—

И холодное шампанское?

—

Точно, Бублик умеет

ж

ить.

—

И куда же вы ездили?

—

В лес за Броварами.

—

А потом?

Привез сюда.

—

В гараж не заезжали?

—

Ну тебя, расспрашиваешь, как милиционер.

—

Скажешь!.. Просто мы с Бубликом одно дельце обтяпали бы.

Инесса пошевелила кончиками пальцев:

—

Такое?

—

Догадливая. Вот покутили бы…

—

Объявится, — сказала уверенно. — Никуда он не денется.

—

А где Бублик живет? Не знаешь?

—

Скорее всего на Сырце.

—

Сам говорил?

—

Нет, Михаил. Когда из леса возвратились, Бублик к нам в номер хотел попасть, чтоб выпить, а Миша не пу

с

тил.

Сказал:

тебе

еще

до

Сырца

добираться,

а и так

уже клюкнул.

Информация

не

очень

точная: у Бублика могли

быть

дела на

Сырце или держал

там машину. Хаблак

подумал немного и спросил:

—

А номер его «Волги» помнишь?

—

Зачем это мне?

—

Может, случайно…

—

Нет.

—

Жаль.

—

А ты Мише в Одессу позвони. Он и скажет, как найти Бублика.

—

Точно! — притворился, что обрадовался, Хаблак. — И как я сразу не допетрил. — Поднялся, так как вытянул из Инессы все, что мог. — Пойду закажу разговор.

—

До вечера?

—

Тут, в восемь. — Хаблак ушел, зная, что Инессе придется долго ждать, но совесть не очень мучила его

,

вряд ли она будет скучать в одиночестве.

12

Президент сидел в мягком кресле-качалке в лоджии высотного кооперативного дома на набережной, видел, как на Днепре за Гидропарком резал воду белый теплоход, как садилось солнце у Лавры, вызолотив ее купола, — видел и не видел, во всяком случае, ни теплоход, ни днепровские склоны не радовали его, просто не придавал всему этому никакого значения — был человеком деловым, и красоты природы редко восхищали его.

Слева от Президента за столиком на колесиках сидел полный круглолицый человек. Удивительно, как од ухитрился поместиться на пуфике, и при этом еще улыбался, угодливо наблюдая, с каким удовольствием Президент закусывает коньяк лимоном, слегка покачиваясь в кресле.

—

Дальше! — приказал Президент. — Итак, приехали в Одессу, остановились у Майки…

—

В гостиницу не рискнули.

—

Правильно, — похвалил Президент, — липший след…

—

Позвонили тому фрайеру, не отвечает. Послали Майку, чтоб разнюхала. А что там нюхать: двери закрыты, в окнах не светится — усек, что к чему, и дал деру.

Президент поморщился.

—

Надо же такое! — раздраженно махнул рукой. — Невезение… Взрыв в воздухе — и с концами. Никаких следов и красиво!

—

Взрыв вы придумали здорово! — польстил толстый. — И сделали мы все так, что не подкопаешься. Он сам чемодан упаковывал, потом Рукавичка его в соседнюю комнату для разговора позвал, я мину и подложил. Сам завел и проверил. Плюс-минус пять минут, даже учел, что рейс может немного задержаться. Перед Одессой должны были взорваться.

—

А скажи мне, Бублик, — вдруг хитро прищурился Президент, — тебе не жаль было?

—

Манжулу?

—

Нет, ведь самолет полон…

—

На всех жалости не хватит.

—

Вот-вот, — согласился Президент. — О себе должны заботиться, на всех прочих начхать.

—

И наплевать. Так слушайте же дальше. Какая-то бабусенция сказала Майке, что сестра Михаила неподалеку в газетном киоске сидит. Ну мы не лопухи, позвонили на завод секретарше, она нам все и выложила: фамилию, имя и отчество директора, себя тоже назвала. Майка и подалась к киоску. А та бабка уши и развесила, все чин чинарем, мы его и выследили. На морском берегу и взяли.

