— Знаете, мне очень важно поговорить с этими мистиками. И как можно скорее. Я не знаю, сколько времени у меня осталось.

Ответом послужило гробовое молчание. Ее проводники обменялись взглядами, в которых явно читалось презрение, потом лис все же ответил:

— Мы и так торопимся, барышня. Тебе напомнить, что ты находишься под стражей властей Северного леса? Мы двигаемся с той скоростью, которую считаем необходимой в данных обстоятельствах.

Однако после жалобы Прю они прекратили болтать и вновь ускорили шаг.

Места здесь были тихими, что разительно отличалось от лихого Дикого леса и городского шума, который царил в Южном лесу. В чистом воздухе чувствовался тонкий аромат горящей листвы и торфа. Городов как таковых в этой сельской местности не было, лишь изредка попадались несколько деревянно-каменных хижин, связанных друг с другом узкой грязной тропой. Кое-где на крыльце были прибиты таблички, приглашающие путников зайти внутрь и отобедать. На табличке у одного крыльца был вырезан крылатый конверт, видимо, обозначающий почтовую службу. Мимо Прю прошло много путников, все они двигались спокойным, прогулочным шагом и тепло приветствовали стражников девочки. Через какое-то время все трое углубились в лес и вышли к небольшому трактиру, из печной трубы которого поднимался торфяной дым. Снаружи стояло несколько столиков, и лис предложил Прю сесть.

— Древо Совета недалеко отсюда, — сказал лис. — Я пойду вперед, чтобы убедиться, что мистики сейчас не погрузились в медитацию. Да и ты наверняка умираешь от голода.

— Вообще-то да, — ответил заяц. — Вот.

— Девочка, Сэмюэл, — обрушился на него лис. — Девочка, а не ты!

Прю улыбнулась.

— Да, наверно, не откажусь от перекуса, — ответила она. — Но когда вы увидитесь с ними, с мистиками, передайте им, что дело очень-очень срочное.

Лис кивнул.

— Хотя, конечно, ничего не обещаю. Мистики с решениями не торопятся. — Он многозначительно приподнял бровь и ушел по дорожке обратно в лес.

Прю прислонила велосипед к стене трактира и уселась напротив зайца. Во двор вышла девочка с меню в руках, но, заметив Прю, побледнела и остановилась. Она медлила у двери, пока заяц сам ее не подозвал.

— Она не укусит, — сказал Сэмюэл. — По крайней мере, не в мою смену.

Девочка вспыхнула и, подойдя, протянула им бумагу с названиями блюд.

— Для начала бутылку воды ей, — сказал заяц, читая меню. — А мне кружку вашего макового пива.

Девочка кивнула и пошла обратно в трактир.

День перетекал в теплый вечер. Прю неотрывно смотрела на дорожку, по которой скрылся лис. Девочка вернулась с кувшином воды, а перед Сэмюэлом поставила кружку с подозрительно выглядящим пивом. Заяц, все это время изучавший меню, поднял голову и сделал заказ:

— Тушеные овощи и чечевицу. — Он взглянул на Прю. — А ты что будешь? Все за счет полиции.

Прю бегло прочитала меню и ответила:

— Мне тыквенных пельменей. И хлеба.

Официантка робко улыбнулась, сделала реверанс и вернулась в дом.

Заяц проследил за ней взглядом.

— Ты, знаешь ли, всех тут на уши поставила, — сказал он, отхлебывая пива. — Мы не привыкли к таким потрясениям, вот.

— Я знаю, знаю, — сказала девочка. — Мне правда очень жаль. Я не хотела. — Она на мгновение задумалась, прежде чем позволить себе еще одно наблюдение. — У вас тут все по-другому, не так, как в других частях Непрохо… в смысле, леса.

— И хвала земле за это, — сказал Сэмюэл. — Не представляю, как бы я жил в Южном лесу. У меня там племянник, в торговом квартале, я иногда получаю от него письма, вот. Там такой дурдом. Хорошо, что между нами целый Дикий лес.

Прю, кивнув, спросила:

— А мы идем к Древу Совета? Лис ведь что-то такое говорил?

