Он стиснул зубы, осматривая спальню Молли. Здесь не было фотографий – наверное, она убрала их, когда вышла замуж за Сэма Пэккера. Но Льюису и не требовались фотографии, чтобы перед глазами вновь замаячила ненавистная физиономия Джека Кэйна. Глядя на кровать, он живо представил, как Джек забавляется с Молли, раскидывая подушки и сминая персиковые простыни.

Прежде подобные картины завершались в воображении Льюиса кровавой драмой – он входил в спальню, словно ангел мести, и поверженный Кэйн на коленях молил о пощаде.

Однако время этих фантазий давно кануло в прошлое. Убийство Джека не сравняет счет в их поединке. Кэйн сломал ему жизнь, испортил карьеру, и как Льюис ни старался залечить раны, рубцы остались в его душе навсегда. Око за око – Кэйн должен испытать то же унижение и пасть так же низко.

Льюис опустился на одно колено и быстро расстегнул сумку. Правой рукой он нащупал нож. Есть.

Рука скользнула дальше – к лыжной маске. Есть.

Теперь прозрачное белое белье. Есть.

Самое главное – гладкий пластмассовый кожух. Есть.

Он машинально провел по кожуху пальцами, еще раз обдумывая сложившуюся ситуацию. Поскольку реакция Молли может быть непредсказуемой, придется делать все очень быстро. Вытащив из сумки нож, он раскрыл лезвие и легонько провел по нему пальцем. Из пореза неожиданно хлынула кровь – лезвие оказалось таким острым, что Льюис даже не почувствовал боли. Он сунул палец в рот, чтобы остановить кровотечение.

Все на месте.

Ничто не помешает ему осуществить задуманное.

Молли пересекла вымощенный кирпичом дворик, неся в одной руке поднос с грязными одноразовыми тарелками и стаканчиками – остатками послеполуденного барбекю. Вытянув вперед свободную руку, она открыла дверь большой, захламленной кухни в доме сестры.

Викки, опустившись на колени, что-то делала под раковиной, но при появлении Молли тут же поднялась на ноги.

– Чертов мусоропровод опять заклинило, – сообщила она, взяла у Молли поднос и выбросила пластиковую посуду в мусорный контейнер.

– Кажется, у нас приступ расточительности, – поддразнила сестру Молли. Не так давно она видела, как Викки моет одноразовые тарелки.

Викки добродушно рассмеялась.

– Дела Джерри пошли в гору, и я решила немного пошиковать, разве нельзя? Чай, кофе? – спросила она Молли. – Или, может, стаканчик вина?

– Лучше кофе, – со вздохом ответила Молли. – Не хочется в первый день после отпуска выходить на работу с похмелья.

«И вообще не хочется выходить на работу», – подумала она. Облокотившись на стол, Молли смотрела в окно, наблюдая за тем, как деверь учит Джоша, младшего из племянников, подавать мяч. Из-за двери доносились смех мальчика и подтрунивания Джерри.

– Какая ты счастливая, Викки! – Молли резко отвернулась от окна.

– Хочешь, махнемся? – Викки остановилась посреди кухни с чашкой кофе в руке, улыбнулась и, прежде чем Молли успела что-то сказать, добавила: – Только если уж меняться, то всем – фигурой в том числе.

Она снова рассмеялась и настолько заразительно, что Молли невольно присоединилась к ней. Каждая из трех беременностей добавила Викки минимум по семь лишних фунтов[4].

– Вообще-то немножко моего жира тебе бы не помешало, – заметила Викки, окинув сестру критическим взглядом, и включила перколятор.

– Возможно…

Молли подошла к декоративному зеркалу висевшему на двери кухни. Неделю назад она сделала завивку как у Фарры Фосетт, на которую хотела быть похожей, однако сейчас, глядя на свое отражение, ясно увидела, что новая прическа не добавила ей привлекательности – худое перекошенное лицо, под глазами синие тени, щеки ввалились, из-под свитера выпирают лопатки… Да, выглядит она как измученная диетой топ-модель.

Викки обняла ее за плечи.

– Все будет хорошо, Молли, поверь… Вы с Сэмом можете попытаться еще раз. Ведь так вам сказали врачи, да?

Молли поежилась, высвободилась из объятий сестры, отошла в дальний угол кухни и села за стол. Попытаться еще раз? Викки, наверное, шутит. Она представила себе девять месяцев ожидания, соблюдения режима, сомнений… после чего ее муки, возможно, опять закончатся ничем. Сама мысль об этом была невыносима.

