Единственное, что улучшило его настроение, это приближающиеся шаги Отверженных. Вампиры преследовали жертву – мужскую особь. Молодого, здорового парня в брюках в черно-белую ломаную клетку и покрытой пятнами длинной белой куртке, пропахшей ресторанной кухней и потом. Повар оглянулся на четверку вампиров. Послышалось приглушенное нервное чертыханье. Парень закрутил головой по сторонам и ускорил шаг, сжимая кулаки и тараща глаза, чтобы не споткнуться в темноте.

– Не надо так спешить, трусливая тварь, – с издевкой прошипел один из Отверженных, его голос прозвучал как шуршание придорожного гравия.

Второй Отверженный пронзительно гикнул и одним прыжком вырвался вперед, обогнав своих компаньонов.

– Эй, куда ты бежишь, все равно далеко не уйдешь!

Хохот Отверженных эхом прокатился по узкой, зажатой с обеих сторон кирпичными домами улице.

– Черт, – чуть слышно выругался парень. Он больше не оглядывался, поспешно семенил вперед, в любую секунду готовый припустить со всей мочи, хотя в этом не было ни малейшего смысла.

Как только парень подошел достаточно близко, Лукан с мечами в руках медленно выступил из мрака и, широко расставив ноги, перегородил улочку. С холодной усмешкой он смотрел на Отверженных; в предвкушении битвы клыки удлинились.

– Добрый вечер.

– О господи! – взвизгнул парень и мгновенно замер на месте, с ужасом глядя на Лукана, ноги у него дрожали и подгибались. – Черт!

– Убирайся прочь, – едва глянув на трясущегося человека, процедил Лукан. – Быстрее.

С устрашающим металлическим лязгом он провел одним мечом по другому. За спинами Отверженных, так же как и он, бесшумно, по-кошачьи приземлился Данте, а затем выпрямился во весь рост, составлявший целых шесть с половиной футов. Меча у него не было, но талию стягивал кожаный пояс, увешанный оружием для рукопашного боя, включая пару острых как бритва кривых клинков – в его быстрых руках они превращались в адскую машину смерти. Он называл их malebranche[4], но они были настоящими злыми когтями. Одним молниеносным движением он выхватил клинки и превратился в безжалостного вампира, готового к смертельному бою.

– О господи! – дрожащим голосом вскрикнул парень, увидев угрожающую ему опасность. Уставившись на Лукана, он трясущимися руками достал из заднего кармана брюк потертый бумажник и бросил его на землю. – Вот, возьмите! Он ваш. Только не убивайте, умоляю!

– Пошел вон отсюда. – Лукан не сводил глаз с Отверженных, которые, достав оружие, занимали боевую позицию.

– Он наш, – прошипел один из Отверженных, его желтые глаза с ненавистью буравили Лукана, зрачки сузились в вертикальную щелку. С длинных острых клыков капала слюна – еще один отличительный признак отмеченных Кровожадностью.

Эта болезнь поражала вампиров и ставила под угрозу выживание Рода, подобно наркомании, охватившей человеческий род. Тонкую границу между небольшой порцией человеческой крови, необходимой для утоления голода, и передозировкой легко переступить. Одни вампиры добровольно и сознательно отпускали тормоза, другим недоставало опыта или внутренней дисциплины. Не в силах остановиться, вампиры заходили слишком далеко и со временем превращались в Отверженных. Четверо таких выродившихся ублюдков, рыча, показывали Лукану клыки.

Горя желанием испепелить их, Лукан скрестил мечи. Посыпались искры.

Человек, парализованный страхом, продолжал стоять, как идиот, поворачивая голову то в сторону приближавшихся Отверженных, то в сторону неподвижно замершего Лукана. «Такая глупость может стоить этому болвану жизни», – мелькнула мысль, но Лукан с холодным безразличием тут же выбросил ее из головы. Безопасность человека не его забота. Его долг – истреблять зарвавшихся кровососов.

Один из Отверженных вытер мокрый от слюны рот и прошипел:

– Убирайся прочь, гаденыш, дай нам поесть.

– Только не сегодня и не в моем городе! – прорычал Лукан.