Президент заметил:

—

Не нравится… Как хочешь, Бублик, а это мне не нравится. Днем и на берегу — могли вас засечь.

—

Нет, — возразил Бублик, — не волнуйтесь. Место там пустынное, никто не шатается, дачники за полкилометра на пляже…

—

А как же он с вами пошел?

—

Не хотел, — недовольно покрутил головой Бублик, — догадывался, что плохо ему будет, и не хотел. Не шёл, пока Рукавичка ему нож не предъявил. Даже уколол немного. Т

о

гда пошел…

—

Ну-ну…

—

А дальше все как по маслу. Берег крутой, обрыв, и камни внизу. Он удрал бы, да посредине шел. Я впереди, а за ним — Рукавичка. Рукавичка и подтолкнул его…

—

И никто не видел?

—

Там пляж, повторяю, место совсем безлюдное.

Президент потянулся к бутылке, и Бублик увидел, как

дрожат у шефа пальцы. Улыбнулся снисходительно и сам

наполнил рюмки. Президент выпил поспешно и жадно. Коньяк успокоил его, откинулся на спинку кресла и ска

зал

умиротворенно:

—

Все хорошо, что хорошо кончается.

—

Падло! — свирепо воскликнул Бублик. — Он полез и наш карман. Сколько, вы говорили, заграбастал?

—

Пятьдесят, не меньше. Чистых пятьдесят тысяч, а может, и больше.

—

Разве можно простить?

Президент закрыл глаза, подставив лицо солнечным лучам. Сказал рассудительно:

—

Можно, даже это можно простить, Бублик, ну, вытащил Манжула из твоего кармана десять кусков… Ты бы не умер…

—

Так почему же вы распорядились?..

Победная улыбка засияла на лице Президента.

—

Потому, Бублик, что наследил он. Деньги мы с тобой имеем и будем иметь, а из-за Манжулы на нас бы вышли.

—

Откуда знаете?

—

Господь бог анонимку подкинул.

—

Ну вы и даете!

—

Милиция ему на хвост села, в Карпатах где-то оступился, обэхээсовцы в Ман

ж

улу и вцепились.

—

Вот оно что! А я думал…

—

И правильно думал, Бублик. Ты у меня разумный. Так будет с ка

ж

дым, кто захочет обмануть Президента. — Это

прозвучало

несколько патетично, да и не совпадало с предыдущим заявлением Президента о том, что из-за десяти тысяч они не умерли бы.

Однако Бублику было не до психологических наблюдений. Сказал, потирая руки:

—

Теперь оближутся… Манжула уже ничего не скажет.

Президент не ответил. Посидел немного с закрытыми глазами и наконец спросил, будто и некстати:

—

Ты когда машину перекрасил?

—

На вишневую?

—

Ага.

—

Прошлым летом.

—

А инспекцию поставил в известность?

—

Что перекрасил?

—

Ну да.

—

Зачем?

—

Завтра отдашь Лазарю.

П

усть снова сделает белой

.

— Но мне же больше нравится вишневая.

—

Скажите, пожалуйста, — преувеличенно вежливо, даже с издевательскими нотками сказал Президент, — а нравится ли вам это? — Скрестил пальцы обеих рук.

—

Нет! — Бублик не заметил иронии. — Не нравится.

—

А если не нравится, делай как сказано.

—

Лазарь за срочную покраску знаете сколько сдерет? — сделал последнюю попытку отбиться Бублик. — Пять сотен.

—

А свою голову во сколько оцениваешь?

Бублик с уважением похлопал себя по лбу:

—

Пока что тут кое-что есть…

—

Нет, если вшивых пять сотен считаешь. А ты подумал: кто-то в Одессе или там, ну на берегу моря, увидел вишневую «Волгу»? Убит человек — и «Волга» неподалеку…

—

Нет, — уверенно ответил Бублик, — милиция у нас… Кому на себя убийство вешать хочется? Спишут на несчастный случай. Мы с Манжулы даже часы не сняли, а у него японские, никто его не грабил и не убивал, шел тропинкой над обрывом и споткнулся…