— А что она делает? — услышала Кейси вопрос подошедшего сзади Джека.

Кейси резко обернулась, попытавшись изобразить на лице улыбку. К несчастью, усилия ее были напрасны.

— Ничего, — ответила она, поправляя телефонную трубку. — Меган на некоторое время забрала к себе Джимми.

— Так она не собирается на пляж?

— Думаю, что нет. Она сказала, что хочет пройтись с Джимми по магазинам.

— Ну, а вы хотите на пляж?

— Нет, я не очень люблю загорать.

— Да, а что означает «на некоторое время»?

Очевидно, Джек как раз обдумывал сейчас факт неожиданного отсутствия Джимми, ни в малейшей степени не огорчившись им.

— Ну, я не знаю. Она не сказала точно.

Да, точно она не знает, пыталась заглушить Кейси внезапно возникшее ощущение вины за эту маленькую ложь. Ведь Меган просто сказала: на ночь А. это понятие растяжимое. Вот если бы она сказала: «Я привезу Джимми завтра в девять часов», — это было бы совсем другое дело.

— Вы хотели бы пообедать вместе со мной?

— Э-э… нет, не думаю.

— Вы что, совсем не собираетесь обедать?

— Э-э…

Боже мой, что с ней случилось? Она же образованная женщина. Она никогда не чувствовала себя скованной в любой компании. Откуда вдруг такая неуверенность? Почему она не может фразы произнести без этого мычания?

— Возможно, я сделаю себе попозже сандвич.

— Я мог бы сходить в магазин за мясом.

— Уже поздно, — возразила Кейси.

— Сейчас только четыре часа.

— Да и заниматься сейчас стряпней слишком жарко.

— А мы устроим барбекю. Ненавижу есть в одиночестве.

Перед этими доводами Кейси не могла устоять. Когда он вот так нагибал голову и исподлобья смотрел на Кейси своими темными глазами, произнося слова тихим голосом, она чувствовала себя совершенно обезоруженной.

— Хорошо. В семь?

— В шесть.

Кивнув утвердительно, Кейси удалилась без дальнейших объяснений.

Она с трудом перевела дух. Ноги дрожали, и она опустилась на ближайший стул, бросив пляжную сумку на пол.

Возьми себя в руки, Кейси. Джентльмен сам устроил себе приглашение к ужину. Однако никаких эксцессов не ожидается. После недолгой дружеской беседы за бифштексом и, возможно, стаканчиком вина… О, нет, — остановила себя Кейси. — Вино определенно исключается. Вино может притупить ее бдительность. А во всем, что касается этого человека, ее бдительность, к несчастью, и так на недостаточно высоком уровне. Она удовлетворится чаем со льдом. И, поболтав немного из вежливости, он пожелает ей спокойной ночи, возможно, поцеловав на прощание. Нет! Никаких поцелуев. Она не может допустить этого. Действие его поцелуев она уже испытала на себе. Кейси уже поиграла с огнем и сообразила, что еще немного, и она сгорит в его пламени.

До сих пор Джек появлялся перед Кейси только в джинсах или плавках. Поэтому одетый в слаксы, белую рубашку и до блеска начищенные туфли он показался ей теперь просто неотразимым. «Мое счастье, что я не питаю слабости к мужчинам с броскими внешними данными», — подумала Кейси.

Джек стоял во дворике, держа в руках две картонные сумки. Кейси улыбнулась. При взгляде на ее губы в глазах Джека вспыхнуло неутоленное желание. «Не следует ли отменить обед, сославшись на головную боль?» — испугалась Кейси, перехватив этот взгляд. Нет, пожалуй, это было бы проявлением малодушия. Она не привыкла пасовать перед трудностями. Джек Камберленд, видимо, останется в ее биографии как самая серьезная трудность, когда-либо повстречавшаяся на ее жизненном пути.

— Привет! — сказала она.

