Стражник бросился вперед и схватил за полу перепуганного горожанина. Через несколько минут он вернулся. Вид у него был взволнованный.

— В Париж неожиданно ворвались англичане. Они грабят и убивают на том берегу Сены. Надо уходить!

— Нет! Я должен забрать книгу, — твердо сказал аристократ. — Быстро к переписчику, в дом напротив! Фёбла, проведите нас через толпу.

Стражник подал знак людям в черном. Они окружили Фламеля и Ренака, а затем вытащили кинжалы. В суматохе мужчина и две женщины, увлекаемые охваченной паникой толпой, наткнулись на лезвия. Вокруг себя Фламель видел лишь испуганные лица зевак, спасавшихся бегством в неописуемом беспорядке, потерявшихся детей, плачущих от ужаса. Шаг за шагом люди хранителя приближались к его мастерской. Вдруг одно слово, выкрикнутое во всю мощь легких, накрыло толпу, словно волна:

— Англичане!

В конце улицы, примерно в ста метрах, Фламель заметил характерные шишаки вечных врагов Франции. Люди хранителя не смогли устоять под натиском испуганных парижан. Они пытались прикрыть Фламеля и Ренака своими телами, но были отброшены в сторону, словно корабль под противным ветром. Воспользовавшись всеобщим безумием, переписчик изо всех сил толкнул одного из стражников, и тот отпрянул в сторону. Фламель устремился прочь, успев заметить, как разъяренный сеньор потряс кулаком. Он слышал, как тот вопил, но было слишком поздно. Толпа тащила Фламеля на другую сторону улицы.

Он добрался до входа в мастерскую в тот момент, когда один из его помощников навешивал большую деревянную дверь. Он вбежал внутрь и увидел жену, забившуюся от страха в угол. Рядом с ней он заметил знакомого мужчину. Это был сьер де Тюз.

— Никола, ваша жена объяснила мне, в чем дело. Вы попали в переплет, — с беспокойством в голосе сказал сеньор. — И я вместе с вами. Если в вашей лавочке нет другого выхода, англичане разорвут нас на куски. Или, что еще хуже, это сделает войско хранителя печатей.

Фламель бросился к жене.

— Не бойся. Я возьму в подвале одну ценную вещь, и мы можем бежать.

Она резко встала, красная от ярости.

— Если это твоя проклятая книга… Я нашла ее!

Фламель застыл на месте, словно в него попала молния.

— Что ты с ней сделала?

— Ты больше заботишься о своих проклятых книгах, чем о жене.

— Ты сошла с ума! — взорвался Никола.

Дворянин с небольшой черной бородкой встал между супругами и прикрикнул на них:

— Сейчас не время для семейных ссор. Если мы отсюда не выберемся, это будет конец.

В дверь бешено застучали. Ученик переписчика с ужасом взглянул на своего хозяина. Шпага пронзила дерево, которое тут же начало разваливаться.

Дама Пернель с плачем бросилась в объятия мужа.

Фламель поднял руку:

— На крышу!

Нью-Йорк, Гарлем, наши дни

Кафе было переполнено. Чтобы оправиться от потрясения, Рэй пригласил Антуана пропустить по стаканчику в одном из культовых баров черного Гарлема. Едва они вошли, как разговоры стихли, но затем раздался взрыв хохота, когда Робинсон отпустил шутку на непонятном комиссару арго.

— Что ты им сказал? — встревожился Марка.

— Что у них проблемы со зрением и что ты чернокожий.

Комиссар не стал настаивать. В данный момент его совершенно не интересовал юмор, свойственный Гарлему. Едва присев, он осторожно развернул карту, найденную в храме.

— Узнаешь?

Рэй склонился над картой и покачал головой.

— Да, я рисовал нечто подобное, когда учился в первом классе.

— Нечто подобное?

— Ну разумеется! Такую же карту. Посмотри, это очертания берегов Нью-Йорка. Вот река Гудзон, вот Манхэттен. Все городские школьники рисуют подобную карту. Это их первый урок географии.

