Повисло тяжелое молчание. Дженнифер завершила свою тираду, а Молли переваривала ее слова. Обдумав все хорошенько, она наконец заговорила:

– Однако этот извращенец каким-то образом выяснил, где мы живем, и без труда проник в наши дома. Кроме того, ему не занимать хладнокровия. В мой дом он вошел, не таясь, на глазах у многих людей, находившихся в это время в парке.

Дженнифер согласно кивнула.

– Ко мне он пожаловал в тот день, когда приходила уборщица.

– А что было у Джейни и Дайаны? – спросила Молли.

Дженнифер недовольно скривилась.

– Джейни сама себя наказала – у нее дурацкая привычка прятать запасной ключ в фальшивом гроте рядом с дверью. К тому же, уходя из дома, она никогда не включала сигнализацию.

– Получается, человек, проникший в дом, прекрасно это знал, не так ли? – высказала Молли не дававшую ей покоя мысль. – Возможно, он наш коллега и мы ежедневно общаемся с ним в студии… – Задрожав, она умолкла. – Между нами есть нечто общее – все мы или работаем, или работали раньше, как Дайана и Джейни, на Седьмом канале.

– Да, – согласилась Дженнифер. – И еще мы одиноки… и блондинки… – Она внезапно поморщилась.

– Но зачем он это делает? Ты не боишься, что в один прекрасный день в видеосалонах на Маркет-стрит появятся растиражированные хиты под названием «Обнаженные телеблондинки»?

– О чем ты? А риск, что появление пленок позволит напасть на его след? Я тут же пойду в полицию, если это произойдет.

– Может, шантаж?

Дженнифер натянуто улыбнулась.

– У нас было такое предположение… – Она пожала плечами. – Но ничего подобного не последовало. Есть у меня одна догадка… по-моему, он снимает это для себя. Какой-нибудь телеманьяк, которому просмотр таких записей дает иллюзию обладания женщинами его мечты. Просто он вышел на более высокий уровень, чем те придурки, что излагают нам свои сексуальные фантазии в письмах.

– Тебе бы работать в ФБР экспертом по криминалистике, – съязвила Молли. – А кстати, ты с кем-нибудь обсуждала случившееся?

Дженнифер отрицательно покачала головой.

– Шутишь, что ли? Конечно нет.

– Может, нам нанять частного детектива?

– Для чего? Мне совершенно не улыбается снова встречаться с этим уродом. Слушай, Молли, бери пример с нас. Радуйся, что дешево отделалась, переезжай в безопасное место и продолжай жить как ни в чем не бывало.

Молли с грустью поняла, что разговор окончен, но не хотела сдаваться.

– Меня очень тревожит, Джен, что следующими жертвами могут стать наши подруги, коллеги. Мы не должны этого допустить.

– И что ты предлагаешь? Повесить объявление в женском туалете и разборчиво подписаться?

– Не утрируй. Нужно просто вычислить следующую наиболее вероятную жертву и предупредить ее. Если он и дальше не изменит своему стереотипу, то это будет блондинка с телевидения, нынешняя или в прошлом сотрудница Седьмого канала и… – Внезапно Молли замолчала, пораженная новой догадкой.

– И что? – подозрительно спросила Дженнифер.

Молли нервно откашлялась. Конечно, это только подозрение, но, похоже, всех пострадавших женщин объединяли еще и отношения с Джеком Кэйном. Однако, не будучи полностью уверенной, она решила проявить деликатность.

– Все мы позировали с Джеком Кэйном во время прощального вечера в начале года. Помнишь, потом эта фотография появилась в «Дейли ньюс»?

Дженнифер с беспокойством посмотрела на подругу.

– Такая связь мне даже в голову не пришла… – Она задумалась. – Но тогда его список исчерпан.

Дженнифер Рид снова села за стол.

– Обещаю тебе, если подобное случится еще с кем-нибудь, мы изменим свою линию поведения и что-нибудь предпримем. А пока будем надеяться, что все ограничится нами.

Вернувшись на свое рабочее место, Молли еще раз мысленно прокрутила только что состоявшийся разговор. Дженнифер среагировала на ее слова о снимке с Джеком вполне искренне. Все трое просто не связали произошедшее с ними с Кэйном и не могли предположить, что следующей жертвой станет именно она, Молли Хескелл, иначе, несомненно, рассказали бы ей о ночном визитере.

