- Пока не сторгуемся, - пожал плечами Андрей, - может день, может чуть больше, - о чем-то вспомнив, посмотрел на часы, - ребята, простите, но мне надо идти.
- Что случилось? – я тоже взглянул на часы, на которых стрелка ушла почти на полтора часа вперед с того момента, как мы распрощались с Николаем.
- Большой торг, - невыразительно ответил мой друг, хотя от этого словосочетания так и несло свистом плетей, выкрикиваемыми суммами жадных торговцев, плачем и стонами пленных людей, насильно лишенных свободы, дикостью и средневековьем. Мерзкое собрание еще более мерзких людей, почти сразу же забывших все, к чему стремилась человеческая цивилизация.
- Я с тобой, - неожиданного даже сам для себя сказал, поднимаясь со своего места, - Мне надо это видеть. Да и одного отпускать тебя не хочу.
- Зачем тебе эта гадость? – возмущенно спросила Света, окончательно отодвинув от себя графин водки. Влад почти сразу же пододвинул его к себе, налил рюмку и выпил ее одним глотком, после чего зажмурился и смачно вздохнул.
- Я тебе потом объясню, сейчас некогда, - наклонившись, я поцеловал еще в щеку и вышел, прежде чем она прийти в себя настолько, чтобы бурно выразить свое негодование. Кроме того, многострадальный графин с водкой все так же оставался слишком близко от ее руки.
Андрей уверенно шел сквозь толпу торговцев и посетителей, изредка оборачиваясь для того, чтобы убедится в том, что я продолжаю за ним следовать. Узкие коридоры больницы сейчас оказались даже слишком заполненными людьми, двигавшимися в одном направлении. Любопытство или жадность в глазах служили лучшими указателями их намерений. Как и мы, почти все они шли на Открывавшийся раз в неделю Большой Торг. Этот, как гласил один из развешенных вдоль стен транспарантов, был первым в череде еще очень многих. Многочисленные пленные или уже успевшие почувствовать тяжело ярмо рабства люди, в прошлом обыкновенные беженцы из городов или жители небольших деревень, схваченные во время налетов бандитов или более организованных отрядов наемников, должны были быть выставлены на продажу именно здесь. Живой товар преобладал над многими другими.
Для торга отвели приемное отделение на первом этаже одного из корпусов, максимально расширив помещение, снеся все возможные перегородки и вытащив всю мебель. Единственным сооружением осталась небольшая, не больше квадратного метра, деревянная платформа рядом с дверью в одно из подвальных помещений. Как я понял, именно в подвалах и держали всех невольников. Рядом, за загаженной трибуной с установленным микрофоном, стоял толстый и лысый кавказец с жутким шрамом через все лицо. Чья рука нанесла удар, скрыто в тайне веков, но из-за этого левый глаз нормально не закрывался. Казалось, что он на всех смотрит прищуренным взглядом, словно выбирая из товарного ряда. Чуть позади него стоял затянутый в черное охранник с автоматом, более человечного вида и обыкновенным скучающим лицом, в котором не читалось такой ненависти ко всему живому, как в изуродованном взгляде торговца.
Пока торги не начинались, но люди уже собрались, почти полностью забив помещение. Помещение заполнил тихий шелест страниц, шорох одежды и приглушенные разговоры между покупателями. Кое-кто тихо возмущался, что их заставляют ждать не смотря на то, что есть и другие дела. Оплату с собой, естественно, взять не было возможности, потому что деньги утратили вид купюр, когда можно было целое состояние носить в кармане, вернувшись к натуральному обмену. А ящики патронов или консервов занимали непозволительно много места. Главное, что в таком случае все твои богатства выставлялись напоказ. Оглянувшись, можно было убедиться, в толпе есть личности, способные воткнуть нож в спину любому человеку, лишь бы чуть разбогатеть за чужой счет. Каждый из заходивших в зал посетителей должен был расписаться в большой кожаной тетради, оставив свое имя и фамилию, и получив отдельный бланк, в который будут записаны все его покупки. На обратной стороне бланка на струйном принтере было отпечатано, что оплата будет произодиться в присутствии эмиссаров
Свободной Республики около машины покупателя. В случае попытки обмана в тексте туманно намекали на каким-то наказания. Держа по такой бумажке в руках, мы с Андрей вошли в душный зал, забитый народом. Не менее двухсот человек собрались в одной комнате, чуть слышно обсуждая возможные товары. Мой товарищ, чуть задержавшись перед такой плотностью толпы, начал бесцеремонно протискиваться вперед, поминутно извиняясь и толкаясь. Возмущенные его отношением, люди ругались и возмущенно матерились, но дорогу освобождали. Мне только и оставалось, как идти за ним, стараясь не отстать. До самой платформы добраться не получилось, от нее нас отрезали четыре человека в чалмах и пустынном камуфляже, с закинутыми за спину автоматами АК-47. У каждого автомата на прикладе были аккуратно вырезаны арабские иероглифы, залитые серебром. Перед ними спасовал даже Андрей, решив, что и так достаточно близко подошел.
