Как уже было обнаружено во многих других работах, существует позитивная корреляция между просмотром насилия по телевидению и агрессией, оценённой сверстниками, которая оказывалась сильнее у мальчиков, чем у девочек и сильнее в США, чем в Финляндии. Общий уровень жестокого поведения был также выше у детей из США. Одним из самых впечатляющих результатов в обеих выборках была стойкая корреляция жестокости поведения и субъективной идентификации ребёнка с жестоким телегероем, особенно ярко эта тенденция проявлялась у мальчиков. Результат интеракции наблюдения за жестокостями и идентификация ребёнка с жестоким персонажем точнее всего определяла его жестокое поведение впоследствии. Не было доказано, что жестокость на телевидении влияет только на склонных к жестокости детей или детей с богатым воображением. Не обнаружилось и особенного эффекта от уровня жестокости родителей и влияния их природной жестокости на склонность детей к насилию. Пристрастие родителей к фильмам с насилием также не оказывало на детей какого-нибудь заметного влияния.

Эта позитивная взаимосвязь между наблюдением насилия на телевидении и последующим жестоким поведением обнаруживалась в большинстве длительных исследований, всего с несколькими исключениями (стоит отметить исследование Milavsky, Kessler, Stipp Rubens, 1982, проводившееся на средства Эн-би-си, результаты этого исследования широко обсуждались другими учёными).

Хотя большинство исследователей сделали вывод, что наблюдалась причинная связь между агрессией в СМИ и жестокими поступками (например, в работах Dubow Miller, 1996; Friedrich-Cofer Huston, 1986; Strasburger, 1995; Wood et al., 1991), другие психологи призывают к осторожной интерпретации, выходящей за рамки простой корреляции (например, Cumberbatch Howitt, 1989; J. L. Freedman, 1984, 1988).

Чтобы вывести чёткое и ясное заключение об эффектах насилия в СМИ, нам необходимо рассмотреть вопрос с точки зрения конвергентной валидности. Любое исследование, всегда критикуют с разных сторон: подвергается критике методология, интерпретация или экологическая валидность эксперимента. Однако если мы посмотрим обширную картину исследований, то всё же более весомыми окажутся данные, свидетельствующие о негативном влиянии насилия в СМИ. Это негативное влияние затрагивает поведение и установки, в особенности когда речь идёт о моделировании и десенсибилизации. Эффекты СМИ, как правило, непостоянны и часто взаимодействуют с другими переменными, хотя по своему характеру это эффекты каузальные. Нам кажется просто нелогичным говорить об отсутствии эффектов СМИ в принципе или о том, что картина исследований и экспериментов не даёт возможности сделать какие-либо выводы. Некоторые психологи даже пошли дальше и провели параллель между эффектами СМИ и муштрой в армии (см. модуль 9.5).

Амнезия не считается типичным эффектом насилия в СМИ, однако высказывалось предположение и о таком эффекте (Christianson Loftus, 1987; Loftus Burns, 1982; Newhagen Reeves, 1992). Обнаружилось, что физическое увечье мозга приводит к потере воспоминаний о событиях, непосредственно предшествовавших удару. Например, шок, который получает человек после удара затылком о подголовник сиденья при автомобильной аварии, может привести к амнезии – полной потере памяти о событиях, непосредственно предшествовавших столкновению. Как будто у мозга не хватило времени, чтобы перенести события из короткой в длительную память. Лофтус и Берне показали, что такой эффект может возникать от психического шока при виде изображения насилия на экране. Участники эксперимента посмотрели двухминутный фильм об ограблении банка, версию с эпизодом насилия и без него. В версии с насилием грабители во время побега стреляли в своих преследователей и ударили маленького мальчика на улице, после чего он упал, обхватив ладонями окровавленное лицо. Версия без насилия была почти такой же вплоть до момента стрельбы, когда кадры сменились интерьером банка. Когда воспоминания и узнавания стали оценивать после просмотра, оказалось, что люди, видевшие версию фильма без эпизода с насилием, лучше запоминали номер на футболке мальчика, чем те, кто видел версию с жестокостью, хотя и в том и в другом случае футболка была показана в кадре одинаковое количество времени. Повторный эксперимент исключил вероятность того, что этот эффект был вызван неожиданностью и внезапностью стрельбы.

Как помочь детям преодолеть страх и другие негативные эффекты насилия в СМИ

Видеоограничитель насилия

Учитывая возможные негативные эффекты и влияние насилия на экране, что могут предпринять родители, кроме того, чтобы вообще запретить детям смотреть телевизор? Запрет, вероятно, не возымеет успеха в любом случае, потому что дети могут смотреть телевизор дома у друзей или взять видеокассету в прокате. Несколько лет назад вошёл в употребление видоограничитель насилия (V-chip), который был выпущен в соответствии с актом о телекоммуникациях. Этот ограничитель запрограммирован в каждом телевизоре, и он блокирует сериалы и фильмы, в которых насилие и жестокость выше нормы, определяемой рейтингом. Не совсем ясно, какое количество родителей пожелают воспользоваться ограничителем, поскольку включение его блокирует также и множество других интересных программ. В целом использование ограничителя насилия (V-chip) до сих пор сопряжено с многочисленными юридическими и техническими проблемами, которые мешают применять его повсеместно. Он почти наверняка никогда не станет панацеей для родителей, пытающихся справиться с влиянием насилия на экране на их детей. В работе Прайса (Price, 1998) приводится библиография работ, связанных с применением ограничителя насилия.

При изучении исторических сражений военные психологи обнаружили, что гораздо чаще встречались случаи симуляции, а не настоящие выстрелы с целью убить противника. Например, 90% мушкетов, которые подобрали у погибших и умирающих солдат в битве при Геттисберге в 1863 году, оказались заряжены. Это удивительный факт, особенно если учесть, что для того, чтобы зарядить мушкет, нужно в 19 раз больше времени, чем один раз выстрелить. Такие данные наводят на мысль, что многие честные новобранцы лишь заряжали мушкеты и вставали на изготовку, но оказывались психологически не готовы к стрельбе. В более современном исследовании (проведённом в период Второй мировой войны) солдат спрашивали, что они делали во время боя. Обнаружилось, что только 15–20% могли заставить себя выстрелить во врага по приказу. Когда военные обнаружили это, они решили «улучшить» данный показатель с помощью тренинга, включающего классическое формирование условных рефлексов, оперантное обусловливание, десенсибилизацию и откровенное зверство. Эти методы сработали. В период корейской войны 55% солдат испытывали желание стрелять, и более 90% из них приняли участие в войне во Вьетнаме.

Военный психолог Дэвид Гроссман считал, что тот же эффект наблюдается, когда мы имеем дело с видеоиграми и жестокими фильмами, разница состоит лишь в том, что мы начинаем играть в видеоигры и смотреть фильмы с детства. Обучение стрельбе непосредственно при виде «врага» – не всегда хорошая методика для солдата или полицейского, но она приносит успех в видеоиграх. Ассоциация брутального убийства и развлечения сильно снижает беспокойство и запреты, которые нормально существуют у людей, именно это явление наблюдается у тинэйджеров, которые в качестве регулярного развлечения смотрят фильмы ужасов:«Мы взрастили поколение варваров, научившихся ассоциировать насилие с удовольствием, как римляне, которые бодро посвистывают и закусывают, наблюдая, как в Колизее закалывают христиан» (Grossman, 1998, р. 5)