— Не надо! От твоих слов мне еще хуже. Пи-Джей, ты такой замечательный! Почему ты так обо мне заботишься? Сильвия Райли не подарок, тяжело тебе пришлось.

— Нет ничего невозможного, малыш! — ответил он с улыбкой. — Почему? Наверное, по той же причине, что и ты, когда пошла к дурачку Уилли просить за меня! Мы же друзья! А друзья не бросают друг друга в беде.

— Ну почему ты уезжаешь? Мне будет так тебя не хватать! Ты самое лучшее, что у меня есть! — добавила я, обнимая его и стараясь не расплакаться.

Он засмеялся и поцеловал меня в щеку.

— Ты встретишь еще хорошего человека. Ну, того, кто прибежит к тебе по первому зову, будет покупать тебе пончики!

— Зная себя, боюсь предположить, кто это будет! Небось второй Эшли Коннор. Мне так жаль бедняжку Хайди! Я бы очень хотела ей помочь избавиться от этого наваждения и каким-то образом прекратить его ежегодные поездки в Париж.

— Когда-нибудь так и будет. Такие люди плохо заканчивают.

— Поскорее бы! Тогда мне станет гораздо спокойнее!

— И мне тоже. — Он посмотрел на часы. — Мне пора, Рози, ты как?

— Нормально. Только…

Он посмотрел на меня с волнением и улыбнулся:

— Не переживай, я же не на край света уезжаю. У меня все будет в порядке.

—Да уж, тебе гораздо лучше, чем мне. В конце концов, это я пострадавшая сторона. И все из-за негодяя Эшли Коннора!

Вот и кончились пасхальные каникулы. Пришли еще одни выходные. Наташа решила не приезжать, поскольку недавно была дома, к тому же на носу экзамены, да еще и концерт в придачу. Так что дел невпроворот!

—Тебе Эмма не звонила? — спросила она меня, когда мы разговаривали по телефону.

— Нет. А что такое?

— Она прислала мне странное сообщение.

— Какое? — спросила я, начиная волноваться.

— Написала, ей есть что рассказать. Но когда я перезвонила, она отмалчивалась. Мне показалось, Том был рядом. Может, она не хотела при нем ничего говорить?

— Наверное, они поссорились! — предположила я.

— Не волнуйся, мам. Голос у нее был нормальный. Только немного загадочный.

— Загадочный? Это в ее духе! — Обычно Эмма все мне рассказывала. Она очень открытая девочка. Никогда ничего не скрывала. Только… если уж что-то слишком плохое происходило… — Я ей позвоню, — сказала я.

— Хорошо. Перезвони мне после этого.

— Конечно, не беспокойся.

Так ведут себя все женщины. Мы сильно переживаем из-за проблем наших близких. Не желаем волновать их по пустякам, когда и у нас не все гладко. Поэтому ходим вокруг да около, лишь бы не причинить друг другу боль. Я набрала номер дочери и, пытаясь успокоиться, считала гудки.

— Как у тебя дела? — спросила я тут же, как услышала ее голос. — Таша сказала, ты какая-то странная последнее время.

— Все нормально. Не стоило ей беспокоить тебя. У меня все отлично.

— Ты уверена? Не обманываешь меня? Как Том?

— Тоже нормально. Вообще-то я хотела позвонить тебе на днях. Можно мы приедем? Завтра?

— Конечно! — Я была удивлена. Обычно у них всегда планы на выходные. Домой они приезжали исключительно по праздникам, и то предупреждали за месяц. — Буду рада! Вы останетесь до понедельника?

— Да, скорее всего! Мы хотели бы, чтобы и папа пришел.

— Ну, не знаю, не уверена, что он сможет.

— Я позвоню ему на мобильный, узнаю. До завтра, мам.

Я повесила трубку, лишь немного успокоившись.

Остаток вечера я провела у телевизора. Стюарт уговорил посмотреть вместе с ним ужастик. Конечно, это лучше, чем стирать, гладить или мыть посуду. Внезапно раздался телефонный звонок. Я взяла трубку. Голос был мне знаком, но я никак не могла вспомнить, чей именно.

— Привет, Рози. Надеюсь, тебе лучше?

Акцент был австралийский. Молодой приятный голос…

— Оливер! Как ты нашел меня?

— Взял твой номер в сумочке, пока ты была без сознания в «скорой».

