последует.
Ординарец опрометью стартанул с Разлива. В одно касание взлетел на своего рысака, гонявшего хвостом у коновязи назойливого гнуса, всадил ему шпоры, только пыль куревой зависла над аллюровым следом. У самой опушки метнул радостный взгляд на обожаемого командира, махнул на прощание рукой и полоснул нагайкой по мускулистому крупу огневого коня.
Рыжий пройдоха, между тем, дождавшись когда Кашкет отлучиться по хозяйским делам, не преминул сделать попытку привлечь на свою сторону хранившего суровое молчание Чапая. В самом деле, оставшись наедине с легендарным комдивом, крайне легкомысленно было терять понапрасну драгоценное время.
«Попытка не пытка», - решил про себя Чумайс и тут же начал подъезжать издалека:
- Пить очень сильно мне хочется, чаю бы заварить приказали своему денщику, ведь я еще не осужденный вроде. Зачем же подвергать страданиям человека раньше положенного срока, как-то не совсем по-христиански у вас получается. Я бы советовал не торопиться делать поспешных шагов, еще неизвестно чем вся эта свистопляска закончится. Согласитесь, не очень-то умно устраивать скандал и комедию, когда вопрос касается такой благородной материи, как хорошие деньги. На деньгах только и можно приходить к обоюдному согласию. Начнем хотя бы с того, что все советские электростанции, фабрички и заводишки сделали некоторым образом ручкой тю-тю. Ничего уже не вернешь, ничего никому не докажешь. Справедливо это или нет, но коммунизма в отдельно взятой дивизии большевикам не под силу состряпать. Вы думаете почему пролетарские вожди призывали народ к мировой революции, да потому, что наша дивизия не на Марсе расквартирована, вокруг ведь сплошные враги, живем в окружении контры. Если бы пролетариям удалось покончить во всем мире с буржуями, со всякими там рокфеллерами, дюпонами и морганами, пожалуй можно было бы рассчитывать на какой-то всеобщий пионерский дурдом, но когда ума не хватило, полагается по-тихому удочки сматывать. Между нами, и промнавозовские денежки в ихних банках тихонько сопят. Так что, как не мудри, а ходить по нужде против ветра не с руки получается, какой же идиот в революционных закромах собственные купюры решится хранить.
- Да знаю я все, - с огорчением признал Василий Иванович. - Однако согласись, этого же ни на какую задницу невозможно напялить. Никакими рулетками невозможно измерить, никакими бухгалтерами сосчитать, сколько усилий было потрачено нашим народом на сотворение богатства дивизии. Несчастные женщины, мужчины, юнцы, живя практически впроголодь, на своих голых плечах подымали цеха, наращивали приводные ремни коммунизма, справедливо полагая, что все эти форпосты индустрии принадлежат всем им лично. А теперь вот возьми, наплюй людям в душу, вывали весь их жертвенный труд к ногам проходимца Чумайса. На такую подляну ни в жизнь не пойду, сам возле каждой плотины с шашкой наголо стоять буду. И еще вот что противно, Вы же ладу награбленному у народа добру не способны давать, нет у вас для этого ни ума, ни уменья к труду и, главное, напрочь отсутствует совесть. Не следует приравнивать себя к успешным заморскими магнатам, которые фордами и рокфеллерами величаются. Это же все не просто ворье несусветное, но в первую очередь упрямые труженики, обучившие пролетариев собирать скоростные машины, мостить не хуже паркета дороги, выше небес дома возводить. Портки, в которые ты поутру наложил, тоже ведь сработаны теми талантливыми предпринимателями. Ты же, кроме как разграбить чужое добро и по карманам втихаря рассовать ни на что не пригоден. Вот прямо сейчас, покажи мне хотя бы использованный презерватив с твоим рыжим портретом на упаковке, в знак того, что он изготовлен на фабрике возведенной бизнесменом Чумайсом. Всеми вождями, Карлом Марксом клянусь, враз отпущу, беги на все стороны. Но ведь не покажешь же. Все, чем живет сегодня дивизия полностью обязано умелым рукам наших доверчивых тружеников и тебе, шкура, следует помнить об этом, прежде чем затачивать морду лопатой.
