Собственно, на этом и закончилась ее прежняя жизнь.
11 июля 2010 года
18:45
— Здравствуйте, меня зовут Сергей. Хотя, наверное, можно было бы и не говорить, — улыбнулся водитель «Порше».
— Здравствуйте! — Ника попыталась сфокусировать взгляд на говорившем. — Ника.
Сидящий за рулем молодой мужчина лет 35 с беспокойством посмотрел на отрешенное лицо девушки:
— Извините, боюсь показаться невежливым, но у вас что-то случилось?
Ника вздрогнула и подумала: «Наверно, ЕГО фразы будут слышаться мне всю жизнь на каждом шагу. Боже!».
— Сергей, вы едете в старый город?
— Если там есть хорошая гостиница заночевать, то — да. Но прежде я могу подбросить вас до дома? Если честно, я не каждый день останавливаюсь перед плачущими девушками. Моя совесть будет чиста, если я вас довезу домой. Нам куда?
— Это не обязательно совсем, хотя… Сегодня я не откажусь. Нам по этой улице и после ДК сразу налево.
Уже минут через пять Ника вышла из машины у своего подъезда. Мужчина мягко хлопнул дверцей и сказал:
— Ника, берегите себя. Все еще будет, поверьте.
— Спасибо вам, но… Сергей, если вы вернетесь на Чехова и доедете до перекрестка у моста, то не доезжая моста вам надо будет повернуть к реке. Там зеленое трехэтажное здание. Не пропустите. Спасибо еще раз. До свидания.
— До свидания, Ника.
Ника еле одолела эти три пролета. Казалось, ноги не слушаются ее. Ключ неуклюже провернулся в замке и она зашла в квартиру. Прислонившись к стене, она зарыдала и ее накрыла волна воспоминаний — каждое горче другого. Девушка ощутила едва ли не физическую горечь своих потерь…
12 июля 2004 года
23:20
Летней душной ночью они с Марком сидят на пустынном берегу реки на окраине городе. В воздухе пахнет полынью; звучит музыка проплывающего мимо теплохода.
— О чем эта песня?
— Ты знаешь, я не могу полностью разобрать, но смысл такой, что она от своей любви теряет контроль над собой — «I lose control»… Что-то еще, не могу разобрать…
18-летняя Ника вдруг ощутила, как Марк наклонился и коснулся сзади губами ее шеи.
— Марк, не приставай…
— Ммм, я еще и не начинал…
Ника даже не заметила, как он опрокинул ее на теплую землю и начал нежно целовать лицо. — Марк, послушай, а что, люди лучше узнают друг друга именно таким путем? — она испуганно отворачивала голову от настойчивых губ мужчины, пытавшихся добраться до ее губ.
Девушка попыталась вырваться, и Марк осторожно, но крепко пригвоздил своей жилистой рукой ее руки к земле. Вероника со страхом заметила, что он теряет над собой контроль.
— Марк, слышишь?
Его рука уже была под тонкой летней кофточкой, опустившись на пышную грудь. Ника почувствовала, как пальцы Марка бережно коснулись ореола соска и он пробормотал:
— Вот именно так я ее себе представлял…
Он окончательно распластал Нику на земле, она осознала, что Марк себя уже совсем не контролирует и почти закричала:
— Марк, нет, слышишь меня? Нет! Нет!
Затуманенные глаза Марка стали проясняться, он сполз с нее, сел, дрожащими руками достал «Родопи» и судорожно затянулся. Ника осталась лежать, но ее тоже начала бить какая-то непонятная дрожь: если Марка от трясло от прорвавшегося возбуждения, то ее — от осознания того, что могло бы случиться.
— Марк, дай мне руку, пожалуйста.
Она обхватила его руку своей рукой, прижала ее к груди; ее всю трясло; и так вместе они просидели довольно долго. Только когда Марк окончательно пришел в себя, он помог ей подняться и незамысловато сказал:
— Пойдем?
— Куда?
— Ну, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Ко мне домой.
— Зачем?
— Ника, тебе рассказать в подробностях?
