— Да, все в порядке, — то почувствовала, что даже если не все в порядке, то это можно исправить, потому что мир прекрасен.

Роджер Шерман никогда раньше не приезжал с работы так рано, ни разу, а сегодня сразу же пришел сюда, пришел их искать. И это было очень хорошо.

Она сказала:

— Вы спрашивали — не могли бы вы чем-нибудь помочь?

— Да, и что же?

Они были уже у калитки. Дети оставили ее открытой, а Уэдделл, который срезал капусту и продолжал бы ее срезать, не удостоив Хелли ни словом, ни взглядом, сейчас выпрямился, увидев Роджера.

— Добрый вечер, мистер Шерман, добрый вечер, мисс.

Мисс Паргайтер часто заказывала овощи с огорода, и Уэдделл доставлял их, но никакая благодарность не могла смягчить его отношение. Он приносил овощи потому, что так велел его хозяин. Он работал на мистера Шермана, и никто другой, по его мнению, не имел здесь никаких прав. Но, увидев Хелли вместе с Роджером Шерманом, он поздоровался и с ней.

Она ответила Уэдделлу:

— Добрый вечер, — и продолжала, обращаясь к Роджеру Шерману, когда они прошли мимо: — Именно это я имела в виду. Если бы только вы могли помочь им понять, что я не украла у вас этот дом, ведь вы же так не считаете, правда?

— Нет, не считаю, — ответил он и улыбнулся.

— Уэдделл никогда раньше со мной не здоровался. Когда мы встречаемся в доме, он бормочет что-то нечленораздельно, а с мисс Паргайтер вообще объясняется на пальцах. Она ему говорит, какая хорошая капуста уродилась, он снова бормочет, и она говорит, что даже не знает, что именно он хотел сказать.

Роджер рассмеялся:

— Однако он рассказал мне, что вы умело держите этих сорванцов в руках. И что старуха тоже шутить не любит.

— Ну, когда я буду передавать этот комплимент мисс Паргайтер, мне придется его перефразировать. Сама мисс Паргайтер любит ссылаться на свой возраст, но не позволяет делать этого другим. Вы не останетесь поужинать с нами?

— Нет, спасибо, я никогда не ужинаю дома. — Он повернул ручку двери на кухню. — Может быть, вы поужинаете со мной?

Пожалуй, за кухонным столом в окружении Руни он выглядел бы не вполне уместно. Не похоже было, чтобы он тоже любил яичницу и чипсы.

— Спасибо, — ответила Хелли, — с удовольствием.

— Тогда в семь?

Она кивнула, и они вошли на кухню. Мисс Паргайтер промывала Тиму коленку. Тони мыл руки над раковиной, а Рози усаживалась за стол. Аннабел разливала чай и, хотя знала, что ее брат тоже через несколько минут войдет в эту дверь, все же, казалось, была удивлена.

Она несколько раз моргнула и произнесла:

— А, привет!

— Привет!

— Привет! — сказала Хелли.

— Чаю? — спросила Аннабел.

— Спасибо, не хочу, — ответил Роджер.

— До встречи. Увидимся позже, — попрощалась Хелли.

Когда дверь за ним закрылась, Аннабел спросила:

— Вы что, решили продать ему дом?

Все замерли. Они застыли в ожидании ответа: мисс Паргайтер с клочком ваты, которым она протирала Тиму колено, Тони — с мокрыми руками, так и не дотянувшись до полотенца.

Хелли ответила:

— Нет. Я с самого начала сказала, что не стану продавать. И этот вопрос больше не поднимался. Он не упоминал о доме.

Восковые фигуры, в которые было обратились присутствующие, наконец ожили. Аннабел налила Хелли чашку чаю и сказала:

— Я просто спросила. Роджер обычно всегда добивается того, чего хочет, а насколько мне известно, он хотел его купить.

Мисс Паргайтер сделала еще одну порцию чипсов.

Детям они очень нравились, и мисс Паргайтер считала, что, раз они едят достаточное количество свежих овощей на обед, в другое время чипсы им не повредят. Тони теперь тоже сидел за столом, и Хелли принялась раскладывать по тарелкам чипсы и, кроме того, изрядное количество сосисок.

Все вокруг оживленно болтали, мисс Паргайтер сделала замечание Рози, которая говорила что-то с набитым ртом, но Хелли их не слышала. Она молча пила чай и раздумывала, что ответить ему, если он действительно задаст вопрос: не продаст ли она дом?