- Будет Вам, Василий Иванович, - примирительно заворковал оживившийся пленник, даже не обращая внимания на сидящего под глазом надувшегося кровью комара. - Хотите, по дружбе, Саяно-Шушенскую красавицу, как с пенька отвалю. Места дивные, там сам Владимир Ильич на зайца ходил. Живи и наслаждайся, это Вам не какие-то захудалые африканские сафари. А жерех, а судак такой зимой на мормышку берет, что хоть лебедкой из лунок вываживай. Между прочим, подобной грандиозной плотины во всем мире не отыскать, насмерть стоять будет. Питерские рабочие непревзойденные, со знаком качества агрегаты на станцию забабахали, делать уже ничего до конца жизни никому не придется, успевай только показания с германских счетчиков считывать, да денежки в торбочку аккуратненько складывать. Хорошая фабрика по добычи электричества работает лучше, чем печатный станок по выпуску денег. Не надо тебе ни бумаги, ни краски, никаких посторонних расходов, все просто как в армии, солдат спит, а служба идет. Я еще, когда гвоздиками в подземных переходах торговал, окончательно убедился, что денег всегда больше там, где результатов труда простым глазом не видишь. Со временем обязательно начну к нанотехнологиям подбираться, вот где размах, вот где раздолье, там даже в микроскоп при солнечном свете ни хера не рассмотришь.
Василий Иванович щуря глаз выслушал завлекательный спич отпетого проходимца и не враз определился с ответом. Он нарочито лениво нагнулся, поднял с земли березовую суховатую веточку и поковырял ей в курительной трубке. Долго не спеша ковырял, о чем-то своем размышлял, ухмылялся, потом заключил хладнокровно.
- Знаю я ваши саяно-шушенские, поди растащили, разграбили все дотла, не сегодня- завтра валиться начнут. Дурилка цветочная, обвести вокруг пальца боевого командира решил, мои героические заслуги в одной упряжке с фарцовкой пустить вознамерился. Должен тебя огорчить, на это раз увильнуть от ответа ни за что не получится. Сам мараться не стану, но под суд пролетариев обязательно подведу. К тому же, комарье в Саянах уж больно кусачее. Если понадобиться, я и здесь на Урале, какую-нибудь мельницу с плотиной на старость себе потихонечку сгорожу.
В конюшне четвертой сотни, тем временем, чапаевский ординарец отчаянно резался картами в модную у красноармейцев «буру». Против предназначенного на выкройку туфель планшета, Петька поставил серебряные с крышкой часы, на которые его куцепалый картежный соперник положил глаз еще в прошлой игре. Сражаться условились до пяти партий, кто первым наберет пять заготовленных спичек, тот и забирает призы.
Куцепалый разведчик заметно нервничал, снова и снова требовал от ординарца месить карточную колоду, ведь уже три ненавистные спички лежали на Петькиной стороне. Еще две проигранные партии и прощай английского хрома командирский планшет, вместе с надеждой завладеть старинной серебряной луковицей.
- Пара немазаных, - озлобленно предложил сопернику зажавший куцыми пальцами три карты разведчик.
- Не пойдет, - по-турецки подобрав под себя на походной койке ноги, отклонил рискованный выход, знающий толк в карточной игре ординарец.
- Тогда козырный марьяжик лови, - и куцепалый вывалил на засвет даму в червях с королем.
Петька невозмутимо накрыл их козырными десяткой с тузом и едва ли не как приговор твердо объявил: «Партия».
Четвертая ненавистная спичка неумолимо легла на Петькиной стороне и еще больше занервничал куцепалый соперник. Оставался быть может последний замес и поэтому перед сдачей разведчик для фарта потребовал: «Вскрой».
Петька по правилам вскрыл козырную масть и ловко разбросал для игры по три карты. Очень медленно, потрясывая руками, начал он раздвигать выпавшую ему сдачу. Три трефовые масти поочередно засветились на вскрытых углах и ординарец с криком: «Бура!» вывалил на засветку картишки. Вывалил и накрыл своей железной рукой лежащий на кровати заветный планшет, разведчик накрыл кобуру револьвера. Долго сидели, пристально смотря друг другу в глаза, два известных в дивизии головореза, никто не хотел уступать. Однако игра есть игра и куцепалый предложил ординарцу: «Согласен, давай разойдемся, но только до следующего раза».
