Макс удивился. Он подошел к ней и прикоснулся к ее щеке:

— Не нужно, но спасибо за предложение.

Саманте так захотелось прильнуть к его груди! Вся прошедшая неделя, как она и предполагала, превратилась для нее в пытку. Ночевать в одной комнате с Максом — и избегать физического контакта, которого она так хотела, по которому так истосковалась!

Он не обманул ее: не пытался больше заняться с ней любовью. Неоднократно Саманта собиралась сама сделать первый шаг, но всякий раз ее что-либо удерживало: гордость, гнев, который никогда не оставлял ее, мысль о том, что Эдна — причина такого осторожного поведения Макса.

— Макс, я просто хочу помочь. Ты ведь печатаешь двумя пальцами. А я, если помнишь, хорошая машинистка.

— Да, я помню.

— Раньше я всегда помогала тебе. Почему же не помочь теперь?

— Очень важная причина, — отводя руку от ее лица, мягко сказал Макс. — Все изменилось, как ты любишь повторять мне: мы уже не женаты, в привычном смысле этого слова.

Саманта не была готова к той боли, которую вызвали у нее эти слова. Одно дело, когда она произносит их, и совершенно другое — слышать их от Макса.

Стараясь скрыть эту боль, она сказала:

— Причина недостаточно основательна. При чем здесь наш брак? Я просто хочу помочь. Вдвоем мы сделаем эту работу гораздо быстрее, чем ты один. Ты будешь диктовать, а я печатать, и мы в два счета справимся.

— Тебе не нужно этого делать, — отказался Макс.

— Не будем обсуждать, нужно мне или нет. Я хочу. — Макс отрицательно покачал головой, но предложение звучало слишком заманчиво, Саманта поняла это по выражению его глаз. Удерживая достигнутый успех, она сказала: — Не будем терять драгоценное время.

— Но ты должна выспаться, — нерешительно произнес он. — Тебе же завтра на работу. Точнее, уже сегодня, — усмехнулся он.

Саманта в ответ улыбнулась ему.

— Хватит тратить время на извинения. Я хочу помочь тебе — неужели непонятно?

— Начинаю понимать.

— Раньше мы с тобой прекрасно вместе работали.

Сократив расстояние между ними, Макс положил руку ей на плечо.

— Раньше мы многое делали вместе.

Саманта не ответила, но он и не ждал от нее ответа. Его рука крепче обвилась вокруг нее, и она почувствовала его губы, прикоснувшиеся к ее волосам. Ее сердце запрыгало в груди, она не могла удержаться, чтобы не прикоснуться губами к его коже в вырезе пижамы. Если бы это продолжалось бесконечно: Макс обнимает ее, его родной запах, ощущение, что так было всегда.

Но Макс вдруг отстранился.

— Если ты действительно настроена работать, то давай начнем.

Их взгляды встретились, и она увидела такое выражение его лица, от которого кровь еще быстрее побежала у нее в жилах. Я люблю тебя. Эти слова готовы были сорваться с ее губ. Вместо этого она кивнула:

— Да, ты прав, начнем.

Она села за компьютер на место Макса, а он взял другой стул и устроился у письменного стола напротив нее. И сразу же углубился в работу. Поскольку он еще не готов был диктовать, Саманта принялась наблюдать за ним. Макс опять стал юристом, его мысли обратились к законам, он разрабатывал стратегию и тактику защиты, которую надо будет использовать в суде.

Ей всегда нравилось смотреть на него, когда он работал. Все в Максе привлекало ее: его руки, его тело, его глаза и губы, все его существо. Но больше всего ей нравилось наблюдать работу его острого ума. Она ценила его мощный интеллект, так же как и его сексуальность.

Внезапно он поднял на нее глаза. Саманта поняла, что он заметил, как пристально она его рассматривала.

— Хорошо, Саманта. Не возражаешь, если для начала я введу тебя в курс дела?

Эта часть работы всегда нравилась ей больше всего. У нее возникало ощущение, что она участвует в делах Макса. Саманту радовало сознание, что он обращается с ней как с равной, несмотря на то, что она никогда не изучала юриспруденцию, а не просто использует ее как машинистку.