При виде Кейси Джек почувствовал, что не способен вымолвить ни слова. Приветствие Кейси повисло в воздухе. Впервые она предстала перед ним с распущенными волосами. Заколотые назад с помощью гребешков, они оставляли лицо открытым, свободными прядями спадая на спину и плечи. Такими и хотел их видеть Джек. При виде этого искрящегося золотом водопада волос Джек совершенно утратил способность мыслить, не говоря уже о способности свои мысли высказывать. Кейси надела туфли на высоком каблуке, отчего глаза ее пришлись на этот раз вровень с его губами. Платье темно-розового цвета плотно облегало талию, расходясь к коленям мягкими свободными складками. Тонкие бретельки не скрывали от взора плечи, покрытые золотистым загаром. Когда Кейси чуть подвинулась вправо, давая ему возможность войти, Джек почувствовал непреодолимое желание сбросить с себя груз условностей и отдаться воле чувств. На Джека повеяло ароматом ванили, знакомым еще с первого памятного вечера. Джек не мог определить, что это были за духи, но этот запах шел ей.

Они довольно долго стояли так молча, пока он наконец не протянул Кейси принесенные с собой сумки. Удивительно, но у него даже хватило сил спросить:

— Куда мне это девать?

— Положите на стол, — кивнула Кейси.

На протяжении всего времени, пока он брился, принимал душ и одевался, Джек повторял, что не прикоснется к Кейси. Он знал, что она очень осмотрительна, что боится оказаться связанной какими-либо обязательствами. Независимо от своих собственных желаний Джек должен действовать очень неторопливо и без нажима. Тогда почему его руки, освободившись от ноши, обвились вокруг талии Кейси? Где же вы, торжественные клятвы?

— Привет! — проговорил он наконец, отвечая на ее приветствие.

Джек все же сумел придать началу встречи непринужденный характер, ограничившись невинным поцелуем в щеку. Нет нужды объяснять, что случилось бы, если бы он потерял голову и перешел к настоящим поцелуям в губы.

Кейси освободилась от его объятий.

— У меня не было времени на приготовления. — Она кивнула через плечо: — Все необходимое там.

Джеку потребовалось всего несколько минут, чтобы развести во дворе огонь.

Он вернулся в дом. Кейси поставила в холодильник уже приготовленный салат и взялась за соус.

— Вы любите чеснок? — обратилась она к Джеку. Брошенный в ее сторону взгляд красноречивее всяких слов говорил, что не чеснок волновал сейчас Джека.

— Я его обожаю, — ответил он.

— Прекрасно. Я тоже, — сказала Кейси и недрогнувшей рукой отправила растертый чеснок в соус.

Кейси сунула две картофелины в микроволновую печь, взяла тарелки и стаканы из буфета и вышла накрыть стол на воздухе.

На кухонном столике Джек наткнулся на маленький транзистор Джимми и, включив его не слишком громко, взял с собой.

Джек и Кейси уселись по обе стороны стола и, потягивая напитки, ожидали, когда жар в костре немного спадет. Верная своему слову, Кейси налила себе чая со льдом. Джек пил красное вино.

— Неплохое вино, — заметил он, разглядывая содержимое своего стакана. — Попробуйте.

— В жару я плохо воспринимаю алкоголь, — ответила Кейси, отрицательно покачав головой.

— В детстве я летом занимался тем, что таскал яблоки из сада одной старой леди, — проговорил Джек. При этом воспоминании его лицо озарилось улыбкой.

— И что же вы с ними делали? — спросила Кейси. Неожиданное признание Джека возбудило ее любопытство.

— В основном ели, — ответил он. — Но однажды нам в голову пришла идея создать перегонный аппарат. Кто-то из ребят увидел в книге чертеж. Мы решили, что сумеем в точности воспроизвести его.

— И что вышло?

— Мы чуть не взлетели на воздух. — При воспоминании об этом Джек даже крякнул. — Господи, никогда не забуду, как отец отдубасил меня за эти фокусы!

— Что ж, вы заслужили хорошей порки.

Джек усмехнулся.

— Кожа у меня обуглилась. Разве его это волновало? У меня были опалены ресницы, и прошла не одна неделя, прежде чем они отросли вновь.

— Боже! — прошептала Кейси, представив, какой страх внушал сыну собственный отец.

— У этого человека не было ни капли сострадания ко мне.

— Трудно винить его.

— Что вы хотите этим сказать? Я был прелестным малышом.

Кейси недоверчиво покосилась на Джека.

— Прелестные малыши не занимаются изготовлением перегонных аппаратов, — ответила она.