Нет, конечно, она не собирается продавать дом. Миссис Коттар и Джоан Гилл могут продолжать косо на нее смотреть, но не может же это длиться вечно.

Хелли надеялась, что Шерман не спросит об этом, поскольку в противном случае он изменил свое отношение к ней не из добрых побуждений, а исключительно в целях личной выгоды.

Ей хотелось заручиться дружбой Роджера Шермана, но если бы сегодня вечером он завел разговор о продаже дома, ни о какой дружбе не могло быть и речи. До некоторой степени это напоминало ситуацию с Саймоном.

Аннабел рассказывала мисс Паргайтер о пьесе, которую она видела по телевизору и в которой мисс Паргайтер когда-то, двадцать лет назад, дублировала одну из ведущих актрис.

Хелли спросила:

— Ваш брат привязан к этому дому?

Вопрос был задан как бы между прочим, и Аннабел, подумав, ответила:

— Мне так кажется, он ведь всегда жил здесь, — и снова углубилась в воспоминания мисс Паргайтер.

После чая дети вместе с мисс Паргайтер поднялись в свежевыкрашенную классную комнату, чтобы посмотреть перед сном телевизор. Аннабел отправилась мыть голову, а Хелли оставалось еще кое-что напечатать.

Если она собирается встретиться с Роджером Шерманом в семь, то часть работы можно было бы сделать завтра до завтрака. Можно попечатать с полчаса сейчас, а потом надо будет собираться.

Она проработала минут тридцать, когда в комнату, расчесывая влажные волосы, вошла Аннабел и спросила:

— Не хотите ли поехать со мной в Хоули? Меня пригласили двое друзей на вечер. Хотите присоединиться?

— Не могу, — ответила Хелли, — меня пригласил на ужин ваш брат.

— Неужели? — Удивление Аннабел было вполне понятно, Хелли и сама до сих пор не переставала удивляться. — Не думала, что у вас с ним свидание.

— Никакого свидания. Просто я предложила ему выпить с нами чаю. Он отказался, сказав, что всегда ужинает вне дома. Возможно, он почувствовал себя в какой-то мере обязанным ответить на приглашение и пригласил меня.

— Только не Роджер, — твердо сказала Аннабел. Она продолжала расчесывать волосы, и вид у нее при этом был очень задумчивый. — Он никогда ничего не делает просто потому, что кто-то ждет этого от него. — И добавила, испортив впечатление от предыдущих слов: — Надеюсь, вы не продадите ему дом. Мне кажется, это очень хорошая мысль — поселить здесь детей.

— Мне тоже так кажется, — ответила Хелли. — Желаю вам приятно провести время с друзьями. — Она закрыла машинку и оставила все так, чтобы завтра утром можно было бы сразу продолжить. Потом Хелли пошла узнать, не возражает ли мисс Паргайтер против того, чтобы посидеть с детьми.

— Я долго не задержусь, — сказала она.

— Тебе необходимо развлечься, — экспансивно ответила мисс Паргайтер. — А куда ты идешь?

— Меня пригласил на ужин мистер Шерман.

На Руни это не произвело ни малейшего впечатления, их внимание было приковано к телевизору, но мисс Паргайтер была заинтересована.

— Вот как? А я-то не могла понять, что ты имеешь в виду, когда сказала ему: «Увидимся позже».

Хелли пожала плечами:

— Возможно, он хочет обсудить деловые вопросы. Но мой ответ будет отрицательным. Я не продам дом. Но может быть, за этим он меня и пригласил.

— Если так, — посоветовала мисс Паргайтер, — сначала поужинай, а потом дай ему ответ.

Хелли надела ярко-красное платье — ей шел этот цвет. Платье выглядело весьма элегантно и в меру легкомысленно. Она посмотрела на себя в зеркало, подумала, не лучше ли надеть желтое, и прикинула, хватит ли ей времени, чтобы сделать другую прическу. Она нервничала так, словно ей предстояло выйти на сцену или выступить свидетелем в суде, а может быть, пройти собеседование, от результатов которого могло зависеть все ее будущее.

Дверь в кабинет была открыта, и, когда Хелли подошла, он встал из-за стола. Она спросила:

— Чем вы занимаетесь? Что означают все эти закорючки?

— Мы работаем над проблемой передачи информации с помощью светового луча.