Френки:

— Я и не говорил, что ты видел.

— Ну я и не видел. Нет.

— Френки, у нас мало времени. Помощники окружного прокурора куда круче меня, можешь не сомневаться. И они уже в пути, чтобы надеть на тебя железный ошейник.

— Но вы же обещали не надевать на меня железный ошейник.

— Только если ты мне все расскажешь.

— Я рассказываю вам все. Все, — повторил Френки.

— Что ты сам об этом думаешь? О том, что она была на мосту?

Френки чувствовал себя явно неуютно. Когда он заговорил, в его голосе чувствовалась нервозность.

— Ничего. А что, разве я должен что-нибудь об этом думать?

— Не надо задавать вопросы, Френки. Я не знаю, должен ты об этом думать или нет. Как тебе известно, этот мост ведет в лес. Прежде всего, почему Конни оказалась на мосту? Ты об этом подумал?

— Нет. Я об этом не подумал, — сказал Френки, смущенно заерзав на стуле.

Спенсер внимательно за ним наблюдал:

— Ну и что дальше, Френки?

— Ничего.

— Что еще?

— Ничего. Так все и было. Я собрал свои книги и пошел домой. Я только подумал: следствию важно знать, что я видел на мосту Конни.

— Ты был прав. Мне действительно это важно. Но все-таки мне кажется, что есть что-то еще.

— Ничего.

— Френки, ты от меня что-то скрываешь.

— Нет.

— Хорошо, ты видел Конни. Это случилось через двадцать минут после того, как ты в последний раз увидел Кристину и она на твоих глазах скрылась из виду. Ты не задавался вопросом, куда исчезла Кристина? — За это время она уже могла войти в дом.

— Но она не вошла. И ты уехал домой рано утром в среду, не попрощавшись ни с кем, ни со своими друзьями из студенческого братства, ни с Альбертом. Ты не позвонил Кристине, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Ты уехал домой и не возвратился после Благодарения. Когда я позвонил тебе два дня назад, ты принялся горевать, но могу поспорить, удивлен ты не был.

Френки играл отутюженной складкой на своих брюках, не поднимая глаз на Спенсера.

— Могу поспорить, ты не был удивлен. Разве не так? — нетерпеливо повторил Спенсер.

Френки слабо покачал головой:

— Нет.

Спенсер смотрел на Френки некоторое время, а затем произнес:

— А то, что ты увидел на мосту Конни, — это тебя удивило?

— Нет, не удивило. — Френки выглядел так, как будто его только что приговорили к смертной казни.

«Как и меня», — подумал Спенсер, а вслух спросил:

— Почему же?

— Понимаете, детектив О'Мэлли… — Френки замолк на середине фразы и снова заерзал. — Я видел ее там и прежде.

— Где это там?

— На мосту.

Спенсер сделал паузу, пытаясь сформулировать следующий вопрос:

— Ты имеешь в виду, так поздно ночью? Во время снежной метели? Выходящей из леса? Что из перечисленного?

— Видел ее на мосту прежде. Во время снежной метели. Поздно ночью.

— И тоже одну?

Здесь Френки поколебался.

— Не одну? — спросил Спенсер. — С кем-то еще?

— Что-то вроде, — вздохнул Френки. — Черт, я не хочу этого делать.