– Это был, – сказал Люк, обдумывая сказанное ею, – очень удачный маневр.

– Я прямо слышала, как камни и щебенка бьют в стекло джипа. У него повреждены лобовое стекло, краска на капоте и передние крылья, это точно.

– А когда ты выехала из поселка, он отстал?

– Всю дорогу домой, не отрываясь, смотрела в зеркало заднего вида и больше его не видела.

– Ты хорошо разглядела джип?

Айрин покачала головой:

– Нет. Он возник сзади совершенно внезапно. Я так перепугалась, что еле-еле смогла сосредоточиться на дороге.

– Какого он цвета?

– Серебристый металлик, как у тебя и у сотен других в округе. Огромный такой, с тонированными стеклами. Но больше я ничего не заметила.

– Номер?

– Издеваешься? Я на него даже внимания не обратила.

С минуту Люк сидел не шевелясь.

– Люк!

– Да?

– Ты думаешь, это не просто водитель-псих?

– Я думаю, это весьма вероятно, – ответил Люк, стараясь не выдать голосом своих чувств. – И Памела Уэбб, и Хойт Иган мертвы. Если бы ты сегодня, съехав с дороги, упала в озеро, вечером все говорили бы еще об одном несчастном случае, который произошел с тобой. А сенатор Райленд Уэбб смог бы почувствовать себя немного спокойнее, зная, что женщина, с которой его дочь хотела поговорить перед смертью, тоже мертва.

– Подлец до конца своей жизни не почувствует себя спокойно, обещаю, – поклялась Айрин. – Завтра вечером на акции по сбору средств я припру его к стене. А на следующее утро в «Гластон-Коув бикон» появится сенсация, и от карьеры Уэбба камня на камне не останется.

На следующий вечер Айрин, Люк, Аделин Грейди и Дункан Пени, единственный фоторепортер «Гластон-Коув бикон», стояли в тени горшечной пальмы, разглядывая собравшуюся в бальном зале гостиницы толпу.

– Отлично, – сказал Люк. Он был в костюме с галстуком, а под мышкой держал лэптоп. – Когда мы вошли, никто и ухом не повел.

– Это потому, что все смотрели только на удостоверения представителей прессы, – сказала Айрин. – Эдди, как ты ухитрилась их достать?

Маленькая и кругленькая Аделин, великолепная в своем алом, как светофор, брючном костюме, с самодовольным видом качнулась на каблуках.

– На свете нет ничего проще, чем репортеру достать удостоверения прессы на политическую акцию по сбору средств. Политтехнологам, организующим предвыборную кампанию, присутствие прессы на подобных мероприятиях необходимо как воздух. – Аделин махнула рукой по направлению к шведскому столу. – Ради чего они, по-вашему, выставили самую лучшую закуску?

– Неплохое угощение, – заметил Дункан. Молоденький и худенький, он был таким хрупким, что казалось, вот-вот упадет, не выдержав тяжести висевшей у него на шее аппаратуры. – Дункан сосредоточенно рассматривал канапе, ломтики сыра и крошечные сандвичи, громоздившиеся горкой на маленькой тарелочке у него в руке. – За шведский стол я бы поставил кампании Уэбба семь баллов из десяти. А может, и все восемь.

Айрин посмотрела на Аделин.

– Вот уж не думала, что «Гластон-Коув бикон» после публикации заметки о смерти Памелы у организаторов кампании Уэбба пользуется популярностью.

Аделин опрокинула в себя бокал шампанского и отставила его в сторону.

– Когда я позвонила с просьбой об аккредитации, название газеты, как видно, не расслышали.

Люк присмотрелся к висевшей у нее на шее, вставленной в пластик карточке.

– Так вот почему в наших документах значится, что мы из «Знамени Гластон-Коув».

– Временное недоразумение, которое я буду только счастлива исправить. – Аделин порылась в своей сумке и выудила оттуда четыре корреспондентских удостоверения, которые раздала всем четверым. – Вот вам новые удостоверения.

– Что ж, случаются недоразумения, – сказал Люк, вытаскивая свою карточку из пластика.

– Бывает, – согласилась Аделин. Она перевела взгляд на Дункана. – Поменяй карточку, а я пока подержу тарелку.

– Спасибо, – поблагодарил Дункан, передавая ей тарелку с горой еды, которая еле на ней умещалась, и занялся своей карточкой.

