Никто не приходит на праздник с пустыми руками, потому что только глупые люди начинают веселье с покупного. Портвейн, коньяк - это все будет, но только потом, когда в захмелевших головушках деньги утратят привычную, будничную цену.
Сначала кто-то украдкой, едва ли не из рукава, извлечет чекушку и робко полюбопытствует: «Ну, а ждем-то чего?». Кто-то, покопошившись в потаенном кармане обнаружит раскладной стаканчик, а кто-то шустренько развернет пирожки, котлеты, огурчики. Женщины не будут стоять в стороне, сейчас же настелят платки, по-своему разложат котлеты, огурчики, добавят солений, курятинки. Возникнут фляжки, бутылки, стаканы, рюмочки, и уже не разберешь: где чья котлета, где чье соление.
Для разгона, конечно, опрокинут за революцию. Только не надо, прошу вас, думать, что при этом кому-то привидится залп «Авроры». Пьют, во-первых, потому что собрались все вместе, что музыка кругом, что знамена, что можно с начальством говорить на равных за одним столом. И как же тут не выпить? Пьют, во-вторых, потому что для этого специально пришли и к этому серьезно готовились. И, в-третьих, пьют потому что должно же это чем-нибудь, когда-нибудь закончиться. Этот праздник, весь обернутый в красное, должен же в конце концов обнажиться и показать свое настоящее нутро.
А потом загремят духовые трубы, расправятся гармони, закружит, запоет, запляшет подобревший народ и не потому вовсе, что седьмое ноября. Просто, вдруг все почувствуют, что жизнь - удивительно вкусная штука. Однако у распорядителей праздника возникнет немало хлопот, чтобы к назначенному часу организовать весь этот разгулявшийся хоровод, с разноцветными шарами и флагами, в стройные колонны советских тружеников.
Если разобраться, то коммунистическая эйфория пятидесятых, а она была, самая прекраснодушная из всех лет советской власти, во многом обусловлена смертью Сталина. Так всегда бывает, когда из жизни уходит настоящий хозяин, а оставшиеся наследники, погрустив для порядка, пускаются в проматывание накопленного капитала. Советский народ, вкупе с Никиткой Хрущевым, по простоте душевной решил, что это прикативший с гор злодей Иосиф препятствовал строительству коммунизма. Хотя, в действительности, именно с уходом Сталина и завершилось его реальное конструирование. Пусть никто не сомневается, отпусти Господь вождю еще десяток лет и страна организованно вступила бы в светлое настоящее, имея в виду, что хождение денежных знаков на территории Союза было бы прекращено, за полной ненадобностью. Все как взаправдашней зоне.
Со смертью Сталина фактически начался глубинный распад гигантской империи. Страна, взнузданная усилиями человека-дьявола, была настолько крепка и надежна, что понадобилось сорок долгих лет для бездарного ее разрушения. Трагедия страны советов заключается в том, что Ленин и Сталин лепили ее под себя, под свой злой гений. Только в случае прихода к власти такого же человека-демона могло продолжиться ее успешное функционирование. Однако сама система не в состоянии была репродуцировать из своих высоких рядов настоящего предводителя и потому она была обречена. Людей, равных по масштабу обитателям мавзолея, возносит стихия бунта. В тепличных условиях, когда становление личности волочится по пионерским и комсомольским дружинам, вожди не созревают.
Для того, чтобы понять, кем был Сталин или какой-нибудь там Брежнев, достаточно взять любую вещь, сработанную в сталинские времена, - табуретку, шифоньер, топор, ботинок, книгу, чайник и сравнить ее с подобным экземпляром эпохи Леонида Ильича. Если в первом случае на всем лежит печать надежности, добросовестности, то во втором - везде халтура, подтасовка. Ключ к разгадке этого феномена очень прост. При Сталине не было двойной морали. Можно соглашаться или нет со сталинской идеологией, но это уже другой вопрос. При Брежневе страна действительно превратилась в империю лжи, причем не в рейгановской, а еще в более дикой редакции, потому что эта ложь, в первую очередь, была обращена против
собственного народа.
