Тайны, которые ждали, когда их вырвут из тьмы веков и возвратят к свету.

Через час переписчик спустился. Его лицо было суровым. Он сел рядом с женой, взял ее за руку и только потом обратился к барону:

— Я принял решение. Безапелляционное. Дама Пернель поедет в Париж, но и я не останусь здесь. Я должен понести покаяние и исповедаться. Я пойду в Сантьяго-де-Компостелла. За несколько дней я совершил несколько тяжких преступлений, взяв на свою душу множество грехов. Из трусости я стал сообщником палача невинной девушки. Меня посещали нечестивые мысли. Я жестоко убил человека. Я украл из жадности и солгал перед Богом. Я должен вновь обрести веру.

— Но книга, друг мой, книга? — прошептал барон де Тюз.

— По пути я остановлюсь у Флоры де Сеневьер и отдам ей книгу. Она единственная, кто достоин хранить сокровище Исаака Бенсераде.

Жена сжала руку Фламеля. Он с нежностью поцеловал ее.

— Я уезжаю через два дня.

Нью-Йорк, Бруклин, наши дни

Примерно на глубине пяти метров ниже их ног плескалась черная вода. Сотни крыс сновали здесь, цепляясь друг за друга. Они образовывали такой плотный клубок, что невозможно было разглядеть пол. Воздух был наполнен пронзительным писком, словно тысячами ощетинившихся копий.

Едва они приблизились, как дверь, через которую они вошли, захлопнулась.

— На этот раз мы попали в мышеловку, — сказал Марка.

Джоан изо всех сил нажала на створку, но безрезультатно. Путь назад был отрезан. Робинсон смачно выругался.

В этот самый момент, словно по неизвестному сигналу, десятки крыс подняли свои влажные мордочки. Невидимая волна, отражавшая тайный приказ, пробежала по клубку животных, приготовившихся к атаке. В течение нескольких секунд сотни красноватых глаз буквально вонзились в непрошеных гостей. Глаза крыс, обуреваемых голодом, горели.

Первые крысы резво взобрались на ступени, ведущие к платформе, словно их подбросила гигантская рука. И вот они уже двигались вперед плотными рядами. В конце лестницы их ждал пир.

Марка повернулся к Рэю, который вытащил свое табельное оружие. Следовало непременно найти выход. Несколько пуль и сменный магазин дадут им лишь несколько секунд передышки.

На другом конце темного помещения вырисовывалось нечто вроде узкого отверстия, оно вело дальше во мрак. Робинсон подошел к краю платформы. Он различал голодные морды первой волны грызунов, устремившихся на них.

— Строители этого здания не могли найти стражей лучше. Невозможно спуститься. Жестокость нью-йоркских крыс превосходит даже человеческую жестокость. Они нас разорвут на части, мы и глазом не успеем моргнуть. И все же должен быть другой путь. Что говорится в послании?

Марка развернул план и громко прочитал вторую фразу:

—  Совершенство, камень рассеивает тьму.

Джоан подняла фонарь и внимательно осмотрела стены, покрытые плесенью. Наверху виднелись слепые оконца, вырубленные в каменном потолке. Они опустила фонарь и посветила на пол. Внизу можно было различить круглые отверстия, но бесформенная масса крыс заслоняла их.

Совершенство, камень рассеивает тьму.

— Посвети, здесь что-то есть. Я на что-то наткнулся! — крикнул Робинсон, склонившийся возле двери, чтобы проверить, есть ли там выход.

Под лучом фонаря лицо Робинсона казалось необычно бледным. «Живой труп», — подумал Антуан. Со всех сторон раздавался пронзительный писк.

— Смотри!

Правой рукой Рэй быстро ощупывал выпуклые символы, тянувшиеся вдоль карниза до входной двери. Джоан закричала от радости.

— Есть! Это как на складе!

— Еще одна причина проявить осторожность, — заметил Марка, направившийся к выпуклым знакам, чтобы внимательно осмотреть их.

Наугольник, образующий треугольник с продолговатым глазом в центре. Грубый камень, лежащий на столе, и куб на выступающем цоколе.

Совершенство, камень рассеивает тьму.