— О Господи, ну конечно! Ты звонил моему мужу… моему… — Странно! Как назвать человека, который ушел от тебя к малолетке? — Мой… э… бывший…

— Понятно, — прервал он меня. — Извини за бестактность, но мне пришлось это сделать. Я видел только твой номер телефона, а все остальное, типа кредитных карточек, тампонов, презервативов, не заметил.

— Ничего себе. Наблюдательный! — Я рассмеялась. — Не забывай, что вещи пациента неприкосновенны, и вообще должна сохраняться врачебная тайна.

— Конечно, никаких проблем! — Он посмеялся вместе со мной. Впервые за несколько недель я почувствовала себя лучше. Мне было весело. На душе ощущалась легкость. Жизнь снова стала прекрасна! — Ну, так как дела? Выздоровела? — спросил он снова, когда мы наконец перестали смеяться.

— Да, спасибо. Полежала несколько дней в больнице. У меня началась тяжелейшая аллергическая реакция на антибиотики…

— Так и думал!

— Но сейчас все нормально. Я очень рада, что ты позвонил. Спасибо тебе за заботу в Париже.

Ты помог мне, когда тот человек, с которым я была, даже и не пошевелился…

— Ты все еще… с ним?

— Нет, уже нет! — ответила я. Мне вдруг как-то стало радостно от того, что мы с Эшли разбежались. — А как ты? Устроился? В Париже?

— Нет! — ответил он смеясь.

— Мне… очень жаль, что так вышло!

— Ничего! Не уверен, что хотел там работать. Тем более что я нашел работу поближе.

— Правда? Где?

— В «Ист-Дине», Рози! В следующий четверг иду на собеседование. Думаю, на сей раз мне больше повезет. Может, отметим это за ужином?

— У тебя счастливый вид, — заметил Стюарт, когда я снова села в кресло. «Кошмар на улице Вязов», так назывался фильм, все еще шел. — Твой новый бойфренд звонил?

— Стюарт! — осадила я сына. — Мы с отцом недавно расстались. У меня нет никакого бойфренда!

Но это не значит, что я не могу быть довольной собой, а также не могу ждать с нетерпением ужина с Оливером!

— Мы встретимся с папой в пабе, — сказала осторожно Эмма, наблюдая за моим выражением лица. — Выпьем, поболтаем.

Эмма с Томом приехали в воскресенье к обеду. Мы только и успели обняться, поздороваться. Собака бегала вокруг нас по дому, саду, снося все на своем пути. Стюарт сидел за игровой приставкой и даже не посмотрел на нас. У меня опять стало неспокойно на душе.

— Вы решили помирить нас с отцом?

— Не глупи, мам, — засмеялась дочь.

— Надеюсь, он придет один?

— Конечно, один. Просто я подумала, что… я редко вас вижу.

— Да, но мы расстались. Поэтому вам придется привыкать видеть нас по отдельности. Но мы готовы иногда проводить время вместе ради наших детей. Вам тоже когда-нибудь придется пожертвовать чем-нибудь ради своих. Стюарт, заканчивай, выключай это! — крикнула я сыну. — Биглс, успокойся. Пошли в паб.

«Красная корова», паб, который мы выбрали, был в нескольких минутах ходьбы. Мы зашли и сразу увидели за столиком Барри. Он спокойно попивал пиво.

— Я принесу выпить. Что вы будете? — спросил Том, направляясь к барной стойке.

— Привет, пап! — поздоровалась Эмма, целуя отца. — Давайте сядем в саду, сегодня такой чудесный день!

Мы пошли на веранду и устроились за столиком под зонтиком. Том принес поднос с напитками, мы сели и долго смотрели друг на друга.

— Ну, — произнес Барри, — рад всех вас видеть.

— Да, мы тоже. Как ты? — спросила Эмма. Я заметила, что ее голос слегка дрожал, и с беспокойством посмотрела на дочь. Она немного раскраснелась. Глаза горели, как будто у нее была сильная лихорадка!

— В чем дело? — прервала я рассказ мужа, не желая слушать подробности их жизни с Робин. — Что-то случилось?

Эмма посмотрела на меня, потом на Тома, улыбнулась. Он улыбнулся в ответ. Тогда-то мне все стало ясно. До того как она открыла

рот, чтобы сказать, что беременна, я уже все знала. Теперь понятно, почему она так спешила домой, собрала нас всех здесь, ничего не сказала Таше. Она так счастлива.

Но как же Том? Он ведь не хотел детей? Никогда! Эмма говорила, что уйдет от него, поскольку он никогда не изменит своего мнения.