Эта фраза резанула девушке слух, но она все-таки пошла за Марком, размышляя о том, как долго 29-летний взрослый мужчина продержится без секса, не изменяя ей. И когда они уже почти дошли до его дома, он вдруг помрачнел и резко сказал:
— Ты знаешь, мы меняем курс. Я провожу тебя до твоего дома и отправлю баиньки.
И тут настала очередь Ники помрачнеть — теперь, когда она уже почти согласилась, ее выбрасывают, как ненужную вещь, за ненадобностью?
Они остановились у перекрестка.
— Ты знаешь, Ника, когда я был маленьким, в этом доме жила вредная тетка. Она ненавидела нашу возню и все время пыталась чем-то запулить в нашу ватагу… Ника, ты слушаешь? Ты чего так расстроилась?..
— Пойдем домой.
Она развернулась и быстрым шагом пошла к своему дому, где жила с родителями. Марк еле поспевал за ней. По дороге Марк что-то много и быстро говорил, виновато пытаясь ее успокоить…
— Марк, а можно хотя бы сейчас, в последнюю нашу встречу, я не буду выслушивать от тебя нравоучения?
Он слегка опешил и спросил:
— В каком смысле — «последнюю»?
— В прямом.
В следующие десять минут она успела подвернуть ногу, окончательно разругаться с Марком и зарыдать, упав дома на кровати.
В ту ночь Нике казалось, что ее сердце разорвется; запах Марка впитался даже в ее кожу и волосы, и ужасные слова все время звучали в ее голове.
То, что случилось на следующее утро, она вспоминала впоследствии с великим позором. Ей стало стыдно за ту грязь, которую она вылила на Марка — по сути, он ее совсем не заслуживал. И она, пересилив гордость, позвонила ему, извиняясь за вчерашнее. Ледяной ответ ужаснул ее:
— Боюсь показаться невежливым, но нам не о чем разговаривать. До свидания.
И она положила трубку.
С тех пор прошло шесть лет, и эти шесть они, живя в одном районе 150-тысячного города, так ни разу и не встретились. Он не выражал желания, а она не хотела еще раз унижаться. И теперь Ника снова встретила Марка в самом неподходящем для этого месте и в самое неподходящее время…
11 июля 2010 года
20:00
Ника брела по берегу той самой реки и сама не понимала, как тут оказалась. Последнее, что она помнила — это то, что она не может остаться один на один со своими воспоминаниями в пустой квартире. Если любовью люди называют страшное чувство, которое сжигало ее сердце кусочек за кусочком все шесть лет, то зачем ей такая любовь?
Девушка села на бетонный парапет набережной и застыла в немом оцепенении, обхватив колени руками. Вечерний воздух медленно остывал, наполняясь смехом и голосами прогуливающейся молодежи. Где-то между небесами и рекой алел огромный уставший круг.
— Ника, вы что, выскочили вслед за мной в окно?
Вероника с трудом повернулась и увидела карие глаза мужчины, который подвез ее домой. В этих глазах цвета виски явно читалось нескрываемое беспокойство.
— А вы почему не в гостинице?
— Боюсь, максимум, что могли мне там предложить — свернуться на коврике у входной двери гостиницы. Все номера забронированы и выкуплены еще на прошлой неделе.
— Боже, кем это?
— Ну, об этом мне не доложили. К своему стыду, я даже пробовал манкировать значимостью собственной персоны. Как видите, это не сильно помогло. — Мужчина широко улыбнулся. — В общем, остается два варианта: еще двенадцать часов в машине или расплатиться за свое легкомыслие ночевкой в машине. Ничего, бывало и хуже.
Ника открыла сумочку и достала ключи от своей квартиры:
— Возьмите. За углом моего дома есть автостоянка. Чистое белье в шкафу на третьей полке сверху.
Сергей удивленно воззрился на связку ключей.
Ника посмотрела на брелок — дурашливого эльфа, обнимающего подушку:
— А мне нравится. Берите.
— Ника, чтовам нравится?
— Эльф. Его зовут Фрунзик.
— Меня удивляет не Фрунзик, а вы. Вы каждый день отдаете ключи от своей квартиры незнакомым мужчинам?