Я убежден, что в массовом сознании большевистский обман окончательно оформился к полувековому юбилею Октября, к тысяча девятьсот шестьдесят седьмому году. Разумеется, первый тяжелый удар по коммунистическим идеалам был нанесен развенчанием культа Сталина. Все ведь знали, что позади огромные жертвы, миллионы безвинно погибших людей, но величие идеи как бы допускало и подобную людоедскую цену. Оглашение культа произошло по той причине, что пришедшие к власти сталинские прихвостни решили немедля отмежеваться от своего кровавого прошлого, дескать - наша хата с краю. Народ же понял все по-своему, и как всегда очень правильно. Никому не было дела до того, кто лично подписывал и исполнял приговоры: Хрущев ли, Сталин ли, Ворошилов ли. Важнее всего оказалось то, что приговоры исполнялись не во имя великой идеи, а в результате нечеловеческой кровожадности, трусости, подлости наших вождей. И это повергло людей в шок, народ буквально офанарел от нечаянного откровения.
В нашей интересной стране, при наличии красивой идеи, кровь никогда никого не останавливала. Корни этого безобразия уходят в далекие языческие времена. Согласно языческим поверьям, человек в загробной жизни навсегда остается тем, кем покидает этот мир. Славяне никогда не давались живьем в плен, они скорее соглашались принимать смерть, нежели на века оставаться рабами. Иноземцы панически боялись наших пращуров, всячески избегали прямых стычек со славянами, ибо знали наверняка: биться придется до смерти. Так что выбирать между идеей и жизнью - это наше излюбленное занятие, почти как гадание на ромашках.
Второй нокдаун, с крюка, любезно преподнес народу генсек Никита. Этот неугомонный деятель своей дремучей некомпетентностью (в сравнении со Сталиным он был обыкновенным неандертальцем) своей взбалмошностью и агрессивностью умудрился за считанные годы довести страну до карточной системы. И все под звон политических бубенцов и фанфаронских обещаний. Если бы Никиту в шестьдесят четвертом не турнули, он скорее всего развалил бы страну. Всего-то оставалось шлепнуть пятно на лысину, пропечатать отметиной шельму.
Я желаю быть правильно понятым. При Сталине большинство граждан страны советов, увлеченное строительством светлого будущего, вне всякого сомнения, жило впроголодь. На Руси перед большим праздником всегда полагалось крепко выпоститься. Иосиф Виссарионович был настоящим государственным стратегом, он точно выдерживал дистанцию между желаниями и возможностями подопечных несмышленышей. Показное изобилие, оно как пучок сена на конце оглобли перед очами запряженного мерина, постоянно манило сытым ароматом светлого коммунистического будущего. При Никитке и любоваться оказалось нечем, продукты напрочь исчезли с прилавков магазинов, не потому что их стали меньше производить, просто показное гастрономическое изобилие сожрали, на аппетитной волне, так называемой, хрущевской оттепели.
О достатке советских трудящихся в приснопамятные хрущевские времена здорово напоминает мне приезд родной тети Лены из-под старинного Ельца. Перед тем, как отправиться к нам на Донбасс в гости, ей довелось погулять на свадьбе у кого-то из наших дальних родственников, и она по свежей памяти живописала моей мамаше свадебное изобилие. На вопрос «Чем угощали гостей?» тетя Лена с восторгом сообщила: «Веришь, Тамара, (моя мама) щи со стола не сходили». Надо иметь ввиду, что здесь не какая-то аллегория, не литературный пассаж, а информация прямого действия. То есть человек таки съедал тарелку щей, и ему тотчас же подсовывали новую, это и было верхним пределом возможностей свадебного разгуляя для очумелого строителя коммунизма.
Но впереди, как бы там ни было, маячила символическая дата - пятидесятилетие советской власти. В сущности, к тому времени уже никто ни во что не верил, работала подсознательная привязка к мистической метке. Каждый рассуждал про себя: если к пятидесяти годам торжества советской власти ничего сверхъестественного не произойдет, то уже не произойдет ничто и никогда. Индюку понятно, что ничего особенного не случилось. Разве только покричали, побесились возле затянутых ситцевым кумачом трибун больше обычного. Люди, как водится, попели, поплясали, опохмелились и дружно сказали себе: коммунизм - это бред сивой кобылы. Вот так бесславно наши соотечественники окончили в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году поход в коммунизм.