Аделин съела один сандвич и тут же взялась за второй.

Сменив себе карточку, Айрин снова устремила взгляд на толпу собравшихся.

– О Хойте Игане, судя по всему, никто не печалится.

Аделин, пожав плечами, выбрала себе на тарелке Дункана еще что-то вкусное.

– Новый руководитель избирательной кампании Уэбба сегодня утром опубликовал пресс-релиз, где назвал смерть Игана страшной трагедией, которая в очередной раз требует обратить внимание на проблему преступности, и не преминул упомянуть, что именно это Райленд Уэбб и намерен сделать.

– Я уже это слышал, – сказал Дункан. Он наконец вставил в пластик новую карточку и протянул руку за своей тарелкой. Его глаза тревожно расширились. – Эй, босс, это мое.

– Да ну? – Аделин невозмутимо схватила с тарелки последнюю колбаску и вернула ему тарелку.

Люк посмотрел на Айрин.

– Ну и как ты себя чувствуешь в роли крутой журналистки, ведущей собственное расследование?

– Такой кайф! – призналась Айрин. – Делая репортажи о заседаниях городского совета Гластон-Коув или выбирая рецепт недели, я такого подъема не чувствую.

Эдди потерла руки.

– Сегодня ты не одна в таком приподнятом настроении, малютка. Этот твой материал, надо признать, просто бомба, самая настоящая бомба.

Айрин, порывшись в сумке, вытащила оттуда маленький диктофончик и, пришпилив к ремню сумки, включила его, проверяя, работает он или нет.

– У всех этих штуковин нехорошая манера давать сбой как раз в тот момент, когда собираешься брать интервью. Камеры готовы, Дункан?

– В полной боевой готовности. – Дункан с тоской, плотоядно посмотрел на шведский стол. – У меня есть время пополнить тарелку?

У входа в задней части зала поднялась суета. Появился Уэбб. Рядом шла Алекса Дуглас. Где-то позади суетился человек невысокого росточка. Вместо Хойта Игана, поняла Айрин.

– Да отвлекись ты от еды, Дункан, – сказала она. – Уэбб пришел.

Лицо Аделин осветилось воодушевлением.

– Ну, девочки-мальчики, нам пора.

Айрин с ноутбуком в руке выступила из-за пальмы.

– За мной.

– Два самых страшных слова в английском языке, – сухо сказал Люк.

Его замечание осталось без внимания: Айрин уже сосредоточенно прокладывала себе путь сквозь толпу. Райленд Уэбб стоял в окружении потенциальных спонсоров и желающих его поздравить, однако благодаря своему росту оставался на виду.

Алекса Дуглас заметила Айрин первой. На ее лице мелькнуло удивление, тотчас сменившееся неприязнью. Но она быстро взяла себя в руки, спрятав эмоции под вежливой улыбкой, и что-то шепнула Райленду.

Тот резко повернул голову, вглядываясь в толпу. Отыскав глазами Айрин и ее спутников, он стал что-то выговаривать своему новому помощнику.

Маленький человечек поспешно бросился вперед к Айрин с явным намерением преградить ей путь.

– Мисс Стенсон? – Помощник встал прямо перед Айрин. – Боюсь, мне придется попросить вас покинуть зал. – Он бросил взгляд на Люка, Аделин и Дункана. – И ваших друзей тоже.

– У меня есть несколько вопросов к сенатору, – сказала Айрин.

– Сегодня вечером он не дает интервью. Он принимает гостей.

– Передайте сенатору Уэббу, что у меня имеется одна внестудийная запись, недавно сделанная во время его поездки в Европу, – сказала Айрин. – Доведите до его сведения, что кое-какая информация о той самой поездке появится в завтрашнем выпуске «Гластон-Коув бикон», и поинтересуйтесь, не захочет ли он ее прокомментировать.

Помощник в замешательстве наморщил лоб. И, обернувшись через плечо, посмотрел на Уэбба, который в это время повернулся к ним спиной.

– В таких делах самодеятельностью лучше не заниматься, сынок, – предостерегла помощника Аделин. – Слишком уж серьезное дело.

Коротышка на миг смутился.

– Подождите здесь, – сказал он и стал пробираться в толчее назад к Райленду, вокруг которого теснился народ. Айрин наблюдала, как он тихо передал сенатору услышанное.