- Ты только произнеси «братья и сестры», а что дальше, не имеет никакого значения, - с уверенностью отличника, сдающего самый легкий экзамен, выдал несгибаемый комиссар. - Потом можешь плести любую ахинею, какая только на ум придет. Вот соседка моя купила давеча козу и назвала ее Зорькой. Казалось бы, плевое дело, но скотинке это славное прозвище настолько понравилось, что она и секунды не раздумывая начала в три раза больше отдавать молока. Мотай на ус, вот тебе ленинский образец толковой партийной работы с широкими народными массами. И вообще не скупись, подлей еще керосина, что дивизия в опасности, что враг вероломно напал в тот самый момент, когда до коммунизма уже оставалось практически не больше недели. Люди сразу духом воспрянут, наперегонки попрутся даже в рукопашный бой.
- Предположим, толкну с горы я эту телегу, - обреченно махнул рукой командир. - Да ведь уже почти тысяча сабель без малейшего сопротивления отправилась в руки капелевцев, похоже, что многие только и ждали, как бы рвануть за линию фронта. Попробуйте объяснить это личному составу, где найти оправдание? Предупреждал бывший регент Петропавловской церкви, что не следует перебарщивать с продразверсткой, нехорошо увлекаться сверх меры назначением лютых врагов, поиском кулаков и предателей трудового народа. Как бы не подрыскали в разные стороны все остальные бойцы, в одиночку останемся защищать родную дивизию.
Василий Иванович, не глядя, нащупал на топчане пузырь самогона и прилип к нему с жадностью грудного младенца. Опустошив его до половины, он сделал глубокое философское заключение: «Чем больше живу, тем яснее понимаю древних мыслителей, кажется, греков. Надо же так точно подметить, что только в вине и сокрыта настоящая истина».
- Вы бы закончили с деморализацией, Василий Иванович, и обратили внимание на эти волшебные счеты, - раздраженно заявил комиссар, доставая из-за пазухи бухгалтерский шансовый инструмент. - Вот смотрите сюда, отбрасываем на верхних костях из десяти тысяч личного состава одну тысячу перерожденцев и подкулачников, остается девять тысяч лучших в дивизии сабель.
Фурманов, как заправский счетовод, цеплял ногтем указательного пальца стайку выцеленных костей и метал их по скользящей спице, всем своим видом показывая, что последнее слово остается за этим сухим щелчком.
- Продолжаем расчет, - азартно объяснял комиссар. -Отбрасываем из оставшихся бойцов две с половиной тысячи случайных костей на нейтрализацию вражеских арсеналов. Шикарный получается результат, настоящая виктория. Вы с шестью с половиной тысячью верных делу революции бойцов, наголову разбиваете обезоруженных капелевцев, просто сметаете с поля боя одним кавалерийским наскоком, такое и Наполеону в лучшие годы не снилось. Еще учтите, вовсе неплохо, когда некоторые красноармейцы в плен подались. Нам сейчас кормить лишних дармоедов все равно нечем, а после войны потребуются рабочие руки, вот мы всех их и приспособим на знаменитых комсомольских стройках и лесоповалах.
- Не очень то я доверяю Вашим занюханным счетам, -засомневался комдив, икнул пару раз и потянулся за пузырем самогона.
Однако тормознулся на полпути к намеченной цели и, присев на топчан, поделился с комиссаром посетившим его откровением.
- Может быть нам, для поднятия воинского духа в дивизии, обратиться к попам, к дорогому православному духовенству. Со священников, если с умом их использовать, можно много чего поиметь. Как учил незабвенный Владимир Ильич, с поганой овцы, хоть шерсти вонючей клочок. Подключите кореша вашего, красавца Наума, и других хранителей церковного опиума, пускай приступают к активному богослужению, народ это будет приветствовать. Если моим красным соколикам зарядить грамм по двести, да выстроить под хоругвями с призывом «За святую православную Русь!», они любому супостату до задницы заломят рога.
- Неплохая идея, должен признать, вино и впрямь открывает Вам истины, - согласился Дмитрий Андреевич. - Давно подозревал, что теорию относительности знаменитый Эйнштейн накатал с хорошего перепоя, ее по трезвому понять до сих пор никто не решается. Только со священникам у нас в дивизии в последнее время как-то негусто, если не сказать, что нет их совсем. Перевелись почему-то.
- То есть, как это нет, куда они все, подлецы, подевались? -абсолютно искренне поинтересовался комдив.