Все девять месяцев беременности она думала только о будущем ребенке, наплевав на работу и покорно принимая любую ерунду, которую поручал ей директор студии, вместо того чтобы бороться за интересные сюжеты.

Это было тяжелое бремя для нее, привыкшей к немедленному достижению результата. Однако произвести на свет ребенка – отнюдь не то же самое, что произвести сюжет к десятичасовым новостям. Скорее, беременность можно сравнить с работой над сценарием, когда приходится неделями и месяцами копаться в архивах, чтобы в конце концов понять, что затея была бесперспективной.

– Ничего не получится, Викки, во всяком случае, с Сэмом. – Молли пристально посмотрела на сестру, сжав губы в тонкую ниточку – Ты не читала позавчера статью в колонке Гэйла Шистера?

Викки напряженно засмеялась, в глазах ее сквозило недоверие.

– Полагаешь, у меня есть время читать газеты? О чем ты говоришь?

– Сэм переехал. Мы разошлись. Все кончено.

Викки покачала головой, взяла две чашки и неторопливо, словно давая себе время переварить новость, налила кофе.

Потом так же медленно подвинула к Молли одну из чашек, сливки, сахар и тарелку с ломтиком баварского шоколадного пирога.

– И чья же это была идея?

Молли пожала плечами.

– Общая, мы вместе так решили… – У нее не было желания посвящать сестру в подробности последней ссоры, когда она набросилась на Сэма с кулаками, обвиняя его в том, что он искалечил ей жизнь, и орала, чтобы он убирался прочь.

Викки вздохнула.

– Когда это произошло?

– Две недели назад. Я все собиралась тебе рассказать, но…

– Что «но»? – Викки вскинула брови.

– Не знаю. Мне казалось, это не так уж важно.

– Молли, ты в своем уме? Сэм был самой большой удачей в твоей жизни! – Викки на мгновение замолчала, но тут же продолжила: – И ты сама прекрасно понимаешь, что винить его не за что.

Молли сердито взглянула на сестру.

– Так в чем дело? – не отставала Викки.

Молли покачала головой.

– Видишь ли, Викки… Все это слишком…

– Что «слишком»?

– Слишком запутанно, сложно… – Молли отхлебнула кофе. – И дело вовсе не в ребенке. – С трудом подбирая слова, она нервно теребила бумажную салфетку. – Нам с Сэмом вообще не надо было жениться.

– Конечно нет! – коротко хмыкнула Викки. – Беременность – вовсе не повод для свадьбы.

– Да речь не о том! – огрызнулась Молли. – Я имею в виду, что нам и начинать-то не стоило. Напрасно я связалась с Сэмом.

– Прекрати! – Викки встала, чтобы вымыть чашку.

По тому, как хлопнула дверца посудомоечной машины, Молли поняла, что сестра не на шутку раздражена – и это только начало.

– Ведь ты же в нашей семье всегда считалась умницей, так скажи, почему на тебя нападает слепота, как только дело касается Джека Кэйна? – Викки дотронулась до руки Молли. – Пойми, он не сделал для тебя ничего хорошего, но ты до сих пор не способна с этим примириться, да? Ну, уехала бы ты с ним в Нью-Йорк, и что? Он все равно бы не развелся, а ты сходила бы с ума от одиночества и осознания того, что время уходит…

– Можно подумать, сейчас я не схожу от этого с ума, – с сарказмом заметила Молли.

– Не прикидывайся дурочкой. – Викки тряхнула головой. – Ты же поняла, о чем я говорю. Сэм, как и ты, хотел создать настоящую семью. Он боготворил будущего малыша, а Джек Кэйн просто держал тебя на коротком поводке…

– Неправда! – Лицо Молли вспыхнуло. – У меня все бы получилось с Джеком, я знаю, что получилось бы, нужно было лишь проявить больше терпения.

– Ну-ну, – издевательски усмехнулась Викки, но в это время в коляске у крыльца заплакала маленькая Мелисса.

Молли испытала невероятное облегчение оттого, что мучительный для нее разговор оборвался. Сквозь стеклянную дверь она видела, как Викки баюкает малышку, однако мысленно была уже далеко. Весь последний месяц ей страстно хотелось, чтобы часы пошли вспять и она вернулась бы в то время, когда Джек Кэйн был директором студии новостей Седьмого канала. Хотелось вычеркнуть из жизни этот год и снова оказаться в кабинете Джека, где он сообщил, что ему предложили новую работу в «Уорлд медиа ньюс» и он принял предложение.