Он начал рассказывать ей об этом процессе, о сложной криминальной ситуации, связанной с миллионами долларов. Макс выступал в интересах истца, огромного консорциума, который стал жертвой изощренной аферы. Для него было чрезвычайно важно выиграть это дело.

Саманта внимательно слушала его. Хотя Макс очень устал, он не потерял сноровки подавать факты так, чтобы они звучали интересно и достоверно. Саманта знала, что ни один юрист не сможет так выигрышно представить своего клиента, как Макс.

Потом он принялся диктовать. Саманта печатала с той скоростью, с которой он говорил. Ей не приходилось перебивать его или переспрашивать.

Они проработали уже час, когда Макс собрал бумаги и разложил по папкам.

— Достаточно, — провозгласил он. — Тебя сам Бог мне послал, Саманта. Один я бы провозился до утра. Я уже забыл, как ты строчишь на компьютере.

Она взглянула на него, когда они встали и отошли от письменного стола. Макс выглядел таким усталым, что она почувствовала к нему сострадание. Не задумываясь, она коснулась его лица, провела рукой по глазам.

Она уже собиралась опустить руку, когда он поймал ее и поднес к губам. Он поцеловал ей ладонь, нежно коснувшись ее губами, а потом провел по ней языком. Он смотрел на Саманту, не отводя взгляда. У нее перехватило дыхание. Интересно, как ему удается сохранять свою сексуальность при такой усталости и напряжении?!

— Я хочу сейчас две вещи, — сказал он, продолжая смотреть на нее. — Предлагаю тебе сделать выбор.

Ее сердце бешено заколотилось.

— О чем ты?

— У меня жуткое желание заняться с тобой любовью.

— А другое? — спросила она, надеясь, что он не чувствует, как участился ее пульс.

— Я умираю от голода, — глаза его заблестели, — так же как от желания.

Саманта засмеялась.

— Любовь и голод правят миром.

— Так что ты предпочтешь, Саманта?

У нее не было сомнений на этот счет. Единственное, чего она желала сейчас, — это лечь с ним в постель. Но она сказала:

— Я тоже хочу есть.

Они спустились в кухню и достали из холодильника цыпленка, хлеб и горчицу, и, пока Саманта делала бутерброды, Макс приготовил кофе. Они устроились со своим слишком поздним ужином или слишком ранним завтраком за столом.

— Совсем как в прежние времена, — отметил Макс. — Помнишь, как часто мы спускались сюда посреди ночи?

— Конечно, — тихо произнесла она. — Тогда мы тоже работали вместе, как сегодня.

Макс дотронулся до ее руки.

— А иногда мы спускались сюда после занятий любовью.

— Да…

— Сексом мы занимались гораздо чаще, чем работали. — Его голос сел.

— Да, — дрогнувшим голосом отозвалась она.

Он нагнулся к ней и был теперь так близко, что его дыхание грело ее щеку.

— И мы опять будем так делать.

— Макс… — Она остановилась, не в силах продолжать.

— Я знаю, что так будет. Не сегодня. Когда ты будешь готова. — Он ласково погладил ее запястье. — Я знаю, что так будет, Саманта.

Позже Саманта лежала в своей постели и чувствовала себя разбитой. Но не уставшей. Она слышала медленное, ровное дыхание Макса, а ее мысли были полны теплоты и интимности последнего получаса, проведенного в кухне, и не давали ей заснуть. Это было одно из тех воспоминаний, которые останутся с ней на долгое время, когда она покинет этот дом.

На следующее утро на службе Саманта спросила у Хью Роулэнда:

— Как вы посмотрите на то, что я выйду на работу не завтра, а послезавтра?

— Хорошо, почему нет? — Братья были всегда очень сговорчивы. — У тебя какие-то планы, связанные с Энни?

— Нет. Я собираюсь поехать на Манхэттен. Мой муж будет выступать в суде, и я хочу послушать его.

— Не возражаю. Макс Андерсон — один из лучших адвокатов, о которых я слышал. Интересно бы поглядеть на него.

Саманту залила волна гордости — в голосе Хью явно слышалось восхищение. Одно дело, когда она считает Макса особенным, и совершенно другое — когда об этом говорят посторонние.