И все же Молли не могла избавиться от ощущения, что ее предали. Эта мысль доводила до тошноты, сам собой напрашивался вывод: им наплевать на все, кроме собственного благополучия и карьеры. Она без сил рухнула в кресло и тупо уставилась на телефон. Ей вдруг неудержимо захотелось вырваться отсюда – здесь у нее нет будущего, нет ни одного друга. Ее захлестнула острая тоска по Джеку.

Молли не надо было заглядывать в записную книжку, чтобы набрать номер. Быстро, пока не передумала, она нажала нужные кнопки.

После второго звонка Кэйн взял трубку.

– Джек? Это Молли…

– Мэлон? Как дела, черт бы тебя побрал, дружище?

Мэлон? Молли заговорила чуть громче:

– Джек! Это я, Молли!

– Да, я понял, мне передали твое сообщение, – откликнулся Кэйн уверенно и четко, не оставляя сомнений, что он узнал ее. – Я собирался перезвонить тебе сегодня, но, к сожалению, сейчас убегаю – можно сказать, одной ногой уже за дверью. Приехала моя жена – мы отправляемся смотреть дом, но я обязательно найду для тебя время, поверь…

Молли бросила трубку, ибо ей все стало ясно, как только Джек произнес слово «жена».

– Что с тобой? – Кто-то коснулся ее плеча, она подняла голову и увидела склонившегося над ней Пита Норкросса. – Ты очень бледна.

Молли вымученно улыбнулась.

– Я неважно себя чувствую, но нет на свете такого недомогания, с которым не справилась бы чашка капуччино, – с сарказмом ответила она. – Кто еще претендует на кофе?

– Тебе, моя радость, достанутся сливки. Остальное допьют Джеггер и Бейлис, когда привезут Мэрилин из зала суда.

«Конечно, Пит. Поворачивай нож, вонзенный мне в грудь», – подумала Молли, глядя, как Норкросс идет к своему столу. Внутри у нее, не имея выхода, клокотал гнев.

Это просто невероятно! Она посмотрела на телефон. Впервые осмелилась позвонить… и надо же – в кабинете оказалась Эмма.

Видимо, миссис Кэйн твердо решила перекрыть ей доступ к Джеку.

Четверг, 26 сентября

Он дважды нажал кнопку звонка и приготовился ждать. Это вызывало у него раздражение, поскольку ему приходилось почти каждое утро вот так же томиться под дверью, чтобы отдать миссис Ярски газету «Нью-Йорк пост», купленную в киоске по дороге с работы. Уже около года он приносил ей газету, и ни разу миссис Ярски не открывала раньше, чем через пять минут. Почему она всегда заставляет его ждать?

Сегодня такая пустая трата времени была ему особенно в тягость – хотелось поскорее вернуться домой, чтобы закончить свое дело. Все складывалось на редкость удачно, и в конце тоннеля замаячил свет.

Теперь, когда Молли Хескелл угодила в его сачок, можно немного расслабиться. Он беспокоился по поводу отснятого материала, но метраж оказался превосходным. Осталось произвести еще одну съемку, предварительно подготовившись к ней, как и к предыдущей.

Дверь открылась – ну наконец-то!

– Луи, как я рада вас видеть!

– Я вас тоже, миссис Ярски! – На его лице появилась дежурная улыбка.

Почему ей так нравится разыгрывать удивление при встрече? Когда-нибудь он потеряет терпение и наденет лыжную маску, перед тем как позвонить в дверь, – вот тогда она удивится по-настоящему.

– Ваша газета, миссис Ярски. В ней одни непечатные новости.

Каждое утро он произносил эту фразу, отдавая ей «Нью-Йорк пост», и каждое утро она глупо хихикала в ответ и благодарила его за счастье, подаренное уроженке Нью-Йорка.

– Пожалуйста, пожалуйста, миссис Ярски, – поспешил он ретироваться, поднял в знак прощания руку и, спустившись со ступенек, направился к тротуару.

Уроженка Нью-Йорка. Ну конечно! Не она ли сама говорила, что родилась в Варшаве? И, однако же, он ни разу не высказал миссис Ярски, что на самом деле о ней думает – дама была известной на всю округу сплетницей, и, в случае если копы начнут интересоваться его скромной персоной, миссис Ярски лучше иметь на своей стороне.