— Угу, — промычал заяц, слизывая с пушистой верхней губы тонкий слой пенки. — Древо Совета — самое старое дерево в лесу. Говорят, оно росло здесь еще задолго до появления людей и зверей. Сдается мне, его корни простираются на мили вокруг, прямо как у гриба. Оно знает лес лучше, чем любое другое существо. Там и собираются мистики, вот. И все вопросы и предложения по Северному лесу сначала подаются на одобрение Древу, а потом уже можно решать.

— Древо с вами… разговаривает? — спросила Прю, вспоминая картину, которую видела в своей комнате в усадьбе: силуэты, кольцом опоясывающие мощный ствол.

— Да не шибко, — ответил заяц. — Затем и нужны мистики. Они слышат его мысли и могут перевести их остальным. Но мистики говорят, что не только Древо Совета может говорить, но и все живое. — Он помахал лапой у себя над головой. — Каждое дерево, цветок и папоротник. — Заяц пожал плечами. — Но я не знаю, я сам ничего не слышал, да и времени у меня на такие занятия не хватает, в отличие от некоторых.

— Какие занятия?

— На медитацию. Вроде как это ключ к пониманию. Нужно успокоить ум, остаться в полной тишине. Осознать свою связь с миром природы и всякое такое. Если так сделать, можно услышать все-все голоса. — Он еще раз отхлебнул пива. — Мне довольно тех, что я за день успеваю услышать от своего выводка в норе да еще от этого ворчливого лиса, будь он неладен. Не хватало, чтоб мне еще помидоры на жизнь жаловались, вот.

— Да ну? — спросила Прю. — Просто медитация? — Она уже была знакома с такого рода занятиями: в ее воображении сразу же всплыли благовония, от которых тянет чихать, и пропитанные потом и почему-то запахом пивных дрожжей коврики для йоги. — И это вся их… магия?

Но ответа от зайца она не получила: официантка вернулась к их столу с двумя оловянными тарелками в руках. Она поставила их на стол; порция Прю была посыпана тертым белым сыром и выглядела очень аппетитно. Девочка поблагодарила официантку и, оторвав кусочек от небольшого ломтя хлеба, который положили перед ней, принялась за еду. Заяц сдвинул свой дуршлагообразный шлем назад и с энтузиазмом занялся своим блюдом. Ели молча. Заяц так и не ответил на ее вопрос о занятиях мистиков. Девочка подумала, что Сэмюэл мог посчитать вопрос грубым, поэтому не стала возвращаться к теме.

Прю как раз закончила собирать оставшийся в миске соус кусочком хлеба, как вдруг появился лис.

— Ладно, — объявил он. — Они могут с тобой встретиться.

От главной дороги в сторону уходила узкая тропинка. Они шли между двух рядов стройных кедров — на взгляд Прю, так они выглядели почти что прилизанными. В конце тропинки деревья расступились, и путники вышли на просторную зеленую поляну, окруженную стеной огромных елей. Высокая трава клонилась под порывом прохладного ветерка, хотя казалось, все живое на этом пространстве тянется к одной главной точке — гигантскому дереву неопределенного вида, которое прорвалось из земли в центре поляны. Массивный с наростами ствол расходился на множество веток и веточек, которые сплетались в полотна из листьев, навесом склоняясь над остальными деревьями, а самые высокие ветви исчезали в дымке облачного неба. Глаза Прю округлились от восхищения при виде такой красоты. Она тут же узнала вид с картины, висевшей в усадьбе. Но девочка по-настоящему поняла всю мощь и величину Древа, только когда заметила у самого ствола группу живых существ, бесцельно прогуливающихся под тенями ветвей. На фоне Древа они выглядели точь-в-точь как муравьи рядом с небоскребом. Подойдя поближе, она рассмотрела силуэты: те оказались ростом с нее. Там были и люди, и животные, и все они носили простые льняные одежды. Одни прилегли между извивающимися корнями дерева, другие стояли неподалеку. Когда Прю, лис и заяц направились к ним, одна из фигур отделилась от остальных и пошла им навстречу.

— Приветствую, — произнес женский голос, принадлежащий худой женщине, которая шла, приподняв подол, чтобы не запачкать его о траву. Когда она подошла совсем близко, Прю смогла разглядеть ее лицо, испещренное глубокими морщинами, и длинные седые волосы, спадавшие с ее плеч серебряной завесой. — Добро пожаловать в Северный лес. — Благостная улыбка застыла на ее загорелом лице. Она протянула руку в знак приветствия. — Я старейшина мистиков. Меня зовут Ифигения.