— Раз… Два… Три! — скомандовал Кертис, и оба надавили что было сил. Дерево, издав леденящий кровь стон, сдвинулось с места и с оглушительным треском рухнуло с высоты. Александра и Кертис вскочили с земли как раз вовремя, чтобы увидеть, как гигантский ствол катится по крутому склону оврага, с каждым оборотом набирая скорость. Всего несколько разбойников, успевших заметить опасность, смогли отпрыгнуть с дороги, и вот кедр врезался в гаубицу, подняв фонтан из щепок и кусков коры. Гаубица скатилась с лафета на землю, и огромное дерево повалилось сверху на ее дуло. Жалкая кучка оставшихся в живых противников бросилась прочь и исчезла в кустах.

Кертис запрыгал на месте.

— Елки… елки… — выдохнул он. — Елки столетние! Мне это все не показалось?

Александра посмотрела на него и улыбнулась.

Их веселье прервало отчетливое гудение рога; по этому сигналу волна разбойников внезапно отхлынула из долины, отчаянно карабкаясь по той стороне оврага, и исчезла в лесу. Оставшиеся в живых солдаты некоторое время преследовали разбойников и достали нескольких отстающих, а потом подняли руки в дружном салюте. Овраг остался за ними.

Прю вылезла из люка и, сидя на краю, оглядела местность. Над головой нависали переплетенные ветви, сквозь них в вечернем небе мерцало несколько звезд. Она оказалась на небольшой полянке, окруженной густым лесом.

Девочка едва успела задуматься, что делает люк (на крышке были отчеканены слова “собственность Южного леса, управление водными ресурсами”) в таком пустынном месте, как вдруг услышала за спиной дребезжание досок. Обернувшись, Прю увидела, что к ней едет ярко-желтая рикша, которую тянет барсук.

— Здравствуйте, — сказал барсук, приблизившись, и остановился рядом с Прю.

— Здрасте.

Барсук озадаченно моргнул и посмотрел в люк.

— Вы что, оттуда вылезли? — спросил он.

Прю опустила взгляд на лаз.

— Да.

— Ясно, — протянул барсук и тут же добавил, словно только что вспомнил о своей профессии: — Подвезти?

— Хорошо бы, — признала Прю, вытаскивая из кармана записку филина. — Мне нужно на Рю Термонд, дом восемьдесят шесть. Это далеко?

— Нет, совсем нет, — заверил он ее. — Прямо по дороге. — Он кивнул на повозку: — Забирайтесь, я вас подброшу.

— Но у меня совсем нет денег, — сказала Прю.

Рикша помедлил секунду, а потом ответил:

— Ничего страшного. Вы последняя клиентка. Мне все равно домой по пути.

Прю от всей души поблагодарила его и забралась на мягкое сиденье. Ярко-желтая повозка была расписана красными узорами, на крыше болтались маленькие тряпичные безделушки. После короткого предупреждения (“Тут может трясти!”) рикша пришла в движение и вскоре уже бойко тряслась по лесной дороге. Несколько раз резко свернув, барсук выбрался на хорошо протоптанную тропу, и по пути им стали попадаться маленькие, ветхие лачуги. Через некоторое время грунт сменился булыжной мостовой, и густой лес уступил место впечатляющему ряду шикарных особняков, из окон-эркеров которых на тротуар лился свет.

— Район тут пафосный, — полуобернулся рикша. — Друг ваш, видать, не бедствует.

Улица постепенно пошла в гору, и барсук сосредоточенно опустил голову, с усилием взбираясь на холм. Достигнув вершины, он остановился у самого шикарного здания во всем квартале — трехэтажной громадины из белоснежного камня.

Пышно украшенное окно первого этажа венчал барельеф, изображающий двух херувимов с трубами. Сквозь задернутые шторы сочился теплый свет, а над парадной дверью висела табличка с цифрами “86”.

— Пожалуйста, — сказал барсук, переводя дух. — Рю Термонд, дом восемьдесят шесть.

Прю вылезла из повозки.

— Огромное спасибо, — сказала она.

Барсук кивнул на прощание и двинулся дальше.