Рэй дотронулся до второго символа. Ну конечно! Неотесанный камень, символ масонства! Его необходимо обработать, чтобы разогнать собственную тьму! Полицейский улыбнулся, уверенный, что правильно истолковал символику. В тот момент, когда Робинсон собирался нажать на рельефный камень, Марка схватил его за запястье.

— Нет. Только не это!

Удивленный полицейский отвел руку.

— Почему? Неотесанный камень, который преображается. Это очевидно.

— Слишком очевидно. Мы едва не попали в первую ловушку. Неужели ты после этого думаешь, что все так просто? Клянусь кровью, слово «совершенство» указывает на природу самого камня. Он не может быть неотесанным, а только…

— Кубическим, — воскликнул Рэй. — Конечно! Неотесанный камень стал кубом.

Джоан Аршамбо смотрела на крыс словно загипнотизированная.

— Торопитесь. Они скоро будут здесь!

Первые крысы взбирались на платформу, распространяя тошнотворный запах. Робинсон прицелился и убил двух грызунов, которые разлетелись на мелкие кусочки в кровавом облаке. Вскоре рычащая орда начала драку за эти лохмотья.

Антуан нажал на выступающий куб.

Нью-Йорк, Бруклин, наши дни

И вдруг из окошек под потолком хлынул ослепительный свет. Он был таким ярким, что буквально залил собой все помещение. Он бил по глазам мелких грызунов, большинство которых провело всю жизнь в темноте городских подземелий. Обезумев, крысы бросились друг на друга, отчаянно ища выход, спасение от света. Они в панике устремились в отверстия, проделанные в стенах. Те, кто уже взобрался на ступени, вихрем спускались вниз по телам своих сородичей.

По мере того как убегали крысы, пол обнажался. Появились два стальных рельса, а вслед за ними вагонетка, которую следовало толкать, держась за медную, перекладину. Всюду валялись старые мотки кабеля, проржавевшие инструменты, место которым было в музее борьбы за независимость. От испражнений хищников, усеивавших пол, исходил зловонный запах.

В нетерпении Джоан первой сорвалась с места. Они стали спускаться по ступеням, на которых валялись еще вздрагивавшие серые тела.

— Гениально! Наши братья славно поработали! Надеюсь, что для открытия окошек нам не понадобится таймер! — воскликнул Марка.

— Я думаю, что у нас нет особого выбора, — сказал Робинсон, показывая на рельсы. — Тем более что крысы не замедлят вернуться. Они не станут долго выбирать между страхом перед светом и нашей свежей плотью.

Туннель был черным как ночь.

Джоан с отвращением посмотрела вокруг. Она нервно мяла воротник.

— А нет ли другого выхода?

В многочисленных дырах сверкали ненавистью красные глаза. Крысы ждали, когда они привыкнут к свету, чтобы вновь занять свою территорию.

— Мы не можем вернуться назад, — предупредил ее комиссар. — Надо действовать. И быстро!

Рэй встал на вагонетку и привел ее в движение.

— Механизм, похоже, хорошо сохранился. Даже несмотря на пыль, мы сможем прогуляться на этой штуковине. Идете?

Антуан и Джоан забрались в вагонетку. Полицейские встали по бокам и принялись за работу. Вагонетка едва заметно покачнулась, а затем покатилась по рельсам. Мужчины принялись толкать сильнее. Вагонетка постепенно набирала скорость. Вскоре рельсы в туннеле разошлись, словно в метро.

— Как вы думаете, когда все это было построено? — спросил француз, дышавший в такт движениям перекладины.

— В конце XIX века, — ответила Джоан прерывистым голосом. — Инструменты в зале, эта перекладина, тип передвижения — все соответствует тому времени. Нью-Йорк вступал в промышленную эру. Тогда строили первые высотные дома, железные дороги ткали свое полотно… Удивительная эпоха. Начало золотого века.

Комиссар искоса посмотрел на нее. С тех пор как они сюда спустились, она не переставала его удивлять. То радостная, то готовая впасть в истерику, она постоянно менялась. И вот теперь она читала лекцию по истории города.

— Я бы сказал, железного века… Вы знаток промышленной культуры? Это вам необходимо как адвокату…