Антуан с удивлением посмотрел на него.

— Ты хочешь сказать, что это детский рисунок? Что я пересек Атлантику и рисковал своей шкурой ради мазни какого-то мальчугана?

Обескураженный таким непониманием, Рэй пожал плечами.

— Да нет, ты же сам видишь, что бумага старая. Края сгнили от влажности. Что касается чернил, местами они совсем выцвели.

Марка покачал головой. Разговор начал выводить его из себя.

— Ничего не понимаю. Ты сказал мне…

— Я сказал тебе, что, как и любой бывший ученик в Нью-Йорке, я могу узнать эту карту и даже сказать тебе, где находится этот крест.

— Какой крест?

— В самом деле, тебе следует получить консультацию. Ты либо слепой, либо тупой. Смотри!

Рэй ткнул пальцем в карту. Антуан схватил план и поднес его к свету. Никаких сомнений, это был крест.

— Где он находится?

Лицо Робинсона просветлело.

— В Бруклине, возле доков, брат мой.

Антуан встал.

— Мне нужно позвонить Джоан.

— Какое милое имя! Познакомь меня с ней.

— Договорились. Сейчас мы ее разыщем.

Брат по крови мягко выжал сцепление и включил сигнал поворота, когда машина чернокожего полицейского влилась в поток. Джоан вовремя ему позвонила.

Он припарковался в тот самый момент, когда Джоан выходила из здания. Она несколько раз оглянулась, прежде чем заметила его, но чернокожий уже поджидал ее в своей ничем не примечательной машине. Бедная Джоан! Как только Марка повесил трубку, рассказав ей о своей эпопее и сделанных открытиях, она сразу же связалась с ним. Как добросовестный солдат, всегда готовый к бою. Да, он выбрал замечательных пешек для своей игры. Джоан превратилась в дежурного Иуду, а Антуан нашел храм и клад, хранившийся в тайнике вот уже на протяжении двух столетий.

Брат по крови посмотрел в зеркало заднего вида и улыбнулся.

Все шло как по маслу. За исключением одной детали. Антуан действительно мог бы никогда не выбраться из негритянского квартала. Если бы он не вмешался и не убрал двух хулиганов, поджидавших Марка в засаде, комиссар уже гнил бы в канаве.

Но разве он не был Избранником?

Впрочем, он приготовился к самому худшему, когда опустились жалюзи в лавке вуду, но его страхи оказались беспочвенными: он заметил масонский знак на портике здания. Марка увидел и нашел то, что они с Джоан разыскивали столько лет. Комиссар облегчил им работу.

Он вел машину на расстоянии тридцати метров и старался не попадать в поле зрения едущих впереди. Игра принимала оборот, который не мог не радовать его. А убийство двух негров стало, в общем-то, заслуженной наградой.

Два жалких хулигана, отбросы общества. Он вел справедливую борьбу.

Он взглянул на темный силуэт Джоан, сидевшей в машине. Отныне червь подтачивал плод.

Наши дни

Нью-Йорк, Бруклин, наши дни

Казалось, в столь поздний час в доках не должно быть никого. Однако там во всех направлениях сновало множество грузовиков. Связавшись с центральным пунктом управления, Робинсон узнал, что у входа в доки под разгрузкой стояли три баржи. Несколько складов открыли с благословения профсоюзов, которым удалось добиться повышения платы в три раза за сверхурочные часы.

Не останавливая машину, Рэй взглянул на карту. Крест находился напротив узкой полоски суши, где хозяйничали наркоманы и бакланы. Нужно было ехать прямо, а затем свернуть налево.

Когда машина достигла ограждения, ее фары высветили два почерневших кирпичных здания, построенных, несомненно, в конце XIX века и оставшихся нетронутыми во время реконструкции этого участка.

Черный «линкольн» остановился на щербатом тротуаре возле фасада зданий. Антуан вышел. За ним последовали Джоан и Робинсон. Молодая женщина держалась напряженно, но Антуан приписал это обстановке, смущавшей даму, привыкшую к роскошным кварталам метрополии.