Она поднялась по мраморному крыльцу к входной двери и на мгновение залюбовалась висячим молотком: медной орлиной головой с массивным золотым кольцом в клюве. С немалым волнением она подняла кольцо и с силой опустила на деревянную панель двери. Раздался громкий стук, и Прю отступила, но никто не открыл. Она постучала снова, и опять безуспешно. Отойдя назад, еще раз посмотрела на табличку, удостоверившись, что номер дома действительно восемьдесят шесть. Опустив золотое кольцо еще несколько раз, девочка начала тревожиться.

Вдруг дверь со скрипом приотворилась на пару дюймов. Девочка только собралась шагнуть вперед, как та вдруг захлопнулась и тут же открылась чуть шире. Прю озадаченно заглянула в щель между дверью и косяком и позвала:

— Есть кто-нибудь?

Ответом ей стало отчаянное хлопанье крыльев, и она увидела двух воробьев, которые безуспешно пытались повернуть дверную ручку.

— Простите! Простите! — воскликнул один из них, стуча когтем по полированной меди.

— Ой! — изумилась Прю. — Давайте я помогу! — Она осторожно толкнула дверь и вошла в прихожую.

— Спасибо! — сказал один из воробьев, зависнув в воздухе перед ее лицом. — Мы не привыкли ко всем этим приспособлениям, которыми пользуются двуногие.

— Вы, должно быть, девочка Снаружи, Маккил, — сказал другой воробей. — Князь вас ждет.

Воробьи, с легкостью подхватив ее куртку и повесив на крючок у двери, провели Прю по короткому коридору в огромную гостиную.

В резном деревянном камине бушевало пламя, и его отсветы бросали извивающиеся тени на высокий потолок. Большая часть мебели была покрыта белыми чехлами — за исключением двух высоких кресел, стоящих напротив камина. Стены были уставлены книжными шкафами, и тысячи разноцветных корешков на полках создавали иллюзию причудливого гобелена. С висящего над камином портрета в раме слегка сползло покрывало, явив взгляду голубую сойку в строгом костюме. Прю почти физически ощутила исходящий от этой комнаты дух уютной меланхолии.

— Добрый вечер, — донесся сухой старческий голос от одного из кресел. — Надеюсь, вы благополучно добрались. Прошу, садитесь.

Из-за спинки появилось огромное крыло, покрытое бесчисленными белыми и коричневыми перьями, и указало на противоположное кресло.

Прю шепотом поблагодарила и прошла через комнату к предложенному ей месту. Там ее окутало тепло камина, от которого тут же начали согреваться джинсы на ногах, и, усевшись, она обнаружила, что ей в глаза смотрит филин Рекс.

Вблизи он выглядел еще более впечатляющим. Из пушистой шапки перьев на голове поднимались “рожки”, а пестро-коричневое тело целиком заполняло собой массивное кресло. Птица была одета в мягкий бархатный жилет. На макушке, между двумя пучками перьев, сидела шляпа с кисточкой. Кривые когтистые лапы удобно расположились на пуфике, а пронзительные желтые глаза неотрывно глядели на Прю.

— Прошу прощения за состояние комнат, — продолжил он. — У нас почти не было времени позаботиться о комфорте. Более срочные проблемы требуют нашего внимания. Но мне следует позаботиться о гостье. Вам, должно быть, хочется пить с дороги. Выпьете чаю или кофе?

— Просто чай, пожалуйста, — ответила Прю, по-прежнему борясь с изумлением. — Точнее, травяной. Если есть. Мятный там или еще какой.

— Мятного чаю! — крикнул филин, повернув голову. Хлопанье крыльев за его спиной, видимо, означало, что приказ услышан. Снова обернувшись к девочке, он впился в нее взглядом. — Девочка. Девочка Снаружи. Это восхитительно. Мне сказали, что вы… просто пришли в лес?

— Да, сэр, — ответила Прю.

— Я пролетал над вашим Внешним городом множество раз, но не сказал бы, что меня хоть раз тянуло побывать в нем. Там удобно гнездовать? Вам нравится? — спросил филин Рекс.

— Ну, наверное, — ответила Прю. — Я там родилась, и мои родители там живут, так что выбора у меня вроде как нет. Там довольно славно. — Она помедлила. — Большинство людей… и зверей… которых я тут встретила, чуть не сошли с ума от моего появления. А вы почему-то совсем не кажетесь удивленным.

— О Прю, если вы поживете с мое, то повидаете много всего странного и чудесного. И чем больше странного и чудесного вы увидите, тем меньше будете, как вы выразились, сходить с ума.