- Видите ли, Василий Иванович, принимая всем сердцем в расчет, что священники любят Бога значительно больше, нежели советскую власть, мы вошли в положение духовенства и ускорили им встречу с драгоценным Создателем. Но, говоря откровенно, я всегда был открытым противником церкви. Вы как-нибудь почитайте Евангелие, будете немало удивлены, оказывается фактически все свои заповеди попы бессовестно содрали с нашего устава коммунистической партии. Например, партия учит не красть и попы, будто попугаи, следом за нами призывают не красть. А куда деваться нашим красноармейцам? Они, понятное дело, не могут вкурить кого слушаться, теряют ориентацию и невольно начинают слегка подворовывать. Но идея Ваша безусловно толковая, обсудим ее на ближайшем партийном собрании.
Оглядевшись по сторонам и приблизившись вплотную, почти что к самому уху Чапая, Фурманов еле слышно добавил:
- Между прочим, есть секретное постановление партии временно перебросить Вас за Урал. Враг надвигается стремительно, неровен час, захватит Разлив, а мы не имеем права рисковать жизнью легендарного командира. Построим в березовой роще новый шалаш и отправляйтесь спокойно работать над боевыми воспоминаниями. Кому как не Вам из первых рук передать для потомков героическую память о наших победах. Война, Василий Иванович, обязательно закончится и в героях окажется тот, кто первым успеет настрочить мемуары. Могу по дружбе предложить название для будущей великой книги - «Шалая земля», например. Я просто пятками чую Вашу харизму большого писателя.
Неожиданная перспектива стяжать лавры большого писателя, без сомнения комдиву пришлась по душе, однако военное начало, как и во все времена, возобладало в нем и он ответил решительно:
- Неужели, Дмитрий Андреевич, Вы до сих пор не в состоянии уяснить, что мое присутствие в Разливе воодушевляет бойцов, вселяет в них веру в нашу победу. Одна моя знаменитая сабля, даже без бурки, стоит целого ударного эскадрона. Если я мотану за Урал, с дивизией случиться беда, половина личного состава слиняет с фронтов в ту же минуту, а то и вовсе развернет против шерсти штыки.
- Все мы прекрасно понимаем, Василий Иванович, все
предусмотрели и разработали сверхсекретный военный план.
Фурманов для безопасности даже выглянул из шалаша, дабы убедиться, что их никто не подслушивает и, переходя на заговорческий шепот, поведал:
- Перебросим Вас за Урал ночью, особенно тайно, а в Разливе посадим стопроцентного двойника. Загримируем Кашкета, воткнем ему в зубы трубку, приклеим усы, научим петь «Сулико» и ни один враг народа с микроскопом не подкопается. Он будет принимать ходоков, выслушивать нарочных, а вечером появляться в армейском клубе, слушать симфонии. Таким образом, весь личный состав продолжит оставаться в полном спокойствии и Вы, как всегда, при делах, в случае победы никто не посмеет упрекать Чапаева в трусости.
Давненько уже Дмитрий Андреевич не испытывал настоящего восторга от собственной дальновидности, подобного тому, которым наслаждался в эту триумфальную минуту. Вот когда в полный рост удалось продемонстрировать комдиву всю свою интеллектуальную мощь, полное торжество партийного слова. На радостях он даже подхватил с топчана пол пузыря зверячьего самогона и залпом осушил его до самого дна. Глаза комиссара чуть-чуть повысовывались из орбит, но он мужественно справился с перебитым дыханием и возвернул их на законное место.
- Как Вам мой план? Честно признайтесь, не ожидали от своего комиссара? - бесконечно любуясь собой, поинтересовался повеселевший герой.
- Что тут скажешь, план ничего, - почесав затылок, согласился Чапай, - только рано пока что перебираться мне за Урал. Вы напрасно считаете, что командир сидел все эти дни в шалаше и бездействовал. Я ведь тоже свой план победоносных маневров для ведения войны разрабатывал. По моему разумению, перво-наперво следует разобраться, чем так заманивают наших бойцов оборзевшие капелевцы, каким это медом завлекают они. Вот для этого я и решил сегодня же вечером отправить своего ординарца в разведку. Пускай под видом пленного красноармейца попадет в расположение к неприятелю и на месте событий выяснит все. Петьку не проведешь, он разнюхает обстановку и выведет капелевцев на чистую воду.