Слева от меня оказался низенький и лысый мужичок с тремя подбородками, складками лежавшими на плотно застегнутом воротнике рубашки. Он нетерпеливо теребил в руке блокнот с приклеенным к нему бланком, поминутно поворачиваясь к стоявшему рядом с ним высокому и стройному охраннику. Каждый раз парню приходилось нагибаться, чтобы услышать тихий голос начальника с видом полной отрешенности от окружающего мира.
Справа, чуть не ложась на меня в тесноте, стоял рослый бородатый мужик в джинсовой безрукавке и волосатыми татуированными руками. Глаза даже в полумраке помещения были закрыты круглыми черными очками в металлической оправе, как у Бориса Гребенщикова. Кроме этого, с лидером известной группы больше ничего общего не было, но в голове я все равно обозвал его
БГ. Мужик, каждый раз, касаясь меня при очередном движении, сначала извинялся, а потом уже начал достаточно слышно меня материть. Причина такого отношения была, вероятно, в том, что я не мог сжаться и уступить ему достаточно места.
Наконец, шрамированный кавказец поднял маленький латунный колокольчик антикварного вида и тихо, почти лениво, позвонил им, почти сразу же установив тишину в зале и прекратив почти все разговоры. Окинув взглядом зал, он удовлетворенно кашлянул и глубоким прокуренным голосом через чуть шипевший микрофон объявил о начале торгов.
- Дамы и господа, - сказал он в начале торгов с режущим слух чисто русским, без всякого акцента, произношением, - рад приветствовать вас на первом торге Свободной Республики. Власти нашего демократического государства надеются, что вам понравится предложенными нами товар и вы снова и снова будете радовать нас своими визитами. Вкратце хочу объяснить установленные правила торга. Ничего нового здесь не изобретено, а взяты за основу правила аукционов. Вы должны поднять руку и согласится с предложенной руководителем торга, вашим покорной слугой, - с этими словами он ткнул корявым пальцем себя в грудь, - или назвать свою, более подходящую, по вашему мнению, цену. Если я трижды ударяю молоточком по столу, то товар продан. До третьего удара еще можно предлагать свою цену... Я, наверное, заговорился, а господам уже не терпится начать. Итак, лот номер один…
До этого на аукционах я никогда не присутствовал, хотя и не скажу, что не имею понятия, что это такое. Телевидение и интернет доводят общие знания до исключительно дальних высот, добавляя знаний изо всех областей человеческой жизни. Только я никогда не представлял себе, насколько сильными там бывают человеческие эмоции. Может, при продаже антиквариата люди себя и ведут спокойнее, но здесь воздух буквально наэлектризовался жадностью и алчностью. Люди вцепились в свои бланки, готовые яростно торговаться за каждый выставленный лот. Что за жуткое слово? Разве можно так обозначить живого человека, против своей воли лишенного свободы и выставленного так, словно это обычная вещь, неотличимая от стула или батона колбасы.
- Хорошие работники, - усиленный микрофоном голос кавказца прорезался сквозь усилившийся гул толпы, - отлично подходят как для переноски тяжестей, так и для работы на полях. Господ, связанных с аграрной деятельностью, прошу присмотреться особенно тщательно. Сильные мышцы позволят этим рабам обрабатывать практически любую почву. Отлично подходят для вскапывания земли.