– Твоем городе? – Отверженные заржали, один сплюнул под ноги Лукану. – Этот город принадлежит нам. Еще немного – и здесь мы будем править бал.

– Все верно, – подхватили остальные. – Это ты на чужой территории.

Наконец человек опомнился и пустился бежать, но далеко уйти ему не удалось. Двигаясь с невероятной скоростью, один из Отверженных нагнал его, схватил за горло и приподнял, черные кеды жертвы беспомощно закачались в воздухе. Человек кричал и яростно сопротивлялся, а вампир душил его. Лукан сохранял спокойствие, он даже бровью не повел, когда вампир бросил судорожно дергавшуюся жертву на асфальт и впился ему в горло.

Краем глаза он видел, как Данте подбирается к Отверженным сзади все ближе и ближе. Он облизнулся, показывая клыки, – готов к бою. А он будет жарким. Лукан нанес удар первым, послышались скрежет металла и хруст сломанных костей.

Данте сражался, как исторгнутый адом демон, его malebranche зловещими молниями рассекали мрак ночи, тишину разрывали боевые крики. Лукан сохранял хладнокровие, позволявшее ему наносить точные удары. Один за другим Отверженные падали. Титановые мечи Лукана были ядом для крови Отверженных и ускоряли распад их тел.

Когда с врагами Рода было покончено, Лукан и Данте оглядели поле битвы: кучки пепла, которые вот-вот подхватит и разнесет ветер, и неподвижное тело человека – кровь обильно текла из его разорванного горла.

Данте опустился на колено и склонился над жертвой, принюхиваясь:

– Он мертв. Точнее, ему осталось жить не больше минуты.

Запах крови ударил Лукану в ноздри, внутренности скрутило. Клыки, увеличившиеся в пылу сражения, сейчас подрагивали от невыносимого голода. Лукан с отвращением посмотрел на умирающего. Хотя человеческая кровь была ему крайне необходима, Лукан не мог воспользоваться объедками Отверженного. Он предпочитал кровь добровольных Доноров, сам их выбирал – и только для того, чтобы маленькой порцией заглушить голод, но никак не утолить его.

Рано или поздно каждому вампиру приходится убивать.

Лукан не отрицал своей природы, но каждое его убийство было осознанным выбором и совершалось в соответствии с установленными им самим правилами. Чаще всего его жертвами становились разного рода преступники, наркодилеры, наркоманы и прочие отбросы человеческого общества. Лукан старался сохранять здравый смысл и действовать рационально, он никогда не устраивал кровавой бойни только ради удовольствия. Все представители Рода следовали подобному кодексу чести, именно это отличало их от Отверженных, преступивших все законы.

И снова внутренности Лукана скрутило от запаха свежей крови, пересохший рот наполнился слюной.

Когда в последний раз он утолял голод?

Он не мог вспомнить. Давно. По меньшей мере несколько дней назад, слишком давно, чтобы поддерживать себя в норме. Прошлой ночью он надеялся утолить голод, сексуальный в том числе, с Габриэллой Максвелл, но не вышло. И сейчас его тело корчилось в муках, и он больше ни о чем не мог думать, кроме как о живительной пище.

– Лукан, – Данте пощупал пульс человека, от возбуждения и запаха крови его клыки вытянулись в полную длину, – минута промедления, и его кровь свернется и станет мертвой, как и его тело.

Мертвая кровь бесполезна, она не может утолить голод вампира. Данте ждал, томимый единственным желанием – припасть к сочащемуся кровью горлу жертвы Отверженных, которая оказалась столь глупа, что не смогла спастись бегством, когда такой шанс представился.

Даже рискуя вовсе лишиться трапезы, Данте должен был ждать. Существовало неписаное правило: более молодые вампиры не могли пить кровь в присутствии старших, тем более если старший был П1 – воин первого поколения – и он умирал от голода.

Отцом Лукана был Древний, один из восьми воинов, которые много тысячелетий назад прибыли на враждебную Землю с далекой и мрачной планеты. Чтобы выжить, они пили человеческую кровь, жестоко истребляя население чужого мира. Изредка у них появлялось потомство от земных женщин – первых Подруг по Крови, их дети стали первым поколением вампиров на Земле.